Бруно мог бы и продолжить кипеть, упиваясь этим новым для себя состоянием, если бы его не отвлекли звуки натужного кряхтения: Агустин пёр в столовую горшок с кактусом.

– Дай помогу, – растерявшись, но всё же чувствуя какую-то причастность к происходящему, Бруно подхватил увесистый расписной вазон с другой стороны. Теперь на мужчин взирало всё семейство, расположившееся за столом.

– В общем, – Агустин кашлянул, – Мы с Бруно вчера повеселились на славу и как-то сроднились с этим чудесным растением. Знакомьтесь, это Клайв. Клайв, это семья Мадригаль. Отныне Клайв живёт с нами. Не смотрите на его колючки: он классный парень, который умеет слушать и никогда не осуждает. Бруно, поможешь мне пристроить Клайва?

– Разумеется, – предсказатель уже улыбался во все зубы, словно нашкодивший мальчишка.

– Если косячить, то вместе, – шепнул ему отец Мирабель, как только они пристроили горшок неподалёку от стола, – Садись со мной.

– С удовольствием, – Бруно примостился у края стола. Из-за плеча отца высунулась Мирабель. Она выглядела удивлённой, но тоже улыбалась.

– Клайв, – сдавленно фыркнул Камило, не сдержавшись, – В коем веке отжигаю не я.

– Мы с Агустином ещё не такие уж и старые, – Бруно ткнул союзника локтем в бок, – Айда с нами играть в футбол сегодня?

– Я умру при первой же подаче, но зато в хорошей компании, – усмехнулся в ответ муж Джульетты.

– Камило, – упредительно проворчала Пеппа, но поздно. Её отпрыск был просто обязан схватить мяч и быть на низком старте.

Вот только вернулся подросток с весьма серьёзным лицом.

– Что случилось? – заметив колебания настроения за столом, окликнула внука Алма.

– Да вроде… Ничего. Только, – Камило поднял мяч, поворачивая его нужным боком. На потрёпанной коже остались полосы от когтей.

Мирабель вздрогнула, вспомнив отпечатки на кальке, сделанные Антонио. Если судить по этим полосам, их оставила ещё более крупная лапа.

Но на этот раз подобное проявление гостьи не было столь активным. Можно было подумать, что она просто отбила мяч. Или предупредила владельца о чём-то.

Вчерашний инцидент. Нос Бруно, разбитый этим самым мячом. Ещё ранее – курица Хуаниты.

Ревность и злость.

Сильная ревность – убийство птицы.

Слабая злость – царапина на мяче.

Мирабель чувствовала, что, сама того не зная, затрагивает струны какого-то диковинного инструмента.

Но как?

И почему она?..

– Я всё, – Луиза одним глотком прикончила кофе и легонько хлопнула младшую сестру по плечу, – Мне ещё надо будет расширить заводь, так что если ты не передумала идти в город, собирайся скорее.

– Да, – вздрогнула девушка, внутри буквально завопив от благодарности, – Уже бегу!

Бруно бросил на племянницу недоумённый взгляд. Неужели она забыла про роспись тарелок? Он бы с удовольствием присоединился к ней. Но ведь… кто он такой, чтобы распоряжаться её временем. Наверняка какие-то дела. И сам ведь думал о том, что нужно проводить меньше времени вместе, хорошо ещё утром никто не засёк, а то…

А что? Кому вообще в голову придёт, что у Мирабель может быть какая-то корысть в его флигеле? Или у самого Бруно?

Впрочем, один человек всё же есть.

Предсказателю не требовалось смотреть на противоположный край стола, чтобы ощущать тяжёлый взгляд матери, не суливший ничего хорошего. Если Алма решила, что где-то упустила вожжи повозки под названием «семья Мадригаль», то жди беды.

Осторожность Бруно подавала ему недвусмысленные сигналы: держать ухо востро.

Возможно, на кону не только его душевное равновесие, но и Мирабель с её едва устаканившимся положением в семье.

Рано думать о дурном. Тревожные звоночки есть, но они как следы на кухне. Выдержать паузу. Наблюдать.

И снять с себя подозрения.

– Камило, играть ещё можно? – обратился к племяннику предсказатель.

– Да, вроде мяч цел, – кивнул паренёк и тут же улыбнулся, – Дядя Агустин, ты с нами?.. Ого как быстро!

Бруно обернулся, но в коридоре слышался только удаляющийся звук волочения цветочного горшка.

– Должно быть, у них с Клайвом наметились какие-то дела, – предположил младший из тройни Мадригаль, упиваясь взрывом смеха Камило.

Комментарий к Глава 16

Пекари - разновидность свиней, живущих в Южной Америке 🐷

========== Глава 17 ==========

Луиза была классной старшей сестрой: смелой, прямолинейной, трудолюбивой, готовой на всё во благо родных. Одна проблема: поспеть за ней было не так-то просто.

– Всё ещё не научилась толком отдыхать, – неловко почесала затылок силачка, заметив, что Мирабель переводит дух, – Извини.

– Нор… нормально. Мне полезно, – насилу выжала из себя девушка, делая несколько глубоких вдохов, – Я итак засиделась дома.

– Видать, чем-то важным были заняты с дядей Бруно?

Вопрос застал Мирабель врасплох:

– Да… можно и так сказать. Посуду вот на днях делали, а ещё никак на стеллажах не уберёмся.

– А за шерстью ты для него идёшь?.. Да не выпучивай ты глаза, я видела, как ты смотришь на это поношенное пончо, – по-доброму усмехнулась Луиза, – У тебя золотые руки. Выйдет отличный подарок, уверена в этом.

– Спасибо, – робко улыбнулась ей Мирабель, – Лу? Что ты…

– Да сколько можно?! – вдруг рявкнула сестра, направляясь к гружёной сеном повозке и без особого труда выуживая оттуда невысокого парня. Это произошло настолько быстро, что Мирабель даже не успела толком удивиться. Вообще-то Луиза по своей натуре была весьма миролюбива, и не хватала людей вот так средь бела дня.

– П-привет, Луиза, – взятый за шиворот юноша выдавил из себя неловкую улыбку.

– Здравствуй, Паоло, – судя по всему, Луиза не собиралась его отпускать, совершенно не обращая внимания на зевак, – Ты ходишь за мной уже добрую неделю.

– Я…

– Да, ты, Паоло. Я совершенно без понятия, чего ты от меня хочешь, но, видишь ли, я никогда этого не узнаю, если ты не решишься подойти и поговорить со мной начистоту, – с этими словами она вернула красного от смущения парня в его укрытие и снова обернулась к младшей сестре, – Извини, что прервалась. Так о чём мы там говорили?

– Лу, это было… нечто, – после увиденного Мирабель едва смогла собраться с мыслями, – Зачем ты так с ним?

– Да достал просто, если честно. Мне некомфортно, что за мной следят.

– Кажется, ты ему нравишься.

– Раз нравлюсь, пусть наберётся смелости и скажет мне об этом, вместо того, чтобы нарезать круги и прятаться по углам. А в лоб заявишь – и сразу видно, твой человек или нет, интересен ты ему или нет, чего изнывать-то? Жизнь штука короткая.

– А если… – Мирабель растерялась, – Если человек ещё не понял, что вы созданы друг для друга и скажет «нет»?

– Если считаешь, что это твой человек, борись за него. Я так думаю. А иначе грош цена любви, раз так просто отказаться от неё из-за какого-то необдуманного слова, – Луиза толкнула дверь лавки, – Мы пришли. Прервёмся ненадолго.

Девушка неохотно кивнула вместо ответа, заходя внутрь.

– А, Мирабель! Ты за ниточками?

– Да. Добрый день, тётя Пульхерия, – девушка с удовольствием улыбнулась продавщице: женщине 70-и лет от роду с собранными в пучок седыми волосами. Алма рассказывала, что до прихода в Энканто Пульхерия была её соседкой.

– Вот и славно, я как раз выставила новые оттенки… Луизу уже успели снарядить что-то делать?

Мирабель оглянулась. Старшая сестра осталась снаружи, выслушивая кого-то из горожан.

– Похоже на то. Вы же знаете, она безотказная по части помощи.

Пожилая женщина встала со своего места, демонстрируя своё необыкновенное пончо, связанное из тысяч обрезков разноцветных нитей. Угловатое, пёстрое и при этом красивое, словно оперение диковинной птицы. Мирабель помнила, как Джульетта, пытаясь успокоить дочь из-за так и не полученного волшебного дара, завела её в эту лавку, и именно пончо тёти Пульхерии сподвигло Мирабель попробовать себя в шитье и вязании.