– Так нету же ничего.

– А если есть?

– Если есть, – Мирабель возвела очи горе, – Тогда мне понадобится академ и подработка. Будет сложновато.

– Вы моя семья, – афроамериканка подошла ближе, приобнимая её, – Если что, я в лепёшку расшибусь, но помогу. Да и, судя по Умбре, дети у вас получается хоть куда.

– Довольно забавное достижение, – Мирабель усмехнулась, допивая свой модифицированный тоник.

– Но ты всё же проверь.

– Эдна!

– Я за любимую плиту, – подняв ладони в знак капитуляции, возвестила Эдна, – А вы возвращайтесь. До встречи.

– До встречи, – обняв домохозяйку со спины, Мирабель с нежностью прижалась щекой к её виску, – Не сдавай меня Бруно, хорошо?

– Так ведь ничего же нету, – хитро улыбнулась Эдна.

– Именно.

– Мам, я всё! – на лестнице показалась Умбра с матерчатым пакетом, из которого торчали углы неведомых детских сокровищ.

– Ага. Нам всё надо? – оценив вес мешка, для проформы переспросила обладательница тёмного дара.

– Очень! Эдна, до встречи! Завтра в девять?

– До встречи, золотце, я приготовлю твоё любимое печенье.

– О, ура-ура! Увидимся!

И минуты не прошло, как мать и дочь отправились в обратный путь.

– Точно всё хорошо? – уточнила Мирабель, когда Картахена осталась позади, и они снова пошли по полю из теней, – Не чувствуешь слабость? В глазах не темнеет?

– Всё отлично, – прилежно ответствовала Умбра, – Я тут подумала… Можно ведь сделать фонарик. У прохода, чтобы гости могли найти его и без меня.

– Прямо как в «Хрониках Нарнии», только там ещё был милый фавн в шарфе.

– В какой Нарнии?

Мирабель улыбнулась:

– Это выдуманная волшебная страна. Дедушка Агустин читал мне эту книгу, когда я была чуть постарше тебя.

– О, а мне почитает?

– Если вежливо попросишь… Это твой йо-йо? – мать заметила игрушку краем глаза.

– Да, хотела дать Руфе поиграть… Мам?

– Что такое, моё сокровище?

– Если Эдна завтра пройдёт обратно без проблем, мне можно будет пригласить в Картахену и других Мадригалей?

– Конечно же, зайка. Но без взрослых переходить нельзя. Это не связано с даром, просто малышей нельзя оставлять одних в пустом доме.

Чёрные бровки слегка нахмурились

– Понимаю. А что насчёт идеи с фонариком?

– Стоит попробовать, – вспомнив слова Эдны, Мирабель с любовью взъерошила волнистые волосы дочери.

Дети получаются хоть куда? Вот уж воистину, не поспоришь.

========== Глава 56 ==========

Джульетта наотрез отказалась отпускать часть мужского населения Каситы в гости с пустыми руками, так что пришлось подождать, пока целительница вручит Виджаю солонину, завёрнутую в промасленную бумагу. А ещё Мариано не сразу отошёл от сына, убедившись, что тот устроился на новом месте с достаточным комфортом.

– Оставь его на Паоло, – неожиданно посоветовал Лучиано, – Мне кажется, они похожи.

Бруно мимоходом вспомнил жену Лучиано. Сценки из детства, раньше не получилось. Тихая и изящная девочка, которая послушно учила гаммы на фортепиано, пока остальные дети как оголтелые носились по улицам. Она так редко показывалась снаружи, что предсказатель даже не помнил её имени. Чем покорил её отъявленный хулиган? Тем, что мог поколотить любого, назвавшего её странной?

Что же за имя у неё было?..

– Курить охота, – громко пробурчал Виджай, чем отвлёк лучшего друга от размышлений о жизни.

– Ты же бросил, – удивился Бруно.

– Бросил, но, – индус огляделся, – Сейчас бы самокрутку. У вас же выращивают табак?

– Ты это… – младший из тройни Мадригаль растерялся. Обычно желание курить знаменовало у Виджая какие-то особо сложные переживания, – Поговорить не хочешь?

– Хочу курить, – брови индуса были нахмурены. Бруно осторожно сделал шаг в сторону: его лучший друг относился к тому типу людей, которые долго копят, а потом их прорывает, словно дамбу.

– У меня не прибрано, так что заходите как есть, – разрешил хозяин дома, запуская гостей. Что-что, а если бы составителям толкового словаря понадобилось бы фото к термину «холостяцкая берлога», обиталище Лучиано подошло бы идеально. Если тут когда-то и был порядок, то ныне от него остались только стены с редкими репродукциями не слишком бросающихся в глаза картин. Мебели было минимум, и она причудливо кучковалась в необходимых хозяину местах, как и одежда. В доме стоял кисловатый запах пота и ждущей очереди купаться посуды.

– Надеюсь, вы не против выпить со мной огненной водички, неженки, – взяв один из стульев за спинку, Лучиано небрежным движением скинул с неё орду нестиранных рубашек и комков пергамента – должно быть, неудачные чертежи изделий, – Один освободил, дальше сами управитесь. Я в погреб. Скоро вернусь.

Троица гостей осталась ждать его в отупелом молчании.

– Долли бы прибила меня за такое, – едва слышно просипел Мариано, – Этот дом… воплощение хаоса. И не скажешь, что кто-то тут живёт.

– А мне казалась, что у меня в застенках был беспорядок, – ради интереса Бруно тронул торчащую из миски деревянную ложку. Та, недолго думая, потянула за собой и посудину.

– Хозяин сказал, что делать, – по-прежнему хмурый Виджай освободил стул обозначенным ранее способом и сел, закинув ногу на колено, – Нам-то какая разница. Если ему комфортно, всё в порядке.

– Верно говоришь, – Мариано всё же повременил садиться, – Как думаете, Адриан там не нервничает? А то, может, зря я ушёл.

– Мне знакомы твои переживания, – улыбнулся Бруно, – В своё время я боялся оставлять Умбриту на Эдну, Ирен или Ви, пока однажды Мирабель не сказала, что это напоминает паранойю. Не подумайте, что она относится к ребёнку попустительски, просто, видимо, учёба заставила… не так сильно заморачиваться на сдувании пылинок. Это я к чему: у нас полон дом народу, за Адрианом есть, кому последить. Да и ему уже не пять.

Столяр понимающе кивнул:

– Хочу завтра сходить с ним за краской. Если Адриан захочет, конечно. Это не касается дара, только таланта. Вроде он хотел попробовать рисовать маслом. А снаружи… Есть лавки для художников?

Бруно уже не первый раз почувствовал эту особенную, ни с чем не сравнимую интонацию сгорающих от интереса людей. Одно дело, когда Мирабель и он с дочерью приехали в гости с рассказами о мире за горами, и другое – проход. Раз – и ты в Картахене. Уже было понятно, что схема работает. Даже за столом нет-нет да раздавались перешёптывания: хотя Энканто был и оставался закрытой общиной, её жителям, при всей обеспеченности и автономности, всё же не хватало впечатлений.

– Надо бы набросать список, – внезапно озвучил мысль Виджай.

– Список? – не понял Мариано.

– Того, что требуется купить в Картахене. У нас есть торговые центры и мелкие магазинчики. Конечно, – он задумчиво потёр шрам, – Придётся разменять деньги, но это ерунда. Феликс вроде тканями заинтересовался, а Иса… – он запнулся.

– Когда Долли на меня сердится, – вкрадчиво начал Мариано, – Я играю для неё на типле. Тихонечко так, что-то медленное. Специально ноты растягиваю, пока она со смехом не просит прекратить.

– Я могу только медленно готовить плов, – пожал плечами гость.

– Странно, но звучит как-то эротично, – заметил Бруно.

– Значит так, мятежные души, – Лучиано с залихватским видом грохнул на стол увесистую бутыль огненной воды, – Пока не выпьем – никуда не пойдёте. Усекли?

– Ни дать ни взять угроза, – оценив ёмкость, едва ли не по слогам произнёс Мариано. Кузнец расхохотался:

– Так и есть. Да вы даже не заметите, как выпьем. Это же не одному в тишине хлестать. Итак, – сгробастав с полки четыре рюмки и сдув с них пыль, Лучиано налил каждому пахнущий анисом напиток, – За встречу!

В хозяине дома было очень сложно заподозрить хорошего собеседника, но после второй рюмки резкость кузнеца заметно сгладилась, и он с головой окунулся в явно благодушное настроение. Его мимика стала богаче: едва ли не с детским восторгом, полуоткрыв рот, Лучиано слушал о чудесах внешнего мира, периодически выдавая потрясённое «Шутишь!». В некоторые вещи он отказывался верить практически напрочь, и Бруно приходилось призывать Виджая в свидетели. Тот говорил мало и неохотно, однако выпивал едва ли мне больше всех. Чтобы не тревожить друга понапрасну, предсказатель ловко перевёл тему на год жизни у муиска.