– Муки? – Джульетта с трудом сдержала смех.
– Да, оказалось, им дали такое задание, поскольку пакет муки хрупкий, как настоящий ребёнок. И Бруно справился, но по итогу я стирала его рубашку, припорошенную, словно форма для выпечки.
Они засмеялись одновременно.
– Знаешь, милая, – наконец, сказала Джульетта, вытирая выступившие слёзы, – Назови меня сентиментальной старушкой, но мне так жаль, что я упустила этот момент, когда у тебя рос животик, и малыш толкался, а потом ты кормила его грудью, тихонько напевая колыбельн…
Бултых!
Целительница оглянулась на дочь: вычищая остатки кукурузных зёрен, Мирабель уронила початок в суп. Вид её выражал замешательство всего пару секунд, но даже этого было достаточно.
– Madre de Dios, – глпза Джульетты широко распахнулись, – Солнышко, ты…
– Нет! – забыв о початке, ждущем, пока его извлекут из супа, дочь схватила её за запястья, – Я в порядке, мне просто мимоходом почудилось, вот и всё!
– Давно кровела? – не собираясь сдаваться просто так, взяла в оборот чадо Джульетта.
– Со дня на день буду, после рождения Умбры цикл точный, как часы.
– А если нет?
– Если нет, я сделаю тест, по итогам которого решу, убивать мужа или нет.
– Тест?
– Это такая бумажка, на ней появляются полоски, если есть беременность.
– А куда она…
– На неё нужно помочиться… Мам?
Освободив руки, целительница взяла лицо дочери в ладони:
– Давай сделаем это сейчас!
– Не давай! – сразу же запротестовала Мирабель, – Я не хочу понапрасну тратить дорогущий тест!
– Боже, я потеряла чувство меры, – осознав, как выглядит со стороны, Джульетта сделала шаг назад, – Прости, милая, я не должна была… Прости. Я напугала тебя?
– Нет, всё в порядке, – Мирабель прижалась к ней, щека к щеке, – Я понимаю, почему… И не знаю, из-за чего медлю сама.
– Ты разберёшься, родная, – Джульетта чмокнула её в лоб, – А даже если нет, у тебя есть я. Всегда-всегда… А теперь давай выудим из супа лишние части кукурузы.
***
– Рис кончился, – угрюмо констатировал Паоло, вернувшийся из кладовой.
– Хорошо на мне арки, – обраловалась его жена, занятая воздвижением каркасов для гирлянды ноготков. Помогавшие Луизе Бруно и Виджай недоумённо переглянулись, на всякий случай вытащив изо ртов гвозди.
– А, это всё мой плов, – решил скорняк, – Что ж, мне и покупать.
– Ни в коем случае! – замахала руками Исабела, – Не к тому торговцу, нет. Я пойду, всё же я помогаю выращивать рис… По крайней мере, я так думаю.
– Рисовые поля… – Бруно напряг остатки своей социальной памяти в коробке «Энканто», – Сеньор Ромело, верно?
– Старик Ромело умер четыре года назад, – пояснила Луиза, проверяя надёжность арки, – И теперь поля принадлежат его сыну Аркадио. Он любитель задирать цену.
– Задирать цену?
Иса даже не сразу поняла, что реплика принадлежит её избраннику. В тёмно-карих глазах индуса появилась искра.
– А, ну всё, – воспользовавшись моментом, предсказатель вбил очередной гвоздь, – Он может писать завещание торгаша.
– Вы с ума сошли? – очень осторожно поинтересовался Паоло, косясь то на своего кумира, то на его лучшего друга.
– Доброй охоты, – не обратив внимания на боязнь мужа Луизы, проурчал Бруно, – Иса, иди с ним, Виджай всё решит.
Осознание происходящего дошло до Исабелы только после фразы сестры «Оформи эту арку и ступайте».
– Идея так себе, – заметила повелительница растений, беря ухажёра под руку. Тот чуть поумерил шаг:
– А, не переживай, дорогая. Мы, индусы, знатно торгуемся. Я даже достиг определённых успехов на этом поприще. Должно быть, потому, что живу небогато, но не суть.
– Небогато? Ты же чинишь вещи, – удивилась старшая дочь Джульетты.
– Да, но в современном мире очень много того, что используется один раз, – он усмехнулся, – Если бы не такие же бедные студенты, боюсь, я точно остался бы без денег. Они частенько просят починить сумки, туфли… Но это не так интересно.
– Я бы посмотрела, как ты работаешь, – ласково прильнула к его плечу Иса, и Виджай в который раз усомнился в том, что это действительно происходит с ним. А ещё и смеялся над фильмами своей Родины, где холостяки вроде него нежданно-негаданно находят своё счастье. Вот, получил. До сих пор кажется, что спит, или, того хуже, находится при смерти от солнечного удара. А ещё этот взгляд… Её взгляд, воспоминание о поцелуях…
– Иса, пожалуйста, мне неловко.
– Прости, прости, – она засмеялась, прищурившись, – Просто ты занятно хмуришься. Может, ты всё же не будешь бодаться с Аркадио?
– Не буду, если он не будет задирать цену на рис. Это дело принципа. Я и сам торгую, по крайней мере, тем, что чинят мои руки, но не выношу, если кто выделывается беспричинно. А тут ещё и твоей помощью не пренебрегают, но на цене это не отражается.
Исабела вздохнула:
– Аркадио настаивает, что эти деньги идут на содержание участка. Акведуки, прополку и прочее.
– Ха-ха он забавный. Может, он ещё и птицам платит, чтобы покупали себе арепы вместо того, чтобы клевать его рис? Я серьёзно, разве можно такое позволять?
– Ну… – отвела глаза девушка, – Девять лет назад меня чуть было не выдали за Мариано.
– Что?! – индус даже затормозил, – То есть… Бруно рассказывал мне что-то такое, но я полагал, это какие-то семейные байки, а не… Как?!
– Это я с виду бунтарка, – девушка перехватила собственное запястье, – А на самом деле…
Договорить Иса не успела, поскольку они с Виджаем вышли к рыночным лавкам. Мешки с рисом сложно было с чем-то спутать, и индус, не церемонясь, взял курс на невысокого мужчину с намечающимся брюшком, выдававшим вполне довольного жизнью человека.
– А, Мадригали. И их гости, – чуя наживу, сверкнул улыбкой Аркадио Ромело, – Особый случай, да? Жаль, рис у меня не бескон…
– Времени нет, говори цену, – прервал его Виджай, – А то мне ещё готовить.
– О, а сеньор дело говорит. Четыре с половиной тысячи песо.
– Это за сколько?
– За кило.
– Это грабёж.
– Мои обстоятельст…
– Да ещё и рис похож на форменное дерьмо. Его моль побила, или что?
Исабела впервые в жизни почувствовала, как у неё вытягивается лицо.
– За эту шелуху, – Виджай, не церемонясь, пропустил крупу сквозь пальцы, – Я бы дал две тысячи.
Лицо Аркадио приобрело пунцовый оттенок:
– Да мой рис…
– Не стоит своих денег. Скажите спасибо, что его вообще кто-то берёт. Ну вот же, – индус вытянул вперёд руку, – Семена сколоты.
– Но ведь…
– Четыре тысячи это цена для отборного риса. А не для этого… – Виджай сделал вид, что готовится сплюнуть, – Иса, думаю, нам это не нужно. Идём отыщем пшеницу, я приготовлю кускус.
– Две с половиной тысячи!
На лице повернувшегося было Виджая заиграла улыбка. Он чуть заметно подмигнул девушке, а затем снова обратил внимание на торговца:
– Я не ослышался? Две с половиной?
– Две с половиной, – Аркадио, казалось, сражался с инфактом.
– Да полно Вам, сбагрите кому-нибудь ещё. Мы обойдёмся.
– Две триста – крайняя цена.
– Две двести.
– Две двести пятьдесят.
– Идёт – пожал ему руку индус, – Мы возьмём всё. Надо только придумать, как это дотащить.
– Кажется, помощь не помешает, – раскатистый, лишь слегка смягчённый прожитыми годами бас доложил о появлении Лучиано Мартинеза.
========== Глава 41 ==========
Особо не спрашивая, принята от него помощь или нет, рыжий кузнец с лёгкостью взвалил на плечи мешок риса:
– Чего встали? Идёмте.
Это было настолько неожиданно, что Аркадио Ромело не с первого раза сообразил, почему Исабела настойчиво пихает ему в руки деньги.
– За рис.
– А… да, – торговец машинально сунул выручку в карман, против обыкновения не пересчитав её.
– Ловко ты его переспорил, – не думая о случайных прохожих, на приличной громкости проговорил Лучиано, хмыкнув в сторону Виджая, – Мелкий, а увёртливый. Уважаю.
