– Папочка?

На Бруно рухнул добрый мешок песка, и это было едва ли не страшнее гадания средь ночи, пока никто не видит.

– Умбрита, что ты тут делаешь? – заставив себя не вскрикнуть, спросил предсказатель.

– Мне странный сон приснился, – девочка потёрла глазки, не совсем понимая, что происходит, – О, ты гадал? Ты весь в песке! Мама знает?

– Мама спит.

– У тебя глаза светятся, – перейдя на шёпот, восторженно выдохнула Умбра, – А там что?

Предсказатель оглянулся: на земле лежала табличка.

– Можно посмотреть?

– Да, родная, – Бруно похлопал ладонью по песку, – Только садись на коленки, холодно. А потом сразу спать, ага?

– Ага, – она послушно кивнула, устраиваясь рядом, – Как ты и рассказывал, настоящая табличка.

– Ничего не понимаю, – Бруно вертел видение и так, и эдак. Казалось, что эта табличка темнее остальных, – Похоже на один из маминых снимков после погружения с аквалангом, не находишь?

– Папа, – девочка завороженно дотронулась ладошкой до результата гадания, – Не знаю, что это, но…

– Страшновато?

– Нет, – Умбра перешла на благоговейный шёпот, – Очень красиво.

– Правда? – удивился Бруно, заметив, что чёрный, лишённый радужки глаз девочки неподвижен, – Mi preciosa, ты видишь то, чего не вижу я, да?

– Наверное, – девочка замешкалась, а затем протяжно зевнула, – Я завтра ещё посмотрю, можно?

– Иди сюда, милая, – предсказатель встал, беря дочь на руки, – Я отнесу тебя в кровать.

– Пап, – маленький носик ткнулся ему в шею.

– Да, моё сокровище?

– Это хорошее гадание, – похвалила его Умбра и практически сразу же обмякла, засыпая на плече заботливого родителя.

========== Глава 27 ==========

Поутру Мирабель даже не понадобилось стучаться в дверь: Долорес открыла, когда рука молодой женщины едва успела занестись на косяком. Полностью одетая. Сзади виднелся Мариано.

– Значит, я не зря растолкала Бруно, – усмехнулась обладательница тёмного дара.

– Я не буду мешать, – выкатил глаза столяр.

– Без паники, я, что называется, буду моральной поддержкой, – успокоил мужа Долорес предсказатель, на ходу завязывая волосы в хвост, – Идёмте, если все готовы.

– А где Умбра? – заметила отсутствие ребёнка Долорес, выходя из комнаты.

– Уже во дворе. С Тенюшей играет, – пояснила Мирабель.

– Ты не… – дочь Пеппы запнулась, – Не боишься оставлять её с… О, Боже.

Умбра действительно играла с теневым демоном. В руках девочки была канатная верёвка с завязанными на концах узлами, и оба участника игры перетягивали игрушку друг у друга. Маленькая повелительница теней заливалась хохотом, да и прищуренные буркала Вишнёвой тени говорили о довольстве.

– Иногда мне кажется, чтобы Вишнёвая тень отчасти воспринимает Умбру как своего детёныша, – Мирабель помахала дочери рукой, – Их ментальная связь очень сильна. Не знаю, дело в даре Умбры или в чём-то ещё.

Завидев Долорес, тварь приостановилась, настороженно приподнимая переднюю лапку, но затем привычно дотекла до ног хозяйки.

– Каков шанс того, что она запомнила меня и выкинет что-то эдакое? – не удержалась дочь Пеппы. Конечно, она обещала себе не думать, но в итоге терпение всё же подвело. Как о таком не спросить?

– Она не злопамятная, – ответил за жену Бруно, – Для неё воспоминания не имеют особой окраски. И она ориентируется на эмоции владельца.

– Однажды Тенюша атаковала папу за то, что он случайно напугал маму, внезапно выйдя из-за угла, – хихикнула Умбра.

– О, было дело, – кривовато ухмыльнулся предсказатель, – Некоторое время после этого у меня была модная чёлка… Улыбаются, оба, успех. Мариано, пошли на веранду, девочки управятся и без нас.

– Но я не хочу… – начал было столяр.

– Хочешь, – прервала его речь Мирабель, не поворачивая головы. Вишнёвая тень уже влезла на плечо владелицы, сверкнув на него глазами.

– Пошли, моя ведьма знает, что делать, – Бруно буквально утащил мужа Долорес, подхватив того за локоть.

Убедившись, что мужчины ушли в тень дома, Мирабель пригласила всех сесть: Долорес напротив, а Умбру сбоку.

– Мне нужно что-то делать? – нерешительно почесала нос дочь Пеппы.

– Постарайся не шевелиться, – Мирабель невольно скопировала любимый жест мужа, хрустнув пальцами, – Если готова, начинаем. Умбрита?

– Я слежу, мама. Внимательно.

– Вот это моя девочка, – обладательница тёмного дара дотронулась до плечика дочери, а затем воззвала к Вишнёвой тени.

Техника когтей. Впервые тварь показала её в побега из Энканто, когда решила добыть ужин. То ощущение было похоже на попадание под сильный ливень, оглушающее и возбуждающее, сила, струящаяся по венам. Гранки резали плоть настолько тонко, что кровь выступала крохотными капельками. Позже Мирабель овладела навыком до такой степени, что могла выбирать, какие слои повреждать: снаружи цело, изнутри – нет. Сейчас же им с Вишнёвой тенью нужно было сделать нечто среднее. Воззвать к отметине и аккуратно отодрать её, словно этикетку.

Долли сдержала обещание не двигаться и лишь зажмурилась, когда её груди коснулись призрачные когти. Мирабель знала, что кузина ничего не чувствует, поскольку скомандовала гранкам не резать.

– Мама, мягче, – попросила Умбра, – Не так глубоко.

– Хорошо, милая, – беспрекословно повиновалась владелица теневого демона.

– Тенюша, сделай когти поменьше… Да, вот так, хорошая девочка. А теперь… – маленькая властительница теней задумалась, – Резко на себя, обеими руками! И сомкнуть когти.

Запаниковать Долорес попросту не успела: Мирабель чётко выполнила инструкции дочери, и на газон между ними плюхнулась тёмно-бордовая бесформенная клякса.

– Боже, получилось! – Мариано вскочил с ротангового кресла, быстрыми шагами направляясь к жене, – Долли, получилось!

Та несмело приоткрыла глаза. Взглянула вниз. Ощупала грудь и шею.

– Mi locura, mi preciosa , вы молодцы, – сев рядом с женой и дочерью, Бруно поочерёдно поцеловал их в виски.

– Давай руку, – тем временем помог подняться жене Мариано, – Как ты себя чувствуешь? Нигде не больно?.. Долли?

В глазах молодой женщины стояли слёзы. Ей казалось, что её избавили от проклятья. Именно тот, кто должен был. Мирабель. И теперь начиналась новая жизнь. Её простили. По-настоящему. И она сама…

– Родная, отзовись, ты меня пугаешь, – огрубевшая от работы по дереву рука бережно гладила её по щеке. Все эти годы он не отходил ни на шаг, ожидая, пока пепел в её сердце сможет снова разжиться хотя бы одним тлеющим угольком. Осознал, что натворил. Обнимал, не целуя. Уходил по первому требованию. Утешал, когда плакала.

Долорес обняла мужа за шею, прильнув к нему всем телом:

– Я люблю тебя.

– Идёмте, – тихонько окликнула Бруно и Умбру обладательница тёмного дара, – Не будем им мешать.

***

Тем временем в самой Касите творились другие истории.

– И далеко мы в такую рань?

Исабела, не ждавшая, что её соседка по комнате не спит, даже выпустила дверную ручку, оглянувшись. Ирен приподнялась на локте, по-лисьему щурясь:

– К Виджаю? Он наверняка на кухне.

– Нет, с чего ты взяла? – нарочито возмутилась Иса.

– Ой, да, прости, – француженка откинулась на подушку, сладко подтягиваясь, – Я же вчера родилась. Он тебе нравится.

– И вовсе нет!

– Это был не вопрос.

– А тебе Камило! – перешла в наступление повелительница растений.

– Он хорошенький, спору нет, но вы же сразу проблему раскатываете, со свадьбой на горизонте. Так что перебьюсь… А ты не тормози. Наш Ви смотрит на тебя как на богиню.

– Один уже смотрел на меня как на богиню. А потом оказалось, что он полюбил эту… – Исабела прищёлкнула пальцами, подбирая нужное слово, – Божественность, а не настоящую меня.

– Так покажи ему, какая ты, – подоткнув подушку в районе плеча, пробормотала Ирен, снова укладываясь, – И, если не твоё, само отвалится.