– Позвольте! – тут же протолкалась вперёд Эдна, – У Бруно есть своя комната!

– Именно так, – старческая рука едва заметно сжала клюку.

– Вот и отлично. Мирабель его жена, и им полагается жить вместе! – едва ли не прорычала афроамериканка.

– Это мой дом, – тон Алмы стал угрожающим, – И мои правила.

– Если на то пошло, – взяла слова Мирабель, – То вопрос того, кто живёт в комнате, решает Касита!

Мадригали замерли. Обладательница тёмного дара и раньше могла дерзить главе семьи, но теперь в молодой женщине чувствовалось какое-то величие.

– Она права, – робко, но всё же произнес Агустин, – Если на двери ненадолго проявится ещё один человек, значит… – он замолк под взглядом абуэлы, но правда была уже сказана.

– Этого не будет, но если вы настаиваете… – Алма хмыкнула, – Так уж и быть.

Мирабель оглянулась на мужа и ужаснулась: реакция матери заставила его ссутулиться, и сквозь загорелого красавца проявился тот, прежний неуверенный в себе подросток. Бруно встряхнулся, но сжатая в кулак рука давала понять, насколько ему тяжело

– Пап, – дочь тронула его запястье, – Всё будет хорошо. У тебя тень комочками.

– Я в порядке, mi preciosa, – предсказатель взъерошил волнистые волосы дочери и подошёл к жене, – Давай сделаем это, вместе.

– Знаешь, – шепнула ему Мирабель после того, как они чуть обогнали остальных родственников на подъёме к галерее, – Что бы ни появилось на этой двери, я найду способ сбежать к тебе. Кладовую я уже видела.

Бруно тепло усмехнулся:

– Я знаю, что тебя не остановят даже вооруженные до зубов гангстеры. Буквально.

Мирабель сверкнула улыбкой:

– Твоя правда.

Семья по мере сил скучковалась у двери предсказателя.

– Действительно светятся, – заинтересованно произнёс Виджай, но замолк, увидев, как над головой Пеппы набухает облако. Нашёл, чему удивляться.

– Клади руку на мою, – объяснил жене Бруно, – И мы одновременно откроем эту дверь. Больше ничего не нужно. Оно должно… Мигнуть и исчезнуть через минуту. По идее. Готова?

Мирабель кивнула. Сама она ни разу не видела этот ритуал: похожий у Долорес и Мариано пришлось пропустить, поскольку сама Мирабель в тот день натворила дел, не говоря уже о горячке, с которой свалилась после.

– Смотри, – нервно хихикнула обладательница тёмного дара, – Иногда из-за меня растворяются двери.

– Это бы спасло меня от лестницы, – фыркнул от смеха Бруно, – Так что ничего страшного.

Её пальцы легли на родную руку, и предсказатель взялся за ручку двери, которая ответила вспышкой золотого цвета, и…

На глазах всех Мадригалей и гостей на двери комнаты стал прорезаться новый узор, будто по дереву проходились ножом. Силуэты Мирабель и Вишнёвой тени на её плече. Не просто вспышка, а наполненная красноватыми отблесками часть рисунка. За спиной Бруно, но с ним. С рукой на его плече.

– Madre de Dios, – пробормотала Пеппа, – Так у Мирабель… Всё это время была комната, просто…

– Не может быть, – Алма для верности подошла ближе, касаясь линий, – Этого просто не может… Не может быть. Касита!

Вилла виновато постучала плиточками, но в этом жесте не чувствовалось сожаления. Примерно также она могла отреагировать на унесённое ветром бельё.

– Что ж, – Мирабель без промедления открыла дверь и почти что ласково спустила их общие с Бруно чемодан и рюкзак по песчаной насыпи, – Раз мы с этим закончили, сегодня я обещала помочь с ужином.

========== Глава 14 ==========

На радостях от того, что дочь и брат вернулись домой, Джульетта, казалось, вознамерились подать к столу все продукты в Энканто.

– Переодевайся и приходи, не торопись, – поняв, что все уговоры по части «отдохнуть с дороги» не проходят, целительница ласково чмокнула дочь в лоб, а сама отправилась раскочегаривать плиту.

– Можно к Вам?

Джульетта оглянулась. Тихий сухопарый мужчина со странной точкой на лбу. И шрамом.

– А, Виджай. Конечно, проходите.

– Ви, сделай плов! – почуяв, куда направился индус, крикнула в догонку Ирен.

– Обойдёшься! Ты скоро так его наешься, что, клянусь Кришной, станешь пловом в следующей жизни! – рявкнул в ответ Виджай.

– Ну хоть не в этой! – долетел до них смех француженки, а на кухню без суеты проследовал Уго.

– Простите уж, что у нас тут собака, – зачем-то принялась извиняться Джульетта, пока рослый пёс методично обследовал пол на предмет кусочков и капелек, которые можно было слизать или сгрызть.

– Что Вы, это ведь член семьи, как его не угостить. Я люблю собак. Когда живёшь на улице, учишься следовать за ними. Собаки знают, где еда, – индус засучил рукава, – Позволите помочь? Я пока не успел разобрать сумки, где-то там лежат специи с моей Родины, и…

– Вы жили на улице? – в глазах Джульетты отразилось сочувствие.

– Да, было дело. В детстве. Но это не такая уж и редкость.

– А Ваши родители?

– Точно не знаю. Либо их убили во время разборок, либо, – Виджай указал на шрам, – Я не пришёлся им по душе… Ну что же Вы, сеньора Джульетта, давайте готовить.

– А… А Вы расскажете, как… – целительница даже не с первого раза смогла выговорить это слово, – Выжили?

– Если Вы дадите мне какое-нибудь задание. Я умею готовить многие колумбийские блюда. И треклятый плов, о чём сожалею, Ирен постоянно его выпрашивает.

– Вы с ней пара?

– С Ирен? Кришна упаси, нет! Я её не прокормлю, – усмехнулся Виджай, очищая кукурузные початки.

– Она точь-в-точь наш Камило, всегда хороший аппетит… Так что насчёт Вас?

– Мне повезло. Я попал к добрым людям. Фонд «Врачи без границ». Эта организация собирала и бесплатно оперировала детей по всей Индии на своём корабле, который курсировал вдоль берега. Можно сказать, они – целители, как и Вы. Я… уже был довольно взрослым для операции, кости вовсю росли, была инфекция, и… – индус помрачнел, – Не всё прошло гладко. Они жутко переживали, я долго восстанавливался, но когда я увидела это, – он снова указал на губу, – Я был очень, очень счастлив! Моим врачам оказалось, что это жуткий уродливый шрам, а для меня это было как божественное Провидение. Когда мы только познакомились с Бруно, он думал, что я не улыбаюсь из-за шрама, но это не так. Меня от этого отучили годы жизни на улице и издевательства других детей, которые звали меня сыном собак и бросались камнями… У Вас вода закипела.

– Да?.. Ох, да-да, извините, – Джульетта ловко закинула внутрь кастрюли ингредиенты для супа, – Видите ли, сеньор Виджай, я знаю только об истории моей собственной семьи. Абуэла бежала от войны, из-за войны я, Пеппа и Бруно потеряли отца, но… Сейчас Энканто – это рай, и мы привыкли считать, что снаружи всё неправильно, и Ваш рассказ… Я не знаю, что и думать. Вам помогли. И вы обрели друзей.

– На первый взгляд кажется, что жить снаружи сложно. Но хорошие люди есть везде. Как мой лучший друг его жена. А вот и она.

– Простите, что задержалась, Умбра возжелала добыть скакалку. Еле нашла, – на кухню зашла Мирабель. Она успела переодеться в капри и любимую футболку с символикой университета Боливара. Джульетта замерла:

– Дорогая, это… Это какая-то воистину невероятная одежда.

– Я и Вам с тётей Пеппой привезла, – кивнула обладательница тёмного дара.

– «Твой опыт в Картахене», – прочла надпись целительница, – Что это значит?

– Это девиз университета, в котором я учусь, – молодая женщина ловко подвязала волосы, – Тенюша, прости, дорогая. Она обожает прятаться в их тени.

– У меня столько вопросов, и я даже не знаю, с чего начать. Университет. Моя дочь – в университете. Мысли путаются, – Джульетта помахала в воздухе лопаточкой, сосредотачиваясь, – Кем… Точнее, на кого ты учишься?

– На психолога.

– Лекари человеческих душ, – поймав недоуменный взгляд целительницы, пояснил Виджай, – Очень востребованная профессия, между прочим.

– И ты… собираешься работать?

– Да. Буду помогать людям. Умбра растёт, мы хотим подыскать ей школу получше, благо, с жильём нам повезло, мы снимаем второй этаж в доме Эдны, я наделала фотографий, и… Мама?