— Я-то не сомневаюсь, а вот тебе не стало ли страшно?..
Боги пантеона Така, которым ныне служили жители Гобо, не требовали человеческих жертв никогда. В их храмы жертвовали деньги, дарили ритуальную утварь, приводили скот, но даже скот не закалывался и не сжигался на алтарях, он предназначался для пропитания жрецов. В храмы также несли то, кто чем был богат: овощи, фрукты, мёд, цветы и случалось, дарили солонину. Ведь жрецы, содержащие храмы, должны были на что-то жить, если в этих самых храмах нуждались. Но в пролитии человеческой крови не видел смысла никто и она не лилась.
Майя посмотрела на мужа жёсткими глазами:
— Мы не можем быть рабами приходящих эмоций! И не будем терять время, ведь ты лучше меня понимаешь, что у тебя его не так много. Набери себе учеников и обучи их быть жрецами для Каджи и Свири, а потом отправь по деревням на поиски нужного для нас.
— Майя… Это ещё не всё… Двести младенцев — это только начало… Впоследствии мы будем обязаны ввести традицию… Перед каждым новогодним праздником для Каджи и Свири будут приносить человеческие жертвы… Во всяком случае, хотя бы в больших городах.
— Ну, что ж, постараемся преподнести это, как благую традицию, которая всем пойдёт лишь на благо. А помогут нам в этом жрецы, ведь мы наберём только умных людей.
Однако, именно с набором жрецов для Каджи и Свири и вышла заминка. Многие соглашались работать за вознаграждение, чтобы построить храмы для демонов, но непосредственно служить им — это вызывало страх и замешательство.
Уже был окончательно достроен великолепный и роскошнейший дворец Лира и для него изготавливалась мебель из лучших пород дерева. Облицован храм Свири снаружи и изнутри гранитом, а для Каджи — серым мрамором. В храме Свири воздвигли десятиметровое изваяние этого демона — могучего исполина из гранита. А Каджи был изображён на огромной глыбе, наподобие той, что когда-то служила убежищем для Каджи и из которой он зачал Лира внутри коровы. На глыбе было выточено лишь лицо Каджи — раскосые коварные глаза, странные квадратные брови, широкий нос с вывернутыми ноздрями и рот, сжатый посередине и чуть приоткрытыми опущенными вниз уголками. Только во рту у идола теперь находилась дыра — туда было положено выливать жертвенную кровь. Оба храма были наполнены сосудами, ритуальными чашами, светильниками и прочими культовыми предметами из меди, бронзы, серебра и даже из золота.
Храмы были поистине великолепны по своему виду и устройству, но желающих служить в нём не появлялось, хотя первым жрецам было многое обещано. Для жрецов за храмом строился коттеджный благоустроенный посёлок, жрецам было обещано приличное жалованье, не только одеждой и продуктами, но деньгами. Посулы были хорошие, но на них не откликнулся никто, даже последний деревенский батрак, которому даже во сне не снилось выбиться как-то из распоследней нищеты.
Лир и Майя не на шутку встревожились, ведь время шло, а храмы двух обожествлённых демонов пустовали, никем не опекаемые, покрывающиеся пылью и зарастающие паутиной…
========== Глава 11. Значит, я буду бороться… ==========
Лир и Майя оказались в растерянности. Принуждение в таком деле было бы неуместно, жрецы для новых богов Гобо должны были прийти по доброй воле.
И однажды они пришли.
Это были мужчина и женщина из народа лахи, муж и жена, оборванцы, скитающиеся из города в город с кучей детей и занимающиеся чем придётся для выживания. Его звали Чалки, а его жену — Кирка. В городе Майи они прожили около двух лет в какой-то заброшенной глинобитной лачуге, летом они воровали сахарную свеклу с городских складов и гнали самогон, а зимой попрошайничали, заставляли заниматься проституцией старшую дочь и даже отдавали в мужеложество двух своих сыновей-подростков, но ни за что не хотели работать.
Они явились в княжеский дом Майи на приём к Лиру — наглые, уверенный в том, что они, наконец, кому-то нужны и без них дело не обойдётся и сообщили, что согласны стать жрецами Каджи и Свири.
Лир брезгливо наморщил то, что у него считалось носом. Ему стало досадно: неужели ему придётся воспользоваться услугами таких низких всеми презираемых людей? Неужели жрецами его отца и отца Майи станут эти люди, которые сами по себе — грязь? Он надменно спросил Чалки и Кирку:
— А разве ваша богиня Лахи позволит вам это — поклоняться тем, кого прежде считали демонами?
Чалки и Кирка, переглянувшись, заулыбались огромными мясистыми ртами, обнажая крупные кривоватые зубы:
— Наша Лахи ничего не запрещает нам, кроме работы и гордости. А ведь это была бы именно гордость — погнушаться служению демонам!
— Вот только демоны не погнушаются ли вами, как гнушаются фекалиями? — ноздри Лира раздулись и в глазах сверкнула молния гнева.
Майя, стоявшая за его спиной, положила ладони на его плечи и успокаивающе погладила их:
— Любимый, думаю, нам сейчас не стоит быть разборчивыми и брезгливыми. Ведь ты же сам произошёл от бога стихии земли, — она умышленно называла Каджи богом, а не демоном, желая дать начало изменению его статуса, — и понимаешь, что земля поглощает в себя всё, чтобы стать жирной, сочной и давать обильный урожай. Она не гнушается навозом, так почему бы и нам не быть мудрыми, как земля и не пользоваться тем, что противно другим — для своего укрепления, высшего, благого дела в будущем?
Эти слова она произнесла в присутствии Чалки и Кирки, но те и глазом не моргнули, казалось, нисколько не обидевшись на то, что их сравнили с навозом. Мысли их были лишь о том, что получат они, став жрецами Каджи и Свири — хороший кирпичный дом, деньги, сытость.
Лир немного подумал и согласился, в душе решив, что использует этих людей только для самого мерзкого и нечистого дела — принесения двухсот младенцев в жертву Каджи и Свири, после чего демоны примут статус богов и тогда наверняка многие из более благородных людей захотят стать их жрецами. И тогда он вышвырнет ничтожных лахи, как салфетку, которой вытерли грязь. Но пока придётся замараться самому, обучая этих дрянных людишек жреческому делу.
Теперь он проводил дни в храме, в одном из закрытых помещений для жрецов в учительстве. Чалки и Кирка оказались способными учениками и ловили на лету каждое его слово. Кроме того, они привели в храм и своих четверых старших детей — дочерей пятнадцати и десяти лет и сыновей тринадцати и двенадцати лет, чтобы посвятить в жречество и их. Им была выдана новая чистая одежда из льна и шерсти, взамен рванья, которое они носили почти всю свою жизнь и было строго-настрого запрещено являться в храм с немытым телом и волосами.
Однако, время поджимало и не позволяло сначала полностью обучить новых жрецов всем ритуалам и правилам нового культа, требовалось как можно скорее выполнить главное — принести для Каджи и Свири требуемые ими жертвы. Необходимо было всё успеть, потому что биологические часы Лира перестали его щадить. Однажды Майя, расчёсывая его длинные космы, чтобы успокоить его и привести его мысли в порядок и равновесие, обнаружила среди его чёрных, как смоль, прядей немало седых. Она расстроилась, но не спешила сказать об этом мужу, но он, заметив печаль на её лице, выпытал у неё всё.
— Значит, мне нужно быть ещё более расторопным, — промолвил он. И в тот же день отправил семейство Чалки по деревням, чтобы они раздобыли хотя бы двух младенцев — для жертвоприношения для Каджи и Свири. Сделать это они должны были быстро, не дольше, чем за сутки, поэтому им были выданы тарантасы, запряжённые парой лошадей для скорости.
Однако, лахи оказались ещё расторопнее и не прошло и четырёх часов, как они внесли в дом Лира двух младенцев женского пола. Лир догадался: девочки в многодетной и бедной семье оказались не нужны, потому что они не могли бы в будущем работать так, как сыновья и обеспечивать родителей, они бы стали только обузой, лишним ртом. К тому же, на материке Гобо было популярно брать приданое за женой, а какое уж тут приданое могут дать в бедной семье! Похоже, семьи были только рады возможности избавиться от дочерей.
