— Да, пожалуй, этот народ заслужил в правители демона! — промолвил Лир. — И, подумать только, ведь теперь почти все они сами сгинули в горных лесах, куда несколько лет назад отвели своих родителей.

— Но об этом не очень приятно думать, о настигающем возмездии.

— Разве оно может коснуться нас, высших существ?

— Нет, любимый, мы недоступны ни для каких наказаний! — Майя зарылась лицом в косматую шею мужа. Он завёл руку за спину, поймал Майю за локоть и, развернувшись к ней, притянул в свои объятия, затем повалил на шёлковые стёганые одеяла, покрывая поцелуями её плечи, с которых сползло лёгкое платье из виссона цвета жёлтого тюльпана…

А тем временем Марионила томилась одиноко в шатре, страдая уже не только от ревности, но от негодования. Она считала себя совершенно правой, так почему же Лир, вроде бы, даже не выслушает её?!

После этого дня она подходила к Лиру ещё и ещё, стараясь заловить его для беседы где угодно: во время передышек между созиданием каменных быков, она заходила к нему в шатёр, где приходилось терпеть присутствие Майи, она двигалась за ним по протоптанным снежным дорогам, бежала, задыхаясь, и говорила, говорила, говорила. Умоляла остановить созидание быков. Просила пощады для человечества. Пыталась его разжалобить. Внушить мысли о возмездии за зло. Лир просто небрежно отмахивался от неё, как от докучливой мухи, не считая нужным даже всерьёз рассердиться на неё.

И к весне, когда растаял снег, долина между скалами была полностью запружена грозной и страшной армией гигантских каменных быков, от вида которых могли бы подняться волосы дыбом на голове у человека, не привыкшего к такому зрелищу.

Но, несмотря на всю кошмарность сего зрелища, у него было неиссякаемое число зрителей, начавшее появляться ещё тогда, когда Лир соорудил своих первых быков. Купцы быстро разнесли слух по всему материку о чуде: демоне Лире, повелевающем камнями, которые сами собой складываются в колоссальные скульптуры. Правда, о каменных быках-гигантах, разрушивших города в горах Уш, слышали и раньше, но теперь поражало то, что демону требовалось их всё больше и больше. Не иначе он собирался мстить всем, кто не покорился ему.

Жители материка Гобо не особо верили, что север их материка мог потрясти демон, они были склонны приписывать это гневу великого Така. А вот быки являлись подтверждением именно силы демона. И тому были многочисленные свидетели, которые совершали паломничество в горы Уш, преодолевая нечеловеческий ужас, именно в те места, где Лир проводил время среди скал, частично разрушая их и складывая из них быков.

Город Майи заполнялся паломниками, а также расторопными дельцами, пользовавшимися ситуацией и спешно возводившими в этом городе гостиницы, пункты проката шатров, основывавшие увеселительные заведения, открывавшие торговые лавки.

Огромные статуи из каменных быков становились тем страшнее, чем их появлялось больше.

Паломники возвращались из гор Уш в свои родные города и рассказывали о этих быках, с расширенными от ужаса глазами, присочиняя к правде немало баек, жутких, пугающих.

И когда армия из каменных быков была готова и Лир уже собирался начать новый процесс — наделения быков движущей силой, как вдруг со всех краёв материка к нему повалили гонцы с посланиями от своих князей. Князья сменили тон и уже твердили, что готовы с Лиром договариваться, лишь бы не ссориться с ним. И больше всех заискивал перед ним гордый и надменный рабовладельческий Нут, который к посланию с просьбой о мире присоединил также подарки: сотню телег с брёвнами красного дерева, росшим на юго-востоке — для изготовления мебели в его новый дворец.

Лир смеялся, перечитывая послание от каждого из князей, а вместе с ним смеялась и Майя.

— Так вот и надо было мне начинать с быков! — рассуждал Лир. — Не стоило разрушать мне север, всё равно это не вразумило дураков. Впрочем, не стоит жалеть, их надо было наказать за убийство и изувеченье моих послов.

Он принял дары от послов князей Нут и ответил им, что за послушание он награждает князей юго-востока тем, что не поведёт на их города полчища каменных быков и не превратит их в руины; более того, он оставляет князей княжить в их землях, как своих наместников, но он требует, чтобы в каждом городе юго-востока началось строительство храмов демонам Каджи и Свири. К ответным письмам были приложены чертежи и рисунки, как должны выглядеть и быть устроены эти храмы.

Такие же ответы были даны и князьям других частей материков.

— Что ж, значит, мои быки могут просто побыть в качестве декора в долине между скал, — решил Лир.

Строительство храмов для Каджи и Свири близ города Майи подходило к концу, как и возведение царского дворца. Осталось лишь облицевать их.

И подобрать жрецов, которых требовалось обучить, как служить новым богам, что недавно ещё числились демонами огня и земли. Правда, Лир ещё сам не знал, как следует служить Каджи и Свири, об этом он не нашёл сведений ни в одной книге, что прочёл.

— Тогда я узнаю об этом сам! — говорил он Майе. — Камни дали мне силу — дадут и знания, что мне нужны.

Теперь у Лира появилась новая забота: он вновь поселился в шатре между высившимися скалами, как всегда, вместе с Майей и его окружали шатры преданных ему людей. Лир взбирался на вершину какой-нибудь скалы и проводил там время с утра до вечера. Или же забредал в какую-нибудь пещеру и бродил по её лабиринтам долгие часы. Он говорил с духом камня — своим отцом, демоном Каджи.

А поздним вечером при лучине записывал на бумагу ценные сведения: слова религиозных гимнов, процесс ритуальных обрядов, как должны были выглядеть культовые вещи в храмах — всё до тонкостей.

Но главное требование Каджи просто ошеломила его и он не решился никого осведомить об этом так сразу, кроме своей верной подруги и жены Майи, которая, как он был уверен, могла бы его понять.

— Мы должны напитать демона Каджи человеческой кровью, чтобы он вошёл в силу, — сообщил он Майе, оставшись с ней наедине.

Майя внимательно посмотрела ему в глаза.

— И сколько крови мы должны ему дать? — она, казалось, даже не смутилась от этой новости.

— Сто. Сто младенцев, не достигших возраста двух лет.

— И что ты ответил?

Лир поднял вверх бычью морду, упершись рогами в стену шатра.

— Я промолчал.

— Почему?

— Да разве наши подданные отдадут нам своих детей? — взгляд Лира был устремлён вперёд, он как будто ничего не видел перед собой. — Дети ведь не старики, они будущая опора для своих родителей. Кто согласиться отдать свою надежду?

— Те, у кого таких надежд слишком много! — Майя сделала рукой небрежный жест. — В деревнях полно многодетных семей, где не прочь избавиться от лишнего рта. Вот послушай, мы можем сделать так: нужно набрать жрецов и послать их по деревням. Жрецы будут рассказывать сказки, что им нужны совсем крохотные дети для храма, из которых они могли бы вырастить истовых жрецов, прививая им преданность религии чуть ли не с пелёнок. Думаю, многие родители согласятся, тем более, если ещё и немного подплатить…

— Ты думаешь, отдадут детей за деньги?

— И даром отдадут! Уж я-то этот народ знаю.

— Но теперь в твоём городе и в деревнях проживают другие, новые люди, они, верно, не такие, как прежние?

— Даже если так, что мешает жрецам отправиться в соседнее княжество, где ничего не изменилось и народец там примерно такой, какой прежде был у меня? Не сомневайся, любимый муж, мы найдём сто жертвенных младенцев!

— Но Каджи передал мне волю и твоего отца Свири…

— И?..

— Свири тоже нужно сто младенцев. Ему нужна жертва не кровью. Он хочет сожжения детей. Живьём.

Майя охнула, схватилась за виски и зажмурила глаза. Постояв так несколько минут, она постаралась взять себя в руки и, широко распахнув глаза, твёрдо проговорила:

— Что ж, мы должны думать прежде всего о себе! Каджи и Свири — наши покровители, они — наше великое будущее и насколько великое, зависит от того, что мы сделаем сейчас, будем ли мы решительны и сильны или проявим ненужную мягкотелость и сопливую жалость. Надеюсь, ты не сомневаешься, Лир, что надо выполнить желание и Свири?