====== Глава 14. ======

Получив от Адиты камни, Дина в тот же день провела медитацию. Ей захотелось увидеть мир аури, как она убеждала себя — в последний раз, на прощание.

Ордием снова наделил Дину порцией видения дивных картин прекрасного чудного мира. И в этот раз после медитации Дина ощутила, что стала чувствовать какое-то тепло и нежность к миру аури, как будто он стал ей ближе и родней и куда-то улетучилась вражда по отношению к нему. На душе стало легко и спокойно и даже сладко. Дина упивалась этим внутренним состоянием, сидя вечером после медитации в тёмной спальной на коврике у кровати. Ей не хотелось думать о том, что это неправильно для гитчи, когда на душ становится светло и уютно из-за мира ордиема. Она просто наслаждалась светом и умилением души. Она даже забыла о том, что к приходу мужа обязана привести себя в порядок и встретить его прихожей, как всегда. Вернувшись после вечернего последнего концерта домой, Ром очень удивился, что Дина не вышла к нему — низменно ухоженная, нарядная, надушенная. Ему это очень не понравилось. Он отправился наверх, в свою спальную со светильником в руке, который ему заботливо подала Азара. Приоткрыв дверь в спальную и шагнув в неё, он увидал Дину сидящей на коврике у кровати, в одиночестве и в темноте — ни один светильник в спальной не горел Рому показалось это странным и вызвало раздражение.  — Что ты здесь делаешь, в темноте, одна? — спросил он. Дина повернула к нему лицо:  — Как видишь, не делаю ничего.  — Что за странный запах здесь?  — Это ароматические курения. Они помогут мне избавиться от моей бессонницы.  — А разве у тебя бессонницы?  — Уже давно и почти постоянно. Ты не заметил?  — Нет. Как же я мог это заметить? Я-то сплю очень крепко, потому что много работаю и устаю.  — Вот и я теперь буду крепко спать по ночам.  — Ты стала довольно странной в последнее время. Умиротворённое состояние Дины вмиг развеялось от испуга, что Ром, как ей показалось, может подозревать, что она контактирует с ордиемом, хотя Ром даже толком не знал о её уроках с Чандром и её миссии — она не рассказывала ему об этом и тесть с тёщей тоже. Но, тем не менее, всё же у неё появился страх, что Ром может о чём-то догадаться.  — Потому что странные события происходят вокруг меня! — зло проговорила она. — Твоя двоюродная сестра стала хозяйкой в этом доме, всё здесь по её вкусу, даже моя спальная! Произошло то, из-за чего Дина боялась сказать эти слова мужу раньше: Ром возмутился и гневе начала выговаривать, что Дита, понимая, что Дина должна сопровождать мужа в поездках, привела его дом в порядок, избавив от позорного нищенского вида, а вместо благодарности Дина находит причину быть ею недовольной. Чем дольше он говорил, тем сильнее голос его повышался и в конце концов перешёл на крик. Дина отупело слушала его, ожидая, когда он замолчит. Наконец, он выговорился и покинул спальную, громко хлопнув дверью. Дина молча легла в кровать и через несколько минут уснула. Она крепко проспала весь вечер, даже не поужинав, всю ночь и всё утро. Половина постели, на которой обычно спал Ром, оказалась не смятой. Значит, он ночевал в другой комнате. Дина вновь почувствовала обиду — более серьёзную, чем когда бы то ни было. Ей подумалось: «Почему у меня не получается быть счастливой? И точно ли в этом виновата только Дита? Правильно ли я поступаю, что ищу причину своих бед только в ней?» Дина вновь собралась в храм богини Амалис и провела там весь день за мытьём пола — это у неё начало уже худо-бедно получаться. Она надеялась встретить Адиту, чтобы развеяться общением в ней, но та несла службу уборщицы в обсерватории, где много времени проводил Чандр. Вернувшись домой после работ в храме и приняв ванну, Дина отметила, что до возвращения мужа у неё есть ещё пара часов, чтобы привести себя в порядок и выйти к нему во всём парадном блеске, но она не захотела. Ром не спал это ночь в её постели и она не станет вести себя так, как будто он не оскорбил её этим. Она не спустилась в столовую и к общему ужину, приказав Азаре принести ей ужин в спальную. Ром отомстил ей за это, снова заночевав в комнате для гостей на первом этаже. Это сильно разозлило Дину: «Ром ждёт извинений?!» Гнев взвинтил ей нервы и она поняла, что впереди её ждёт очередная бессонная ночь. Чтобы как-то успокоить себя, она решила доставить себе удовольствие, что стало слаще любовных поцелуев: увидеть красоту мира аури. Она вновь разожгла курения, разложила на туалетном столике камни для медитации и заперла дверь спальной, чтобы никто не помешал ей медитировать. Она вновь испытала радость от красоты картин мира ордиема, это были новые, до сих пор не виданные ею картины. Кроме того, ей была показана часть жизни из её предыдущих воплощений, что немало поразило её. Однако, не смотря на потрясение, медитация её плавно перешла в добротный спокойный сон до утра. И снова наступил следующий день. Дина испытывала сильнейшее нежелание идти в храм и решила не делать этого. Лёжа в постели утром, она много думала о том, что узнала: о своих прошлых воплощениях. ЕЙ показали их мельком и голос Махи кое-что рассказал ей о них, но у Дины появилось странное ощущение, что в прошлых жизнях она е была такой жалкой, как в нынешней. Она стала слишком зависимой от истеричного раздражительного мужа, его любви и капризов, на неё давит отец, требуя, чтобы она занималась тем, что ей в тягость, её измучила свекровь, поселив в её доме людей, которые ей ненавистны. Она несвободна. Но даже несвободу можно было бы выдержать в обмен на сладость любви Рома. Только ведь и этого нет, вот, вторую ночь она в одиночестве в постели только за то, что сказала то, что думает. Дине стало горько и она поднялась с постели и позвав Азару, потребовала себе завтрак в спальную. Ей не хотелось дожидаться общего завтрака в столовой и видеть там опостылевшую физиономию Диты. Еда не подняла настроения. Хотелось чем-то заняться, увлечься. Чтобы почувствовать себя ещё хозяйкой в отреставрированном по вкусу Диты доме, Дина решила напомнить хотя бы рабам, что она всё ещё госпожа над ними. Она задумала переженить всех рабов в доме и в усадьбе и составила список, кто, по её мнению, кому подходит в супруги. Она собрала всех рабов у крыльца дома и зачитала им вой список, в котором было чётко указано, кто кому стал мужем и женой.  — Каждый отныне должен спать только со своим мужем или женой! — объявила она. — Во избежание блуда в усадьбе. Прелюбодеев сама накажу вугой! Воспользовавшись случаем, Замзур попросил разрешения жениться на Жаре. Дина была не против, ведь приближённой горничной тоже требовался муж, уж лучше пусть это будет дворецкий, чем какой-то простой раб. Затея Дины переженить всех в доме и усадьбе до смерти перепугала Азару. Она выбралась из толпы у крыльца, когда младшая хозяйка зачитывала список брачных пар, рискнула пробежать мимо неё в дом и помчалась в покои старшей хозяйки. там она строила настоящую истерику, с громкими рыданиями повалившись Чанте в ноги и, хватая её за подол платья, умоляла защитить её от решения младшей хозяйки выдать её замуж. Чанта сама испугалась её полусумасшедшего поведения, тем более, не имея никакой охоты разбираться на эту тему с взбалмошной своенравной невесткой, хотя и желала как-то заступиться за несчастную рабыню. Эту миссию взяла на себя Дита. Девушку ничему не научило агрессивное поведение Дины, облившей её соком. Дита всё больше чувствовала себя хозяйкой в доме, где гостила. Ей хотелось, чтобы здесь её любили все подряд — от тётушки Чанты до последнего чистильщика-раба. И она старалась, как могла. Она остановила Дину в прихожей и начала докучать той проповедями о том, нельзя делать невыносимой жизнь зависимых людей и твердила, что азра сойдёт с ума от горя, если ей насильно навяжут замужество. Дина и не собиралась выдавать замуж Азару, считая, что это было бы слишком жестоко, но вмешательство Диты разозлило её.  — Если я не назвала того, кто станет мужем Азары сегодня, то только потому, что не решила, кто это будет! — жёстко ответила она. — Тебе-то что за дело до моей рабыни?  — Азара — рабыня тётушки Чанты.  — Почему тогда она сама не заступится за свою рабыню?  — Заступится, если ты всё-таки решишься… Глаза Дины засверкали от гнева.  — Если я решусь, я просто возьму любого раба и приведу в комнату Азары! Что вделает Чанта? Высечет этого раба вугой, чтобы он отстал от её горничной и не выполнил супружеский долг? У неё и вуги-то нет. Власть над рабами в оме принадлежит тому, кто крепко держит вугу!  — Нет! — голос Диты вдруг сделался необыкновенно твёрдым и холодным, а в больших её глазах появилась недобрая льдинка. — власть в доме принадлежит Рому! Потом — старшей женщине — его матери. Думаешь, Чанта не понимает, что ты нарочно постоянно перечишь ей, заставляя рабов в этом доме всё делать по твоему велению, вопреки приказам старшей хозяйки? Тётушка Чанта терпит это, чтобы не утомлять сына своими жалобами, а что если её терпение кончится и Ром узнает, как ты досаждаешь его матери?  — Я только пытаюсь навести порядок в этом доме! — начала оправдываться Дина, занервничав.  — Вместо порядка тётушке Чанте лишь беспокойство от тебя! Узнай об этом Ром, он пришёл бы в сильнейший гнев, что его любимой матери не совсем уютно и удобно в его доме из-за невестки!  — Так расскажи ему, расскажи! — закричала Дина. — Пусть между нами вспыхнет ещё одна ссора — из-за тебя! может, дождёшься своего часа, когда наш брак с Ромом будет разрушен! Дина не знала, поведает ли Дита Рому обо всех её провинностях перед Чантой ил нет, но снова решила не выходить в прихожую встречать мужа. Она была обижена и не собиралась ещё и просить прощения. Ром также явно не собирался делать шаги к примирению и не явился в её спальную и на третью ночь. У Дины появились мучительные подозрения, что Дита может прокрасться ночью в комнату для гостей, где спал Роми попытаться его соблазнить. Дина с тревогой размышляла: «Устоишь ли ты, Ром? Такой ли ты, как я? Ведь я же не способна на супружескую измену, как бы ты не поступал со мной плохо!» Память её надёжно блокировала её сближение с Виру в Акире. Она провела очередной сеанс медитации и контакта с ордиемом, чтобы заглушить хоть отчасти тяжкую душевную боль. На следующий день вечером Ром сам вошёл в её спальную в сопровождении невысокого полного мужчины, чем-то напоминавшим Зарама.  — Это врач, — пояснил Ром. — Твои бессонницы, Дина, должен лечить врач, а н странные ароматические курения, неприятный запах которых расползается по всему дому по ночам. Не зажигай их больше. Тебе поможет врач Бугут, родной брат Зарама, Зарам же и рекомендовал мне его. Врач Бугут побеседовал с Диной и посоветовал ей парить ноги в настое из лечебных трав, внутренние лекарства, отвары. А когда врач покинул их дом, Ром вдруг ласково заговорил с Диной:  — Я всё понял, Дина. Ты просто ревнуешь меня к Дите. А если ревнуешь, значит, сильно любишь. Лурис помог мне это понять, мы поговорили с ним сегодня. Он — мой лучший друг, твой брат! Как же я и сам сразу не догадался? Ведь и я очень сильно люблю тебя, и я ревную! Он помирился с Диной, в тот вечер он был очень нежен и обходителен с ней. Он сам принёс ей таз с целебным отваром, поставил перед креслом в спальной, в котором сидела она, погрузил её ноги в травяной отвар и сел на коврик у подлокотника кресла, ожидая, когда её ступни достаточно побудут в отваре. А затем бережно вытер её ноги полотенцем. Дину тронула эта забота, за такое обхождение она была готова забыть все былые обиды. На душе полегчало: значит, любовь не потеряна и их брак не на грани краха.  — Я не люблю Диту, мне не нужна Дита! — объяснял ей Ром, поливая бальзам на её сердце. — Я любил, люблю и буду любить всегда лишь тебя одну! Дина почувствовала себя вновь очень счастливой и довольной. На следующий день она поняла, что всё в ней противится тому, чтобы идти в храм Амалис и искупать там грехи грязной работой. ” — Я ведь не совсем здорова! — искала она себе оправдание. — Если дело дошло до того, что в мой дом привели врача и мне назначили лечение, значит, я больна. А хорошо ли это — заниматься тяжёлой работой, если недужится? Можно так и объяснить отцу, если он начнёт упрекать меня за то, что я оставила работы в храме Амалис!» Шли дни, Дина была готова к разговору с отцом, но Чандр не являлся к ней в дом и не вызывал к себе. Дина не понимала о уточнять его поведения, но уточнять его причину не имела охоты. Она даже не подозревала, что всегда благоразумный, холодный прагматичный и бесстрастный старый учёный жрец мог без ума влюбиться в молодую красавицы, временную жрицу Адиту и проводить всё своё свободное время в её жилище, забыв свой долг перед Локадой и повелителем, обязывающий его обеспечить их сменой себе — достойным проводником богов. Влюблённость, переросшая в запретное для мира гитчи сильное чувство — любовь лишало его разума. Дина наслаждалась тем, что отец не докучает ей. Её снова и снова тянуло созерцать мир аури. Она больше не могла проводить медитации дома — в комнатах мог остаться запах дыма от курений, который не нравился Рому. И она время от времени выбиралась в загородный дом отца и проводила сеансы контакта с миром аури там, едва успевая в город домой в возвращению мужа. К зиме состоялась гастрольная поездка Рома в Нолы, Дина, как всегда, сопровождала его. Великий город Нолы находился высоко над уровнем Гиби, от порта до города путь лежал по дорожному тракту, вверх, через лес. Возле пристани находился пункт, где можно было взять напрокат транспорт — гионов и повозки. Лес от пристани до Нолы состоял, преимущественно, из лиственных деревьев ТАБУКИ, росших только в холодных краях. Они напоминали огромные чёрные коряги зимой, когда с них облетала мелкая тёмно-синяя листва. Когда Ром и его свита передвигались по этому лесу верхом на гионах и в повозках, с жёлто-серых небес, словно белые перья, сыпался крупный снег, покрывая промёрзлую землю. Зарам прятался в одной из багажных повозок и толстые щёки его тряслись от страха, а плешивая голова покрывалась каплями пота: он боялся нападения местных хин, которых, впрочем, уже лет сто не видели вблизи от дорожного тракта. Лурис забрался в другую повозку, в которой путешествовали танцовщицы и флиртовал с ними во всеми по очереди. Ром и Дина ехали вдвоём верхом на гионе, она — впереди, он — позади, обняв её. От холодного горного воздуха у Дины начался насморк и Ром кутал её в края своего плаща, прижимая к груди, хоть она и сама была тепло одета. В гостинице её насморк перерос в настоящую простуду и она пролежала в постели все гастроли Рома в Нолы. В этот раз Рахом не последовал за Диной в Нолы. Он был озабочен результатами романа Чандра и Адиты, сделал на него ставку, ожидая смерти Чандра. Теперь ему казалось, что ничего важнее этого для него не существует. Не станет Чандра — он легко завладеет Диной. Время от времени он тайно встречался с Адитой и она давал ему отчёт о своих отношения с Чандром. Чандр был счастлив, глаза его сияли, как у молодого, он сделался веселее и, казалось, живее, но Рахом знал — старик выгребет из запасов своего организма последние ресурсы жизненных сил ради молодой любовницы и ему придёт конец. Разорял Чандр ради неё и своё хранилище денег, осыпая её деньгами и ценными подарками. Рахом мечтал: «Чандр, ты скоро сдохнешь, а я проживу тысячелетия — с твоей дочерью!» Между тем, Ромом были покорены и Нолы — его песни стали популярны в этом холодном, но многолюдном городе. Теперь оставалось лишь порадовать концертам Рома Огненной Искры лишь Пальвы, но Ром ничего не хотел слышать о них. Перед самым отъездом из Нолы, когда Ром давал последний концерт в этом городе, в номер его явился Зарам для разговора с Диной.  — Если Ром откажется плыть в Пальвы, повелитель вряд ли оставит его в числе своих любимцев. Это будет концом его карьеры и начало опалы. Я знаю, что ему трудно снова оказаться в Пальвах. Но он обязан перебороть себя. И ты можешь ему в этом помочь.  — Как? — усмехнулась Дина. — Ты же видишь, он не подчиняется мне.  — Да он всё, что угодно, сделает ради тебя! Он так тебя любит, что совершил бы любое дело, лишь бы ты не умерла от болезни! Дина улыбнулась:  — Зарам, это всего лишь простуда и она почти прошла…  — Дина, послушай, я всё продумал. Это посоветовал мне мой брат, твой врач Бугут. Там, дома, в Беросе, тебе нужно только разыграть обморок, когда я скажу. Ты сумеешь это сделать, ты же училась в театральной школе. А Бугут скажет Рому, что ты, якобы, смертельно больна и болезнь отступит только перед целебным морским воздухом Пальв…  — Какая глупость! — фыркнула Дина. — Он вполне может отправить меня лечиться в Пальвы одну.  — Нет, ты плохо его знаешь. Он не раз признавался мне, что очень ревнует тебя и никогда не оставил бы тебя одну в Беросе и не отпустил бы в другой город. Дина не соглашалась на авантюру Зарама, как тот ни уговаривал её. Когда-то Ром рассказывал ей о гибели своего отца и это ужаснуло её. И когда в его присутствии лишь поминали город Пальвы, он менялся в лице, взгляд его делался страшным. Если бы она согласилась на сговор с Зарамом и он об этом догадался, его гнев был бы ужасен. В Беросе её ждали невесёлые новости: от болезни умерла жена Атания, тётушка Зира. Её похороны состоялись на следующий день после возвращения Дины и Рома. Дом Атания наполнялся людьми, мелькавшими, словно угрюмые тени в тёмно-серых траурных накидках с капюшонами, в такие же накидки были облачены Ром и Дина. Атаний в спальной рыдал над мёртвым телом жены, а в прихожей на каменных скамьях стоял гроб, вытесанный из сплошной глыбы зелёного камня, инкрустированный узорами из полудрагоценных каменьев. При жизни Зиры Дина никогда не была особо привязана к ней, но Дину трясло, как в лихорадке и слёзы лились из её глаз, как будто умер кто-то, кто бы ей очень дорог. Похороны всегда пугали её, с той самой поры, когда она начала понимать их значение, вызывали в ней тоскливый ужас. Дина приблизилась к краям гроба и оцепенела, глядя в него. Ром оказался рядом и обнял её за плечи.  — Мне кажется, я тоже скоро лягу туда, — пробормотала Дина. Ром ласково погладил её плечо и попытался заглянуть ей в глаза:  — С чего бы это? Ты же ещё юная и здорова, ты будешь долго жить.  — Я чувствую кроткую жизнь и влияние невидимого врага.  — Я защищу тебя, Дина, спасу из любой беды. Ты по моим покровительством. Тело Зиры вынесли из спальной на погребальных носилках и когда его укладывали в гроб, Дина испуганно шарахнулась в сторону. На гроб опустили крышку, а затем человек пятьдесят крепких мужчин подняли этот громоздкий гроб. Плакальщики и плакальщицы, нанятые Атанием, затянули хором песню скорби: