С трудом сглатываю образовавшийся в горле ком.

- Папа не выжил, Дав… - каждое слово приносит жгучую боль, подрывает душу. – Только тебя смогли спасти…

Его взгляд набирает обороты осознания, это подтверждает и прибор, что отслеживает его сердечную деятельность. Показатели ритма растут на глазах. Краем глаза замечаю, что доктор отдаёт своей команде какие-то распоряжения и в катетер на руке брата вводят новое лекарство.

Давид на это никак не реагирует. Он попросту не может оторвать от меня затравленного взора.

- Сколько уже прошло? – совершенно потерянно.

- Полтора месяца… - осторожно ввожу в курс дела, перебираю худые пальцы. – А что… что ты помнишь последнее?

- Хлопок в ушах… потом темнота и всё…

Стрельба…

- Ия… - с хрипом тянет моё имя. – Расскажи мне всё…

Открываю рот, чтобы ответить, но поверх своих глаз вижу резкий взмах руки врача. Мне приказывают остановиться.

- Я обязательно всё расскажу, мой хороший!!! Но сначала тебя обследуют, мне дали всего минутку! Пожалуйста, не нервничай! Мы тебя так долго ждали! Ты должен помогать врачам!

Брат хмурится и я замечаю, что на переносицу ползёт только правая бровь, левая остаётся неподвижной.

Пропускаю жёсткий удар сердца.

Господи, хоть бы выздоровел!!

- Потом… вернись… - требует Давид.

- Конечно!! – расцеловываю его руку, прикладываю к своей щеке и обещаю всё взглядом. – Давид! – с нажимом, промаргивая слёзы и улыбаясь.

- Пора. – звучит низкий голос врача, и я бережно кладу руку брата обратно. Выдыхаю и выхожу. Встречаюсь взглядами с охраной, стискиваю зубы. Не покажу им свои чувства. Попридержу до номера. Там лягу на пол, раскину руки, как звезда, закрою глаза и всласть порыдаю.

Мой брат жив! Мои молитвы услышаны!

Переворотный момент приходит неожиданно. И процесс запускается не под тем руководством, от кого вообще сейчас что-то можно было ожидать. Спустя день после пробуждения Давида, он вызывает меня к себе через посыльную медсестру. Его перевели в другую палату.

В этой находиться приятнее. Нет ощущения безнадёги и запаха вонючих лекарств. Здесь ощущается жизнь.

Улыбаюсь немного посвежевшему брату. Привёл себя в порядок. Глаза тут же находят на столике рабочий ноутбук, iPad и два смартфона.

Поверить не могу, только спустился с небес, а уже работать начал? Кто ему позволил?

- Тебе не рано этим заниматься? – киваю на лишние приспособления.

- Я сам решаю, когда мне этим заниматься! – так по-мужски ворчит, с хрипотцой. – Хоть и скособоченный весь, лежать и смотреть в потолок я не намерен!

- Где ты скособоченный? – легонько пожуриваю. – Так уж, лёгкая асимметрия! – кидаю шутку, но Давид почему-то не торопится ответить улыбкой.

- Я так понимаю, что после комиссии врачи с тобой ещё не говорили? – тускнеет живость его голоса и я напрягаюсь, мысленно накрываю своё сердце руками, чтобы не словить убийственный удар.

Качаю головой:

- Что сказали?

- Последствия травм и комы не самые радужные, Ий… с левой ногой можно попрощаться, бревном будет до конца жизни. Руку ещё можно привести в движение, но придётся попотеть… лицо тоже частично… видишь, как губа уехала? К сожалению, красота моя осталась в прошлом!

- Не говори так! – сотрясаю воздух. - Ты и сейчас неповторимый красавец! Самый лучший!!

- Ты и должна мне так говорить, ты же сестра! – ухмыляется, а потом протяжно воет. - Как же я без женщин-то, а?

Чисто на автомате кидаю задумчиво-сочувствующий взгляд ниже его пояса.

- Да ну, сплюнь, ты чего!? – возмущённо. - Там вроде всё по-старому!

- Ну и всё тогда! – заливаюсь багровым румянцем, против воли улыбаюсь. - Ещё есть чем женщин увлечь!

- Какая ты дальнозоркая! – приглушённо хмыкает. - У мужа научилась?

И тут у меня внутри всё падает.

- Кто тебе сказал? – медленно привожу в движение свои лёгкие.

- Он сам.

- Что?? Он звонил тебе? Когда??

- На прошлой неделе закончил!

- Не поняла…

Вместо пояснений, Давид тянется к столику и прихватывает один из своих телефонов, недолго клацает по нему пальцем и переводит на меня пытливый взгляд.

Сердце замирает, когда с самого первого услышанного звука аудиозаписи угадываю глубокий низкий голос Игната.

«Не осуждай меня. Мне не хватило духа отказать ей… Мог. Да. Но я люблю её, брат. Ты даже не представляешь как...»

Потрясение настолько велико, что у меня стопорится подача жизненной энергии. Окаменеваю.

- Я прослушал все его голосовые! Весьма интересная история!

Ступор.

- Ничего не скажешь? – со второй попытки выводит меня из транса хриплый вопрос. Первую не осилила.

- Мои слова ничего не изменят… - глотаю текущие обильно слёзы, отворачиваю свой взгляд. Знаю, что сейчас будет больно столкнуться с разносом и обвинениями.

- Я не имею никакого представления… - прерывается на сдавленном вздохе. - …какими словами извиняться перед тобой за это, бусинка… я так тебя подвёл… ты… Боже! Тебе пришлось отдуваться за всех! Не так ты должна была стать взрослой… не таким путём… не через него…

- Он не виноват, Дав! Это всё я придумала! И если бы не он…

- Что «не он»? – на грани срыва голоса. – Ия, очнись, Розанов тебе не пара! Какая тупость, Господи!! – его утробное дыхание приобретает с каждым словом всё более объёмное звучание, у меня аж волосы встают дыбом. - Я ведь замечал! Каждый раз ловил на том, что взгляд у него на тебя меняется! Говорил себе «Ты сбрендил, Давид! Это же Игнат! Не станет он…». И посмотри… он пошёл, переступил через мои кости и взял тебя! Просто. Взял. Тебя.

- Я сама…

Пережимания звуков, что исходят из горла брата, наводят на меня жуткий страх. В смягчающем жесте, показываю ему ладони и медленно подхожу.

Тише…

- Ох, глупая ты, Ия… глу-па-я! Ты даже близко не знаешь Розанова! Он потребитель, Ия! Он не умеет уважать! Пойми ты!

- Меня он уважает!

- Серьёзно? Уважает!? В жизни не поверю! Я его знаю с малых лет, Ия! То, как он обходится с женщинами не вписывается в слово «уважает»!

- Я не все, Давид!

- Это так! Поэтому, в самое ближайшее время я встану с этой дурацкой койки и объясню ему доходчивым языком, что моя сестра не дешёвая безделушка, а имеет немалую ценность! Я разнесу его по кускам!!

- Хорошо! Так и скажи, когда найдёшь его!

- Что это значит? Бросил тебя, что ли?? Женился и кинул??

- По-моему, его убили, Дав… - устало плюхаюсь рядом, спорить с ним уже нет никаких сил.

- Как убили? – разевает рот, в глазах плещется уже не забота обо мне, а страх за лучшего друга. – Откуда знаешь?

- Он пропал… несколько дней уже ни ответа, ни привета! Его люди сами не знают что делать, сбились с ног, ища его в каждой дыре!

Давид замолкает. Что-то явно разгоняется у него в голове. Цепенею. А ему вообще можно так сильно думать? Вдруг опасно для мозга?

- Не пугай меня! – тычу пальцем в застывшего брата.

- Это Игнат тебя сюда прислал? – даже голос несёт в себе другие частоты, включился робокоп.

- Да.

- Всё. Вопросов больше нет. Иди. – машет мне на выход здоровой рукой.

- Чего? – с тупым выражением лица выпячиваю губу. – Как это?? Ты что-то знаешь?? Быстро говори, Давид!

- Ничего не знаю! Иди отсюда!

- Не уйду, пока не скажешь, где мой муж!

Лицо брата мгновенно кривится. «Муж» ему не нравится.

- Забудь о нём! При любом раскладе останешься вдовой!

- Давид!! – сквозь зубы.

- Ия! – в тон мне.

Не двигаюсь с места. Если надо, буду тут до завтрашнего дня сидеть. Без боя не сдвинусь.

- Имей совесть, я только из комы вышел! – давит тяжёлым взглядом.

- И уже права качаешь! Значит, не всё так плохо!

- Ий, серьёзно. Хочешь, чтобы я помог? Иди и не мешай! То, что тебя окольцевал ведущий бабник города не меняет того, что я твой старший брат! Слушайся меня, кому сказал!? – и от перенапряжения горла, происходит то, что врачи советовали не допускать. На последнем слове голос Давида обрывается и пропадает.