Ия не задерживается и я, наконец, могу показать тот образовавшийся пролом в душе после потери друга.

Где тонко, там и рвётся. В этот раз весь.

- Не осуждай меня. Мне не хватило духа отказать ей… Мог. Да. Но я люблю её, брат. Ты даже не представляешь как. – пульс барахлит, вываливаю всё мощным водопадом. – Посмотрим правде в лицо. Ты бы не смог меня остановить, Дав. У нас серьёзно. Я только начал жить, понимаешь? Не ограничивай нас. Ты же слышал её? Она о будущем со мной думает, о детях. – откашливаясь, выравниваю дыхание. - Не бойся. Я не дам ей потерять мечты. Все до единой исполним. Взахлёб люблю, брат. До смерти прям. Сам под пулю пойду, её не дам. Никому. Ты сам это прочувствовал. Должен понять меня… должен, Давид. Не становись карателем. Мы с ней уже вместе. Возвращайся и поговорим. Я к тому моменту вынесу кишки тому, кто это сделал с тобой.

Брат за брата.

Какое-то время просто пытаюсь прийти в себя. Опустошился на полную. Эмоционально. Психологически исчерпан.

- До встречи.

И с растерзанным сердцем оставляю бездействующего друга за спиной.

ИЯ.

Просыпаюсь от внезапного громкого звука. Тру рефлекторно глаза, но темнота гостиничного номера ничуть не ослабевает. По памяти тянусь к торшеру возле кровати, щёлкает свет.

Одновременно испуганно и рассеяно смотрю на пошатывающуюся фигуру мужа в проходе. Цепляясь за дверь, он угрюмо смотрит в мою сторону и хрипло сопит.

Игнат пьян.

Когда успел? Засыпали же вместе… сколько вообще времени? Кошусь на свой мобильник.

Ох, четыре утра.

- Где ты был, Розанов?

Он отталкивается от двери, топает ко мне, ногами кренделя выписывает.

- Игнат?

Небольшая заминка, пока наощупь проверяет где под одеялом мои ноги, а где живот.

- У меня болит… - жалобно стонет. - Здесь больно… - по груди себя кулаком бьёт. - Убери это… сделай что-нибудь…

- Сердце? – спохватываюсь, протянув к нему руку.

Игнат кривит пьяно лицо – то ли да, то ли нет. А потом с налёта наваливается на меня всем своим слоновьим весом. Мычит, трётся, дышит моей кожей. Жадно водит носом у лица. Обдаёт запахом крепкого алкоголя.

Сердце ускоряет бег. Как уж он так? Из-за чего?

- Я как-никогда чувствую себя уродливым и неправильным… - выдыхает с безнадёгой и обмякает на мне так, что у меня под ним все органы в кучу.

- Кто тебе сказал, что ты неправильный, Розанов?? – спихиваю с себя, сама взбираюсь сверху, чтобы больше не предпринимал попыток завалить меня.

- Всё об этом говорит. Всё не так с самого детства. Сплошные потери и неудачи. Что, если и ты мне дана на время? Всё, что мне дорого – рано или поздно выпадает из рук. Радость напрокат. Вся жизнь по кривой… ммм… - мычит так, словно ему хребтину пережало, жмурится.

- Иногда успех приходит во второй половине жизни! – тормошу, чтобы не отключался, я ещё не всё услышала. - Возможно, это твой вариант, ты не думал?

- Пока всё через трубу.

- Зачем ты заранее готовишься к плохому? Ты не знаешь, как всё будет!

- Тут и знать не надо. Прям валом всё…

- Хватит валить всё на судьбу, Игнат! Ты и сам в силах написать свой сценарий! Не ты ли мне об этом говорил?

- Мой сценарий далёк от той жизни, что я проживаю… - хрипит, гуляя по моему лицу хмельным взглядом.

Совсем упал духом.

- Ну-ка, давай! – щипаю его за щёки, заставляя морщиться. - Расскажи мне! Что не так? Что не по сценарию? С самого начала!

- С самого начала?… - тянет воздух. - Я родился ненужным. – корчит гримасу. - Отцу было плевать, а мать говорила, что я причина всех её проблем…

Сердце проваливается до пяток. Таких родителей и врагу не пожелаешь.

- Игнат, ты прости меня, но это твоя мать проблемная кукушка, а не ты! – высказываюсь в сердцах. - Это у неё проблемы с головой и материнским инстинктом, а не всё из-за твоего рождения! Это она не справилась, а не ты! Перешагни через старые травмы!

- Не получается перешагнуть, понимаешь? – низким грудным голосом, что по мне разносится толпа мурашек.

Держать лицо неприступной королевы больше нет смысла. Игнат нуждается сейчас во мне, открывает душу. Она у него измотана. Наши весовые категории поменялись. Теперь я чувствую себя его силой.

- Ты умный, сильный! - льну к нему ласковой кошкой. - Тебя уважают, к тебе тянутся! Ты неприлично богат! У тебя собственное дело, которое ты развил до немыслимых размеров! Ты разбираешься в людях! Ты никогда не манерничаешь! Сразу режешь правду в глаза!

- Ты меня таким видишь? – хмыкает с горечью.

- Да, таким вижу! И скажу тебе это лишь раз, пока ты пьян… я рада, что мой муж именно ты! Другие – ниже тебя по всем показателям! И мы с тобой… говорим на одном языке!

- Ты просто не знаешь, что кроется за всем этим привлекательным фасадом. – серьёзен, даже когда, язык пытается заплестись. - Я бок о бок с ужасными вещами, Ия. За душой вонючая клоака. Я бесчувственная скотина, моя принцесса. Ты бы испугалась, увидев моё истинное лицо…

- Ты меня глупенькой-то не считай, Игнат! У меня как бы тоже есть глаза и уши, господин Розанов! Если я не афиширую своё знание о бизнесе отца и его противозаконных действиях, это не означает, что я не в курсе! Нужно быть совсем пробкой, чтобы не понимать, зачем в доме люди с автоматами и постоянный конвой!

- И много знаешь? – медленно выгибает бровь.

- Старалась не вникать! Спасибо папе, он хоть в дом их всех не тащил! Но его телефонные разговоры слышала! И парочку таких приятелей своими глазами видела! Не трудно догадаться, что папу убил кто-то из них…

- Хочешь знать кто это сделал?

- Нет!

- Нет?? – вылупляет глаза.

- Тебя это удивляет? Я правда не хочу лезть в это! Против этих людей у меня ничего нет! Я всего лишь девушка, у которой был отец при деньгах… и всё! Я не хочу соваться туда, иначе они заберут всех! И тебя тоже… ведь и ты там рядом ходишь…

- Тебя это не коснётся. – пальцем мне в подбородок тычет.

- Уже коснулось… - с грустью. - Просто знай, Игнат! Если ты надумаешь вести дела с плохими людьми, вспомни, что у тебя за спиной семья! Настоящая! Не временная, а та, что в тебя верит и ждёт!

Мило улыбается. Совсем невинно.

Пропускает мои волосы между своих пальцев.

Млею от собственных ощущений. Ниже пояса разливается истома. Прижимаюсь к его груди и блаженно закрываю глаза. Слушаю песню, что выстукивает его сердце.

- Любишь? – требовательно ему и слепо.

- Очень. – горячо выдыхает, накрывая своей большой ладонью мою голову.

- А можешь любить ещё сильнее? – в шутку.

- Могу. – расслабленно. – А ты?

- Попробую… - жмусь губами к золотой цепочке на его шее. – Хочу попробовать!

Ответом мне служит мерное мужское дыхание.

Всё! Высказался.

ИЯ.

Город наш встречает пасмурным небом и накопленными делами. Я по прибытию мчусь в институт узнавать об учебной программе, а Игнат… куда-то куда ему надо. Его рабочее расписание мне неизвестно. Утром он уже включил режим «Я занят, меня не трогать, всех убью» и, прикусив мне мочку уха, умотал весь такой грозный в неизвестном направлении.

Между нами до сих пор сохраняется некая неловкость после той ночи, когда муж переборщил в баре с напитками. На следующее утро он не оправдывался, сказал лишь, что накрыло и хотел по-тихому расслабиться, не дёргая меня ночью. И не заметил, как затянуло.

Передо мной извинился, если как-то обидел, но предупредил, что иногда любит выпить в одиночестве, чтобы никто не мешал. Но обычно соблюдает меру. Я понимаю. Мама с Давидом сорвали все задвижки. Их состояние бы любого сломило, а мы так вообще остались единственными, кому на них не всё равно. Но мы оба с Игнатом узрели одну истину – завтра будет лучше, чем сегодня. Будем повторять это себе, как мантру. Уезжая из Швеции признались друг другу, что мы едины. Если один падает вниз, второй тоже летит следом, пытаясь удержать. Договорились с мужем, что больше не утрамбовываем в себе страхи и комплексы. Делимся, даже если стыдно. Не скажу, что Игнат воспрял после той ночной исповеди, но что-то в нём изменилось. Смотрит по-другому. Больше не перегружает себя сомнениями, что я уйду, что всё закончится, что он останется один.