- Где Ия Владленовна? – свирепеет голос.

- Где-то в доме…

Да ну, вашу мать, серьёзно, что ли?

- Брысь. – шугаю побелевших девчонок.

Что делать? Звоню на пост охраны, требую проследить по камерам. Не сразу, но соглашаются. Им не нравится, что всё командование теперь на мне.

- Она в бильярдной на цокольном. – поступает ответ.

Сбрасываю, плетусь вниз. Когда добираюсь до подвального помещения, настораживаюсь, что выключен свет и слишком тихо. Свечу вокруг фонариком смартфона и нахожу свою пропажу, молча сидящей в углу и обнимающую свои ноги.

Сползаю по стене рядом, оцениваю её состояние. Слёз не видно, истерики вроде нет.

Её не пугает моё внезапное появление, не удивляет. Пришёл и пришёл.

- Бусинка? – начинаю дышать с ней в один такт.

- Что? – отвечает спокойно, голос не слабый.

- Давно сидишь?

Пол холодный, подогрев не включала. Сама в тонком комбинезоне, в коротких носочках. Прибить мало.

Она игнорирует мой вопрос, о чём-то думает.

Снимаю с себя пиджак:

- Ну-ка, давай. – беру её замёрзшие руки, просовываю в рукава, закутываю и, психанув, дёргаю к себе в объятия, сжимая-разжимая слабенькие девичьи мышцы.

Безвольно приняв такое положение, выдыхает через нос, смотрит на валяющийся на полу кий.

Жмусь виском к её макушке, раздумываю как вывести на разговор, но малышка сама нарушает тишину:

- Это любимое папино место в доме…

- Ты, наверное, посчитаешь меня сволочью. – забываю о деликатности и тонкости дочерних чувств, и на миг, выдаю то, что не говорил никому. – Но лучше так. Познать отца и потерять, зная, что тебя любили, чем быть никому не нужным с самого рождения…

Медленное движение головы и девочка поднимает на меня глаза, светящиеся в темноте сочувствием.

- Он не любил вас? – блуждает по моему лицу тоскливый взгляд.

- Нет. Никто не любил. Я слабо понимаю что это.

- А мама?? – охает моя впечатлительная принцесса.

- Мама… - выталкиваю из себя четыре трудных буквы. – Я ей сильно мешал по жизни. Но раз уж я был её ребёнком, то она вносила в свой плотный график и уход за мной… соответствующий её статусу.

- Это как...?

- Это так, что на меня выделяли деньги, но не внимание. – за грудиной всё огнём горит, жжёт рёбра.

- С этим трудно жить? – спрашивает с сокрушённым видом, боится похожего.

- Да, но другого не дано. Привыкаешь. – неосознанно усиливаю объятия, накрываю её незыблемой волной спокойствия, ей больше ничего не грозит.

- Я не знаю как жить без мамы с папой… слишком пусто… как в этой комнате.

- Да, слишком. Знаю по себе. – из самой сердцевины у меня рвётся к ней сочувствие, я стану для неё опорой и лекарем, но не дам образоваться чёрной дыре. - Я с детства боюсь этой темноты… жалкого одиночного существования. – думаю, что моё признание будет ей нужным, она не одна ощущает падение в пропасть.

- Вы чувствуете себя одиноким, Игнат?

- Теперь нет. Жена не даст сидеть без дела. – иронизирую, мягко щипаю девчонку за щёку, уводя от расспросов.

- Почему вы раньше не женились? – смущается, чувствую лёгкую дрожь в её теле. - Ну, то есть… столько женщин вокруг!

- И все грязные. – пожимаю плечами.

- Это только ваше мнение! - пилит мне профиль.

- Ты просто не видишь этого, не понимаешь о чём я говорю. - повторяю, внушая нужную мысль.

- Я не глупая, господин Розанов! – сквозь темноту пробивается злой блеск в глазах.

- Я так не говорил. У тебя сами по себе корни другие, Ия. Тебе прививали, что ценность – это ты сама, а другие женщины считают, что ценность можно заработать только бабками. Больше денег – больше значимость. И за это они готовы на всё.

- Мне не нужны ваши деньги, Игнат! Даже, если не будет своих!

По-доброму улыбаюсь.

- Видишь. А любая другая, стоя на коленях и с высунутым языком, просила бы меня выразить симпатию «подарком».

- И вы дарили? – кривится.

- Никогда и никому, кроме тебя на твой день рождения.

- И зачем?? – как близко от моих губ её взволнованное дыхание.

- Проверил.

- Что? – моё желание мурашками переползает на её кожу, малышка нервничает, елозит в моих руках.

- Что тебе это не нужно. – удерживаю вблизи, не дам разорвать контакт. - Тебе не понравилось, что браслет видят другие, ты не демонстрируешь его каждому встречному, не хвалишься, не задираешь нос. Ты… боишься его. И для меня это самый веский показатель, что ты мне подходишь.

- Вы ошибаетесь! Когда всё это закончится, вам стоит поискать в другом месте хорошую девушку! Этот город проклят… - изумляет, когда снимает мою руку со своих плеч, со вздохом отстраняется.

- Пойдём, красивая. – согласно отступаю, разговор по душам закончен, девочка снова закрылась. - Поменьше гоняй в голове чёрные мысли, а то они поглотят тебя. – ставлю принцессу на ноги, прощупываю стену, иду по памяти к выходу.

- Что мне делать, если Давид с мамой не вернутся? – звучит за спиной.

- Продолжать жить, как они того и хотели.

ИЯ.

Головокружительно…

…и неправдоподобно.

Меня не должно быть здесь. Не так. И не с ним.

Я выхожу замуж!

Остались считанные минуты, и я окажусь за дверью, где меня уже ждёт Игнат Розанов! Это секретное торжество, если его можно так назвать. Всё конфиденциально, без свидетелей, без камер, в отдельно-подготовленном помещении. Со мной лишь мой водитель Вова, что всю дорогу молчал, кидая сочувственные взгляды. Семьи нет. Подруг тоже. Никто не наставляет, не улыбается… некому меня успокоить, прижать к груди, поправить красивую бриллиантовую заколку в волосах… думаю, мама была бы не против, что я не сдержалась и хоть как-то украсила образ невесты, позаимствовав её украшение. Хоть на мне и неброское белое платье, на свадебное оно мало похоже. Лёгкое, элегантное. Единственное, что на мне выделяется и бросается в глаза – это рубиновый браслет, подарок моего жениха. Я надела его в знак благодарности, что вижу и ценю старания Игната. Любой другой бы не полез в эту авантюру, не тянул бы тонущий корабль. Его самоотдача важна для меня, поэтому я здесь, вхожу в тайную комнату, улыбаюсь и уверенно иду к серьёзному мужчине. Безумно притягательному. Его взгляд ловит меня в ловушку, а сильные ладони обвивают талию, сближая воедино. Рвано выдыхаю ему в лицо, заливаюсь багряной краской.

Какой же он нетерпеливый! Пожирает глазами, с головы до ног и обратно. Его губы складываются в довольную в улыбку. Ощущаю себя восковой куклой, плавлюсь.

- Неповторимая. – проводит шершавым пальцем по моему уху, собирая в этой точке мурашки со всего моего тела.

Господи, как унять волнение? У меня даже каблук отбивает стуком в такт дрожи. Сердце своими бешеными толчками так и норовит пробить мне грудную клетку, чем, похоже, и наслаждается господин Розанов. Он красноречиво любуется тем, как высоко вздымается моя грудь.

- Можем начинать? – звучит мелодичный голос мужчины-регистратора.

На рефлексе хватаю ртом живительный воздух и произношу непонятный никому звук. Так опасно частит пульс, в груди грохочет салют.

- Готова? – накрывает широкими руками мои щёки Игнат и пристально смотрит в глаза, истребляя зачатки сомнений.

Чтобы удержаться, обхватываю мужские запястья в качестве опоры, нащупываю на манжетах золотые запонки и начинаю их нервно крутить.

- Угу… - зачарованно киваю, ощущая неожиданную ласку. То, как греют кожу нежные прикосновения Игната, как мягко гладят его большие пальцы, с какой невероятной нежностью он смотрит.

- Мы с тобой вдвоём, Ия. – напоминает он хриплым шёпотом. – Возьми мою руку. – проникает в сознание, насыщает покоем. - Держи и в радости, и в страхе, хорошо? – переплетает наши пальцы, подносит к своим губам, тёплым выдохом прикасается к моему безымянному, улыбается, тянет на себя и наклоняется к моему уху. – Я тоже боюсь. И единственный человек, кто может меня успокоить, это ты…