— Рюджин-сама, — с поклоном обратилась к Орочимару мико, — ваши гости прибыли.

Саннин пренебрежительно отмахнулся от жрицы, не отводя взгляда от шиноби.

Узрев такую картину, Кушина едва сдержала пренебрежительное фырканье. И это один из легендарных шиноби? Рассиживает на троне в окружении слуг и каких-то подозрительных личностей, находящихся в розыске у какурезато? Просто смешно!

И хоть открыто фыркать, выражая свое недовольство, девушка не стала, но все же посмотрела на рассевшегося в кресле Саннина с явным презрением. Но в ответ получила лишь мимолетный взгляд холодных желтых глаз с вертикальным зрачком. Внимания на нее Орочимару обратил чуть больше, чем на таракана у своих ног.

— И что же привело вас ко мне? — сорвались с тонких губ Саннина холодные слова. — Вряд ли вы пришли за советом, скорее, за какой-то глупостью. Но выслушать вас я обязан.

23 сентября 45 года от начала Эпохи Какурезато

Рот Кушины быстро наполнялся пеной, солоноватый вкус которой девушка уже почти не ощущала. Ужасно хотелось кашлять, но тяжело было даже просто дышать. Каждый вдох отдавался резкой болью в сломанных ребрах, проколотое осколками правое легкое, похоже, спалось, и заполнившаяся воздухом плевральная полость начинала давить на второе легкое.

Хотя это были наименьшие проблемы девушки. Распластавшись на земле, она затуманенным сознанием отстранено подмечала, как по телу стремительно распространяется холод и онемение. Еще минуту назад Узумаки чувствовала боль в оторванных ногах и тепло бьющей из разорванных артерий крови, пропитывающей обрывки одежды. Но сейчас уже нижняя половина тела не ощущалась. Хваленая клановая живучесть не могла спасти ей жизнь, но продлевала агонию.

А вот что уже совсем не было ее проблемой, так это нарастающее чувство внутренней пустоты и все ярче сияющая алая чакра, пламенной завесой застилающая глаза. Тьма быстро заволокла взор девушки, не дав разглядеть облик оформившейся энергии с обжигающей ненавистью, но слух успел уловить сотрясший воздух рев, сравнимый с извержением вулкана.

Рев вырвавшегося на свободу Девятихвостого.

Прежде чем сознание окончательно угасло, в голове Кушины успела промелькнуть последняя мысль: все должно было быть по-другому. Еще совсем недавно все, казалось, шло по плану.

— И что же привело вас ко мне? — сорвались с тонких губ Саннина холодные слова. — Вряд ли вы пришли за советом, скорее, за какой-то глупостью. Но выслушать вас я обязан.

— Не знаю, как на счет тебя, Орочимару, но для меня забота о родственнике не является глупостью, — взял слово Фугаку. — Мы пришли проведать Юко Учиха.

— Вот как, — изобразил легкое удивление Змеиный отшельник. — Мне тоже не чужда забота о близких, поэтому мне кажется странным, что судьбой Юко в ее клане решили озаботиться только сейчас.

— Раньше главы Страны Звука не заключали договоров с каге Облака и Камня, — не изменившись в лице после завуалированной издевки, произнес Учиха и сам уже перешел к язвительным намекам. — Сейчас находиться в руках человека, способного на опыты над людьми, для Юко может быть опасно. Кто может убить своего товарища, тот может его и продать.

— Мне казалось, что мы с Хирузеном разрешили это недоразумение, — лениво ответил Орочимару. — Все материалы в мою лабораторию попадали уже мертвыми. Неужели для него оказалась так принципиальна разница, кто и кого вскрывает? Когда по приказам Данзо препарировали Учиха, у Третьего Хокаге, как и у Второго, это не вызывало никакого отторжения. Зато мои скромные попытки разобраться в способностях Хьюга — это уже совсем другое дело?

Кушина, молча слушающая диалог и внимательно следящая за окружением, встревоженно стрельнула взглядом в сторону Фугаку. К счастью, тот, кажется, отнесся к словам Орочимару спокойно.

— Сейчас речь не о Данзо, с него уже не спросишь, — ровным тоном сказал Учиха. — И в отличие от тебя, он нукенином не становился.

— Наверное, не поступи я в день его смерти слегка опрометчиво, то и сам бы не стал нукенином, — с улыбкой произнес Орочимару в ответ. — Ведь я до сих пор не считаю Коноху чужой и готов действовать ей на благо.

— Так почему бы не начать с того, чтобы отпустить Юко с нами? — резонно поинтересовался Фугаку.

— Она свободна. Однако она сама не имеет желания даже встречаться с вами, — насмешливо сказал Саннин. — Я же не Хокаге, чтобы отдавать ей приказы. Раз не хочет, то неволить ее я не стану.

— В таком случае, ей самой грозит стать нукенином.

— Не вижу в этом ничего плохого, — развеселившись, произнес сидящий на троне шиноби.

— Орочимару-сан, — со вздохом сказал Фугаку, глядя собеседнику в глаза и переходя на более формальный стиль речи, — на что вы надеетесь, отказываясь от дружелюбия Конохи? Судьба малых стран всегда одна. Им суждено быть вассалами великих держав. Я не знаю подробностей ваших с Хокаге-самой переговоров, но сейчас он готов вам простить многое. Вам всего лишь нужно пойти на маленькие уступки. Во-первых, отпустить Юко. Во-вторых, передать ключ от печати джинчурики. В-третьих, заключить союзнический договор со Страной Огня.

— Ни одно из условий я принять не могу, так что, если на этом все, то можете уже не отнимать мое время, — сказал Орочимару скучающим тоном. — Юко желает остаться здесь. Ключ от печати вам пока совершенно ни к чему, скорее, даже навредит, чем принесет пользу, учитывая характер Кушины-тян. Союзнический договор… То, что вы под ним понимаете, мне не нравится.

— Что не так с моим характером?!

— Он может вам не нравиться, но он вам необходим.

Обе фразы Кушина и Фугаку произнесли одновременно, заставив Орочимару негромко рассмеяться.

— Твой характер, Кушина, не так плох, как может показаться со стороны, но ты совсем не совместима со своим биджу. Хотя с ним вообще мало кто сможет ужиться. Но ты даже до сих пор не знаешь его имени. Ключ от печати давать пока тебе рано, — внимательно просканировав взглядом девушку, ответил Змеиный отшельник, после чего обернулся снова к Учиха. — Союз с Конохой сделает Страну Звука мишенью для других великих держав. Так что нет, он мне не необходим.

— Шансов остаться независимым в любом случае нет, — уверенно заявил Фугаку. — В малых странах всегда были сильные шиноби, некоторые могли затмить даже каге. Но их страна все равно оставалась лишь сателлитом великой державы. А желание усидеть на нескольких стульях приводило только к очередному периоду разрухи.

На этот раз Орочимару ответил не сразу. Желтые змеиные глаза внимательно осмотрели каждого из шиноби. Кушина почувствовала, как по ее спине пробежался табун мурашек, хотя причину подобного она назвать не смогла бы. От Саннина не исходило негативных эмоций, гости в храме — эти да, от них ощущались и негодование, и откровенная ненависть, но не от Орочимару. Тем не менее, под его взглядом стало очень неуютно.

— Мне кажется, или в твоих словах, Фугаку, прозвучала завуалированная угроза? — медленно, с расстановкой спросил наконец Змеиный отшельник.

— Констатация факта, — ровно ответил Учиха. — У Страны Огня здесь есть свои интересы. Тебе придется это принять.

Еще раз одарив Фугаку долгим взглядом, Орочимару просто рассмеялся.

— Мне нравится ваш подход к дипломатии, — все еще улыбаясь, произнес Орочимару, — но в Конохе должны запомнить одну вещь. Чьи бы то ни было интересы в Стране Звука должны совпадать с моими.

В общем, на взгляд Кушины, переговоры были абсолютно бессмысленны. Фугаку не ставил перед собой целью чего-то добиться, скорее, указать с позиции более сильной стороны на уязвимость подвластных Орочимару территорий. Сам же Змеиный отшельник реагировал на все происходящее с ленивым интересом, ожидая, что еще может ему показать Учиха и его команда. Такое его поведение прогнозировалось: власть часто меняет характер людей в худшую сторону, и шиноби в этом плане ничуть не лучше обычного феодала. И хоть это шло на пользу планам Конохи, Кушина чувствовала разочарование.