Кто-то схватил Нону, склонился над ней, готовый поднять, но никто никуда не собирался уходить, пока все не будет сделано. Тишина за спиной дала Ноне понять, что монахини уже не делают вид, что собираются уходить.

— Это... это возмутительно! — Первосвященник попятился от архонтов и настоятельницы, хромая на ногу, которую повредила черепица крыши, и выставив перед собой посох, словно защищаясь. — Ни один первосвященник никогда...

— Первосвященник Албур был смещен архонтами сорок три года назад во время последнего сужения, — сказала Настоятельница Стекло.

— И Первосвященница Сартра за сто лет до этого. За... неделикатные отношения, — добавила архонт Анаста, кивая.

— Не уйду, это... заговор. — Первосвященник Джейкоб побагровел. Он посмотрел в сторону Ноны. — Это трюк! Стража! Арестуйте этих архонтов. В колодки их!

Пара церковь-стражей встала по бокам от первосвященника; остальные были в передней части зала, чтобы выпроводить теперь уже нежелательную аудиторию. Первый из стражей успел сделал шаг, прежде чем нога Сестры Сало ударила его колено сзади, и он с грохотом рухнул на пол. Еще одна страж потянулась к ней, но Сало схватила женщину за запястье и отправила кувыркаться по песку. Страж позади них потянулся за мечом.

— Мой титул — Госпожа Меч, молодой человек. Я была Красной Сестрой еще до твоего рождения. Не испытывай меня.

Страж — который для Ноны не выглядел особенно молодым — остановился, когда над ножнами заблестел дюйм стали и посмотрел в дальний конец зала. Двое церковь-стражей рядом с Первосвященником Джейкобом держали руки на рукоятях мечей, но не проявляли никакого энтузиазма по поводу ареста архонтов.

Архонт Краттон повысил голос прежде, чем первосвященник смог высказать все свое возмущение:

— Капитан Роган. Ваша преданность первосвященнику не подлежит сомнению, но этот человек больше не первосвященник. Вам придется положиться на мнение четырех архонтов и монастыря, полного монахинь, когда речь заходит о законности этого дела, но я могу заверить вас, что наши действия здесь были столь же законными, как и в суде, в котором мы участвовали непосредственно перед этими событиями. Пожалуйста, скажите своим людям, чтобы они стояли спокойно.

Последовавшее мгновение молчание показалось Ноне таким же долгим, как и все, за что она цеплялась во время испытания.

— Стражи, вольно.

— Это предательство! Богохульство! Император узнает об этом и насадит ваши головы на колья! — Джейкоб казался полубезумным, сжимая посох так, словно это был его прежний ранг, а не кусок позолоченного дерева. — Император услышит... — Теперь уже шепот.

— И ты можешь сказать ему об этом, Джейкоб, — сказал архонт Невис, и его лицо было почти таким же мрачным, как у архонта Фило. — Ты свободен идти куда хочешь. Надеюсь, со временем ты согласишься служить в одной из моих епархий. Священник Мартью из Геллима перешел к Предку в прошлом месяце, и его паства могла бы воспользоваться мудростью церковного старейшины...

— Геллим? Ты сошел с ума? Это же дикое ледяное болото на окраине! — Бывший первосвященник направился к главному входу, наполовину притопывая, наполовину хромая. — Я иду во дворец. Любой, кто попытается остановить меня, будет повешен!

Архонты смотрели ему вслед.

— Мы должны вернуть посох... — сказал архонт Фило.

— Пусть оставит себе. — Настоятельница Стекло улыбнулась. — Это всего лишь палка. Кроме того, он понадобится ему по пути вниз. Ноги могут предать.

— Нам нужен новый первосвященник. — Архонт Фило согнул свои длинные руки и сплел пальцы перед собой.

— Ну, мы все здесь, — сказал Краттон. — Мы могли бы уединиться в комнате и часами болтать по кругу, или просто покончить с этим и пойти домой. Будь я проклят, если хочу провести на этом продуваемом всеми ветрами куске скалы больше времени, чем нужно. Не обижайся, Стекло.

— Никто не обиделся.

Архонт Анаста обвела толпу мрачным взглядом:

— Лучших свидетелей нечего и просить.

— Я голосую за Анасту, — сказал архонт Фило.

— Я голосую за Невиса. — Архонт Анаста склонила голову. — Сегодня он проявил величайшее мужество и меньше всего будет спорить с императором.

Архонт Невис выглядел удивленным:

— Я тоже голосую за Невиса. — Он обхватил руками живот и широко улыбнулся.

— Я полагаю... — Краттон махнул рукой, как будто речь шла о пустяке. — Тогда Невис.

Все трое повернулись и посмотрели на архонта Фило:

— Действительно, Анаста?

Она кивнула:

— В моем возрасте мне нужен удобный стул, не слишком далеко от уборной, но и не слишком близко. И чай из ромашки. Очень много.

— Тогда Невис.

— Сделано. — Архонт Краттон отряхнул руки. — Поздравляю, Первосвященник Невис. Тебе придется купить посох. А теперь, если вы не возражаете, мне нужно освятить церковь, справиться со вспышкой оспы и с призовой кобылой, которая, возможно, уже родила. Ну что, пойдем?

— Ты забыл, Краттон. — Анаста подняла руку. — Нам не хватает одного архонта. Я предлагаю новому первосвященнику выбрать Настоятельницу Стекло.

Невис нахмурился и склонил голову, его подбородок удвоился, затем утроился.

— Это было бы нелегитимно, но...

В дальнем конце зала за бывшим первосвященником захлопнулась парадная дверь.

— Спасибо. — Настоятельница Стекло шагнула к Первосвященнику Невису. — Но нет, мое место здесь, у меня есть сестры, которые должны служить Предку, послушницы, которых надо растить в монахини, и, кроме того, политика никогда не была моей сильной стороной.

Первосвященник и все три архонта захлебнулись от смеха, Невис и Анаста смеялись дольше всех.

— Настоятельница Стекло. — Невис вытер глаза. — Иногда мне кажется, что если ты когда-нибудь откажешься от этой великой игры, лед сомкнется над нами. — Он посмотрел на сестер по обе стороны от нее. — Отвезите в санаторий эту женщину и ребенка — из нее, наверное, тоже течет кровь быстрее, чем следовало бы. — Он хлопнул в ладоши, и Нона обнаружила, что ее легко подняли руки сестры Чайник. Боль снова пронзила ее, заставив вскрикнуть, и она уткнулась лицом в плечо Чайник, когда монахиня вынесла ее из зала.

Сестра Роза дала Ноне горький напиток, похожий на воду из канавы. Сон овладел ею почти сразу же. Сейчас она приоткрыла мутный глаз и попыталась сосредоточиться. Она чувствовала себя так же, как чувствуют себя простыни в прачечной после того, как их прополоскают в лохани.

— Настоятельница? — Нона наконец-то разглядела расплывчатую фигуру рядом с собой. Ее голос сорвался на надтреснутый шепот, который, казалось, остался неуслышанным. Она подняла руку, чтобы осмотреть рану под ключицей, но обнаружила, что и рана и вторая рука перевязаны полосками полотна, а ладони испачканы какой-то оранжевой пастой. Она со стоном перекатилась на бок и почувствовала отголосок прежней боли. Льняные простыни ограничивали ее движения, и она обнаружила, что лежит под ними совершенно голая, если не считать широких полос марли, обернутых вокруг раненого плеча, поперек груди и под правой рукой. — Настоятельница. — На этот раз слово прозвучало громче.

Настоятельница Стекло склонилась над кроватью и протянула Ноне чашку с водой. Она выглядела старше, вокруг глаз залегли тонкие морщинки.

— Еще. Выпей все, если можешь.

Нона обнаружила, что может.

— А теперь спи.

Нона обнаружила, что может сделать и это.

В санатории мнение Сестры Роза пользовалось абсолютным авторитетом. Не имело значения, кому только что предложили кресло архонта или кто только что прошел испытание Щита. Маленькая палата могла похвастаться пятью кроватями, все в ряд, напротив большого окна, выходящего в уединенный ухоженный сад. Настоятельница Стекло лежала на самой дальней от двери кровати, Нона — рядом с ней.

В тот первый день Сестра Роза не допустила к ним посетителей. Наступил вечер. Нона лежала, откинувшись на подушки, и смотрела, как солнце садится за крышей в сад. Настоятельница Стекло сидела и читала один из нескольких свитков, сложенных на столе у ее кровати. На обоих запястьях у нее были бинты, а правая рука была все еще туго перевязана. Она неловко держала свиток левой рукой и выругалась, как дровосек, когда тот в третий раз вырвался из ее рук и свернулся, но тут же вспомнила о присутствии Ноны и разразилась фальшивым кашлем.