-- Да, и я хочу услышать, -- сказал Джордж. Близнецы и Джинни повернулись к нему. Шаги Кикимера на лестнице стихли.
-- Это было... -- заговорил Гарри. Им рассказывать оказалось еще труднее, чем Дамблдору и Макгонагалл. -- У меня было... вроде... видение.
Он рассказал все, что видел, но изменил рассказ так, как если бы наблюдал за нападением змеи со стороны, а не смотрел на это ее глазами. Я, по-прежнему белый как простыня, глянул на него, но ничего не сказал. Когда Гарри кончил, Фред, Джордж и Джинни продолжали молча смотреть на него. Фред повернулся к Сириусу
-- Мама здесь?
-- Она, может быть, еще ничего не знает. Важно было переправить вас до того, как вмешается Амбридж. А сейчас, я думаю, Дамблдор даст ей знать.
-- Нам надо сейчас же в больницу святого Мунго, -- сказала Джинни. Она оглянулась на близнецов: оба еще в пижамах. -- Сириус, одолжишь нам плащи или что-нибудь?
-- Подождите, нельзя вам мчаться в больницу! -- сказал он.
-- Нет, нам надо, и мы пойдем, -- уперся Фред. -- Это наш отец!
-- А как вы объясните, откуда узнали про несчастье, если больница даже жене еще не сообщила?
-- Какая разница? -- вскинулся Джордж
-- Такая! -- сердито ответил Сириус. -- Мы не хотим привлекать внимание к тому, что у Гарри видения и он видит вещи, которые происходят за сотни миль! Вы представляете, какие выводы сделает из этого Министерство?
Фред и Джордж смотрели на него так, как будто им плевать на любые выводы Министерства. Я был бледен и молчал. Джинни сказала:
-- Нам мог кто то другой сказать... Не обязательно Гарри.
-- Кто, например? -- обозлился Сириус. -- Слушайте, ваш отец пострадал, выполняя задание Ордена, обстоятельства и без того подозрительные -- не хватало еще, чтобы дети узнали об этом через минуту после происшествия. Это может серьезно повредить Ордену...
-- Плевать нам на ваш дурацкий Орден! -- выкрикнул Фред.
-- Наш отец умирает -- о чем мы тут говорим! -- заорал Джордж.
-- Ваш отец знал, на что идет, и он не поблагодарит вас, если вы навредите Ордену! -- с таким же жаром ответил Сириус. -- Вот как обстоит дело... вот почему вы не в Ордене... вы не понимаете... есть дело, ради которого стоит умереть.
-- Тебе легко говорить, тут сидя! -- взревел Фред. -- Не вижу, чтоб ты рисковал своей шкурой!
Лицо Сириуса, и прежде бледное, стало пепельным. Казалось, он готов ударить Фреда, но, когда он заговорил, голос его был предельно спокоен:
-- Я знаю, это тяжело, но сейчас мы должны вести себя так, как будто нам еще ничего не известно. Должны сидеть тихо -- по крайней мере пока нет известий о вашей матери.
Фреда и Джорджа это не успокоило. Джинни подошла к ближайшему креслу и села. Гарри посмотрел на меня. я кивнул, и попытался пожать плечами, и мы оба они сели одновременно. Близнецы еще минуту жгли глазами Сириуса, но потом уселись по бокам от Джинни.
-- Ну, хорошо, -- с облегчением сказал Сириус. -- Давайте... давайте теперь выпьем, пока ждем. Акцио, сливочное пиво!
С этими словами он поднял волшебную палочку, и из кладовой вылетело полдюжины бутылок; они заскользили по столу, раскидав остатки хозяйского ужина, и аккуратно остановились -- по одной перед каждым. Пили молча; только потрескивали поленья в камине да изредка стукала по столу поставленная бутылка.
А затем в воздухе вспыхнуло пламя, осветив грязные тарелки перед ними. Все вскрикнули, на стол шлепнулся пергаментный свиток, а вслед за ним опустилось золотое перо из хвоста феникса.
-- Фоукс! -- воскликнул Сириус и схватил пергамент. -- Почерк не Дамблдора -- это, наверное, от вашей матери. Держи.
Он сунул письмо Джорджу, тот развернул его и вслух прочитал:
-- "Отец еще жив. Я отправляюсь в больницу. Оставайтесь на месте. Как только смогу, извещу вас. Мама".
Джордж обвел взглядом стол.
-- Еще жив... -- медленно проговорил он. -- Это надо понимать так, что...
Не было нужды договаривать до конца. Я, по-прежнему без кровинки в лице, смотрел на письмо не отрываясь, ожидая услышать от него слова утешения. Фред выхватил пергамент у Джорджа и прочел про себя, а потом посмотрел на Гарри. Рука, державшая бутылку тряслась, и Гарри сжал ее покрепче, чтобы унять дрожь.
Никогда еще ночь не тянулась для него так долго. В какой-то момент Сириус без особой убежденности в голосе предложил всем лечь спать, но отвращение на лицах Уизли было достаточно ясным ответом. Сидели за столом по большей части молча, смотрели, как фитилек свечи все ниже опускается над расплавленным воском, изредка подносили бутылку ко рту, изредка кто-то спрашивал время, или вслух гадал, что сейчас происходит в больнице, или пытался успокоить других, говоря, что, если бы были плохие новости, они бы знали -- мама давно уже там.
Фред задремал, свесив голову на плечо. Джинни калачиком свернулась в кресле, но глаза ее были открыты.
Я сидел, опустив лицо на ладони. Гарри и Сириус время от времени обменивались взглядами -- непрошеные свидетели семейного горя. Ждали... Ждали...
В десять минут шестого дверь распахнулась, и в кухню вошла мама. Она была бледна, но, когда все повернулись к ней, а Гарри, Фред и я привстали, слабо улыбнулась.
-- Он поправится, -- сказала она усталым голосом. -- Попозже пойдем навестим его. Сейчас с ним сидит Билл, утром он не пойдет на работу.
Фред упал в кресло и закрыл лицо руками. Джордж и Джинни бросились к матери и обняли ее. Я неуверенно засмеялся и разом опорожнил бутылку.
