-- Ну... -- Гермиона старалась держаться скромно, -- может быть... наверное...

   -- Почему ты не в Равенклое? -- допытывался он почти удивленно. -- С твоими мозгами?

   -- На распределении Волшебная шляпа всерьез подумывала отправить меня в Равенкло, -- весело сказала Гермиона, -- и все-таки остановилась на Гриффиндоре. Так мы воспользуемся галеонами?

   Послышались одобрительные голоса, и все стали подходить к корзинке. Гарри повернул к ней голову:

   -- Знаешь, что мне это напоминает?

   -- Нет, что?

   -- Шрамы Пожирателей смерти. Вол-де-Морт прикасается к одному, и шрамы у всех жжет. Это -- сигнал, что он их призывает.

   -- Ну... да, -- тихо сказала Гермиона, -- это и навело меня на мысль... Но заметь: я решила вырезать дату на металлических вещах, а не на коже наших членов.

   -- Ага, твой способ гуманней. -- Гарри улыбнулся и опустил монету в карман. -- Единственное опасение -- мы можем потратить их невзначай.

   -- фиг там, -- сказал я, с некоторой скорбью разглядывая свой негодный денежный знак. -- Мне-то не с чем его спутать.

   Приближался первый матч сезона: Гриффиндор -- Слизерин. Анджелина требовала чуть ли не ежедневных тренировок, и в собраниях ОД наступил перерыв. Из-за того, что Кубок по квиддичу давно не разыгрывался, предстоящую игру ожидали с повышенным интересом и даже волнением. Живо интересовались ею и Халфпафцы с Равенклоцами -- и тем и другим, понятно, предстояло сразиться с обеими этими командами. Деканы факультетов, пытаясь сохранять приличествующую им беспристрастность, на самом деле горячо желали победы своих. Насколько важен для профессора Макгонагалл выигрыш у Слизерина, Гарри понял по тому, что за неделю до матча она перестала давать им задания на дом.

   -- Полагаю, в ближайшие дни у вас и без этого достаточно дел, -- торжественно произнесла она, и мы не поверили своим ушам. Но тут она посмотрела в упор на Гарри и меня и сурово добавила: -- Я привыкла видеть Кубок по квиддичу у себя в кабинете и вовсе не хочу уступать его профессору Снейпу так что потренируйтесь лишний раз, если не затруднит.

   Снейп проявлял не менее горячую заботу о своей команде. Он так часто заказывал поле для слизеринцев, что команде Гриффиндора иногда не удавалось потренироваться. Он пропускал мимо ушей жалобы на то, что слизеринцы пытаются вывести соперников из строя в коридорах. В больничное крыло пришла Алисия Спиннет -- брови у нее стали расти так быстро и густо, что совершенно закрыли глаза и уже мешали есть. И хотя четырнадцать свидетелей доказывали, что ее заколдовал сзади слизеринский вратарь Майлс Блетчли, когда она занималась в библиотеке, Снейп не пожелал их слушать и сказал, что она, наверное, сама пыталась применить чары для выращевания волос.

   Октябрь скончался в проливных дождях и вое ветра, и с железным холодом пришел ноябрь, с заморозками по утрам и ледяными бурями, обжигавшими лицо и руки. Небо на потолке Большого зала затянула жемчужно-серая мгла, горы вокруг Хогвартса надели снежные шапки, а в замке стало так холодно, что между занятиями ученики ходили по коридорам в толстых защитных перчатках из драконьей кожи.

   Утро матча выдалось холодным и ясным. Я сиджу на кровати, обхватив колени и глядя в одну точку.

   -- Не заболел?

   о Гарри простнулся. Я не ответил, только помотал головой.

   -- Надо позавтракать, -- бодро сказал Гарри. -- Пошли.

   Большой зал быстро наполнялся народом, настроение было приподнятое, голоса звучали громче обычного. Когда они проходили мимо стола слизеринцев, там зашумели. Гарри обернулся и увидел, что, помимо зеленых с серебром шарфов и шляп, у каждого еще серебряный значок, как будто бы в форме короны. Многие из них почему-то замахали мне и оглушительно захохотали.

   Гриффиндорский стол встретил нас горячими приветствиями; на всех было красное с золотом, но приветствия не только не ободрили меня, а, наоборот, лишили последних душевных сил. Я плюхнулся на ближайшую скамью с таким видом, словно это последний завтрак в его жизни.

   -- Я, наверно, спятил, когда напросился в команду, -- хрипло прошептал я. -- Спятил!

   -- Не дури, -- одернул меня Гарри, придвигая ко мне хлопья. -- Ты хорошо сыграешь. А волнение -- это нормально.

   -- Я пустое место. Вратарь -- дырка. Сыграть не смогу, хоть убей. Чем я думал?

   -- Возьми себя в руки, -- сурово сказал Гарри. -- Вспомни, какой ты отбил на днях. Даже Фред с Джорджем сказали: класс.

   Я повернул к нему несчастное лицо.

   -- Это вышло нечаянно, -- пробормотал я жалким голосом. -- Я не собирался... соскользнул с метлы, вы просто не видели, а когда пытался влезть обратно, случайно пнул мяч.

   -- Ничего, -- сказал Гарри, -- еще парочка таких случайностей, и игра у нас в кармане.

   Напротив сели Гермиона и Джинни в красно-золотых шарфах и перчатках, с красно-золотыми розетками.

   -- Как самочувствие? -- спросила Джинни.

   Я смотрел на остатки молока в своей тарелке с таким выражением, как будто не прочь был в них утопиться.

   -- Он волнуется, -- сказал Гарри.

   -- Это хороший знак, -- успокоила Гермиона. -- Я заметила: лучше всего сдаешь экзамены, когда немного волнуешься.

   -- Привет, -- протянул у них за спиной сонный голос. Гарри поднял голову. Это пришла к ним от стола Равенклоцев Полумна Лавгуд. Множество лиц смотрело в их сторону, кое-кто смеялся и показывал пальцами. Она соорудила шляпу в виде львиной головы в натуральную величину и только каким-то чудом ухитрялась удерживать ее на своей.

   -- Я болею за Гриффиндор, -- сообщила Полумна, показав на шляпу, что было уже излишне. -- Посмотрите, что мы умеем...