Они поднялись в воздух. Анджелина дала свисток, Гарри освободил снитч, а Фред с Джорджем отпустили бладжер. Вскоре раздался свисток
-- Стоп... стоп... СТОП! -- крикнула Анджелина. -- Рон, ты не прикрываешь средний шест!
Я парил перед левым кольцом, оставив без присмотра остальные два.
-- Ой, извини.
-- Ты все время смещаешься, следя за охотниками! -- сказала Анджелина. -- Или стой в центре, пока не надо прикрыть боковое кольцо, или циркулируй между ними, а не дрейфуй в сторону -- из-за этого ты пропустил три последних гола!
-- Извини, -- повторил я, и мое лицо горело на фоне голубого неба, как красный бакен.
-- А ты, Кэти, не можешь как-нибудь остановить кровь?
-- Она только хуже идет, -- хрипло сказала Кэти,-- утираясь рукавом.
Гарри оглянулся на Фреда: тот встревоженно шарил в карманах. Потом вытащил что-то малиновое, осмотрел и с нескрываемым ужасом обернулся к Кэти.
-- Ну, попробуем еще раз, -- сказала Анджелина. Она не обращала внимания на слизеринцев, затянувших нараспев: "Гриффиндор -- сапожники, Гриффиндор -- сапожники", но посадка ее на метле стала несколько скованной.
На этот раз свисток Анджелины остановил их через каких-нибудь три минуты.
-- Ну что опять? -- раздраженно спросил Гарри Алисию.
-- Кэти, -- кратко ответила она.
Гарри повернулся и увидел, что Анджелина, Фред и Джордж мчатся к Кэти. Вместе с Алисией он устремился туда же. Ясно было, что Анджелина вовремя остановила игру: Кэти, белая как мел, обливалась кровью.
-- Ее надо в больницу, -- сказала Анджелина.
-- Мы ее доставим, -- сказал Фред. -- Она... это... по ошибке проглотила Кровяной Волдырняк.
-- Продолжать без загонщиков и одного охотника нет смысла, -- мрачно сказала Анджелина, когда Фред и Джордж, поддерживая Кэти с двух сторон, полетели к замку. -- Всё, переодеваемся.
Слизеринцы проводили нас до раздевалки глумливыми выкриками.
Получасом позже Гарри и я вошли через портретную дверь в общую гостиную Гриффиндора.
-- Как прошла тренировка? -- холодно спросила Гермиона.
-- Тренировка? -- начал Гарри.
-- Совсем паршиво, -- глухим голосом закончил я, опустившись рядом с ней в кресло.
Гермиона посмотрела на меня и немного оттаяла.
-- Первый блин комом, -- утешила она меня. -- Надо втянуться...
-- Кто сказал, что из-за меня паршиво? -- огрызнулся я.
-- Никто, -- растерянно сказала она. -- Я думала...
-- Ты думала, я ни на что не годен?
-- Да нет же! Ты сказал: "паршиво" -- ну я и...
-- Я намерен заняться уроками, -- сердито объявил я и затопал к лестнице в спальню.
В тот вечер и я, и Гарри не сильно продвинулись с уроками. Я был слишком огорчен своей плохой игрой.
Все воскресенье мы просидели в гостиной, зарывшись в книги, между тем как комната то наполнялась народом, то пустела. День опять был погожий, и большинство однокашников-гриффиндорцев проводили его на воздухе, последний раз в году наслаждаясь ярким солнцем.
-- Знаешь, наверное, надо поплотнее засесть за уроки на неделе, -- сказал Гарри мне, когда мы наконец отложили длинную работу о заклинании Инаниматус Коньюрус для Макгонагалл и уныло взялись за такое же длинное сочинение о спутниках Юпитера для профессора Синистры.
-- Да, -- согласился я, бросив пятый испорченный обрывок пергамента в камин, и потер покрасневшие глаза. -- Может, попросим Гермиону показать, что она сделала?
Гарри посмотрел в ее сторону: она сидела с Живоглотом на коленях, весело болтала с Джинни, и в руках у нее мелькали спицы -- вязался очередной бесформенный носок для домового эльфа.
- Нет
твердо сказал он
-- ты же знаешь, она не покажет
И мы продолжали работать, пока не потемнело за окнами. Гостиная потихоньку пустела. В половине двенадцатого к нам, зевая, подошла Гермиона.
-- Заканчиваете?
-- Нет, -- лаконично ответил я.
-- Самый большой спутник Юпитера -- Ганимед, а не Каллисто, -- она показала пальцем на строчку в моем сочинении, -- а вулканы -- на Ио.
-- Благодарю, -- буркнул я, зачеркивая ошибку.
-- Извини, я просто...
-- Ну да, приходишь только критиковать...
-- Рон...
-- Некогда мне слушать нотации, ясно? У меня тут работы по горло.
-- Ой, посмотри!
Гермиона показала на ближнее окно. Снаружи на подоконнике стояла красивая сипуха и смотрела на меня.
-- Не Гермес ли это? -- изумилась Гермиона.
