-- Я верю, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился, и я верю, что ты дрался с ним и спасся.

   -- Э... да, -- неуклюже сказал Гарри.

   Уши Полумны были украшены серьгами, похожими на оранжевые редиски, что явно не укрылось от внимания Парвати и Лаванды: они хихикали и показывали пальцами на ее мочки.

   -- Смейтесь сколько хотите! -- повысила голос Полумна, которой показалось, что они потешаются над ее словами. -- Было время, когда люди считали, что на свете нет таких существ, как бундящая шица и морщерогий кизляк.

   -- Так ведь они были правы, разве не так? -- с раздражением сказала Гермиона. -- На свете действительно нет и не было таких существ.

   Полумна бросила на нее уничтожающий взгляд и метнулась прочь. Редиски в ее ушах бешено раскачивались. Теперь уже не только Парвати и Лаванда покатывались со смеху.

   -- Сделай милость, перестань обижать единственного человека, который мне верит, -- попросил Гарри Гермиону по дороге в класс.

   -- Не прибедняйся, Гарри, найдутся и другие, -- возразила ему Гермиона. -- А про эту Полумну Джинни мне все рассказала. Она верит только тому, что ничем вообще не доказано. От дочки человека, который издает "Придиру", другого и ждать нельзя.

   -- Я хочу, чтобы ты знал, Поттер, -- произнес Эрни громким, звучным голосом, -- что на твоей стороне не только сумасшедшие. Я лично верю тебе на все сто. Моя семья всегда стояла за Дамблдора, и я тоже буду за него стоять.

   -- Э... спасибо большое, Эрни, -- сказал Гарри и удивленно, и обрадованно. От слов Эрни улыбка с лица Лаванды Браун мигом исчезла, и выражение лица Симуса было смущенное и упрямое.

   Профессор Спраут начала урок, конечно же, с наставлений по поводу важности СОВ. Да они сговорились все что ли? Утомленные и крепко пахнущие драконьим навозом, который был любимым удобрением профессора Спраут, гриффиндорцы потянулись обратно в замок. Разговаривали мало. Позади был еще один трудный день.

   -- Эй, Поттер!

   -- Что еще? -- устало пробормотал он и, обернувшись, увидел Анджелину Джонсон, которая, похоже, была вне себя от гнева.

   -- Я тебе сейчас объясню, что еще, -- сказала она и, двинувшись прямо к нему, жестко ткнула его в грудь пальцем. -- Как это ты ухитрился заработать наказание на пять вечера в пятницу?

   -- Что? -- спросил Гарри. -- Не по... ах, да, вратарские испытания!

   -- Вспомнил! -- возмущенно крикнула Анджелина. -- Я же говорила, что мне нужна вся команда, что я хочу посмотреть, как впишется новый игрок! Разве ты не знаешь, что я специально заказала на это время поле? А теперь ты вздумал уклониться!

   -- Ничего я не вздумал! -- возразил Гарри, обиженный этой явной несправедливостью. -- Меня наказала Амбридж, потому что я сказал правду про Сама-Знаешь-Кого.

   -- Ну, так иди теперь к ней и проси освободить тебя в пятницу, -- яростно потребовала Анджелина. -- Как будешь ее уговаривать -- меня не касается. Можешь, если хочешь, сказать ей, что Сам-Знаешь-Кто -- плод твоего воображения. Но в пятницу изволь быть!

   Она резко повернулась и унеслась прочь.

   -- Знаете что? -- сказал Гарри мне и Гермионе, когда мы вошли в Большой зал. -- Надо бы узнать в "Паддлмир Юнайтед", не погиб ли Оливер Вуд на тренировке. В Анджелину, похоже, вселился его дух.

   -- Ну, и какие, по-твоему, шансы, что Амбридж отпустит тебя в пятницу? -- скептически спросил я, когда мы сели за стол Гриффиндора.

   -- Меньше чем нулевые, -- мрачно ответил Гарри, положив себе бараньи отбивные и взявшись за еду. -- Но попытаться-то можно, чем я рискую? Предложу, к примеру, два дополнительных наказания потом отбыть... -- Он прожевал и проглотил кусок картошки, потом добавил: -- Хорошо бы она сегодня не слишком меня задержала. Нам же надо написать три письменные работы, отрабатывать Заклятие исчезновения для Макгонагалл, найти контрзаклятие для Флитвика, дорисовать лукотруса и начать этот дурацкий дневник сновидений для Трелони!

   Я застонал и поднял глаза к волшебному потолку. может хоть там что-то хорошее. блин.

   -- И кажется, собирается дождь.

   -- При чем тут дождь, когда мы говорим о домашней работе? -- вскинула брови Гермиона.

   -- Ни при чем, -- быстро ответил я, но уши у меня покраснели. я бы хотел играть в сборной факультета.

   утром я вместо того, чтобы пойти на завтрак вместе с Гарри сидел и писал дневник сновидений для Трелони.

   -- Вечером-то что тебе помешало? -- спросил Гарри меня, когда мой взор дико блуждал по стенам гостиной в поисках вдохновения. я пробормотал, что "делал другое", и, низко склонившись над пергаментом, нацарапал несколько слов.

   -- Ладно, сойдет, -- сказал я, захлопывая дневник -- Написал, что мне приснилось, будто я покупаю новые ботинки. Вряд ли она отсюда что-нибудь этакое сможет вывести, Вдвоем мы быстро зашагали в Северную башню.

   -- А как у Амбридж? Что она заставила тебя делать? Поколебавшись долю секунды, Гарри ответил:

   -- Строчки писать.

   -- Значит, ничего такого страшного? -- спросил я.

   -- Да, ничего, -- сказал Гарри.

   -- Кстати... вспомнил сейчас... отпустит она тебя в пятницу?

   -- Нет, -- сказал Гарри.

   Я издал сочувственный стон. Начались уроки. какой кошмар и так будет весь год. за обедом к нам подошла Анделина. после чего начала ругаться с Гарри.