-- Кто-то шепчет там, сзади, -- сказал он, нахмурившись, и чуть отодвинулся от нее, не давая взять себя за руку. -- Это ты, Рон?

   -- Я здесь, дружище, -- отозвался я, появляясь сбоку от платформы.

   -- Неужели вы ничего не слышите? -- Гарри уже стоял одной ногой на платформе.

   -- Я тоже их слышу, -- сказала Полумна, подойдя к ним с другой стороны. Она не сводила глаз с колеблющегося занавеса. -- Там, внутри, кто-то есть!

   -- Что значит "внутри"? -- осведомилась Гермиона, спрыгивая с нижней скамьи. Она говорила гораздо более сердито, чем того требовала ситуация. -- Там нет никакого "внутри" -- это просто арка, туда никто не поместится. Хватит, Гарри, пойдем отсюда...

   Она схватила его за локоть и потянула, но он не послушался.

   -- Гарри, мы пришли сюда ради Сириуса! -- сказала она высоким, напряженным голосом.

   -- Ради Сириуса... -- повторил Гарри, как зачарованный глядя на волнующийся занавес. -- Да-да...

   Он отступил от платформы на несколько шагов и с трудом оторвал взгляд от занавеса.

   -- Пошли, -- сказал он.

   -- О чем я тебе и... ну ладно, идем! -- сказала Гермиона и первой начала взбираться по каменным ярусам. По другую сторону амфитеатра стояли Джинни с Невиллом -- они тоже смотрели на занавес, как загипнотизированные. Без единого слова Гермиона взяла за руку Джинни, а я -- Невилла; потом мы решительно повели их по ступеням вниз и вместе с ними поднялись обратно к двери.

   -- Как по-твоему, что это за арка? -- спросил Гарри у Гермионы, когда мы вновь очутились в круглой темной комнате.

   -- Не знаю, но я уверена, что она опасна, -- твердо сказала Гермиона, опять помечая дверь огненным крестом.

   Еще раз закружились и замерли стены. Гарри наугад выбрал третью дверь и толкнул ее. Она не поддалась.

   -- В чем дело? -- спросила Гермиона.

   -- Здесь заперто, -- ответил Гарри и налег на дверь всем своим весом, но безрезультатно.

   -- Стало быть, это она, да? -- возбужденно сказал я, присоединяясь к Гарри и тоже пытаясь взломать дверь. -- Точно она -- иначе и быть не может!

   -- Отойди! -- резко сказала Гермиона. Направив палочку на то место, где у обычной двери был бы замок, она сказала: -- Алохомора!

   Ничего не произошло.

   -- У меня же есть нож! -- воскликнул Гарри. Вынув из мантии нож Сириуса, он вставил его в щель между дверью и стеной. Остальные нетерпеливо смотрели, как он проводит им по щели сверху донизу, вынимает его и снова толкает дверь плечом. Но она оказалась так же крепко заперта, как и вначале. Больше того -- взглянув на нож, Гарри обнаружил, что его лезвие расплавилось.

   - Ладно, эту дверь мы пропустим, -- решительно сказала Гермиона.

   -- А что, если она-то нам и нужна? -- спросил я, глядя на дверь со смешанным выражением опаски и страстного любопытства.

   -- Этого не может быть, ведь Гарри во сне всюду проходил свободно, -- пояснила Гермиона, в очередной раз помечая дверь огненным крестом.

   Гарри опустил бесполезную рукоятку загубленного ножа обратно в карман.

   -- Знаете, что там могут прятать? -- жадно спросила Полумна, когда стены снова пришли в движение.

   -- Очевидно, какое-нибудь блеющее чудо, -- пробормотала Гермиона себе под нос, и у Невилла вырвался короткий нервный смешок.

   Стены замерли, и Гарри с растущим чувством отчаяния распахнул следующую дверь.

   -- Вот оно!

   Когда глаза мои привыкли к блеску, я увидел, что со всех сторон на меня смотрят циферблаты часов -- большие и маленькие, стоячие и настенные, они висели между книжных полок и покоились на столах, расставленных вдоль всей комнаты, так что их деловое неумолимое тиканье наполняло ее, точно звуки шагов крохотной марширующей армии. Танцующий, переливчатый свет исходил от высокого стеклянного сосуда куполообразной формы, стоявшего в дальнем конце комнаты.

   -- Сюда!

   Теперь, когда мы наконец оказались на верном пути Гарри быстро зашагал по узкому проходу между рядами столов, направляясь, как это было и во сне, прямо к источнику света -- хрустальному сосуду высотой с него самого, который тоже покоился на столе и, казалось, был полон искристого, вихрящегося ветра.

   -- Ой, смотрите! -- воскликнула Джинни, когда мы приблизились к нему, и показала в самый центр хрустального сосуда.

   Там, в искристом потоке, мерцало крошечное яйцо, сверкающее, как драгоценный камень. Постепенно всплывая, оно раскололось, и из него появился колибри, который вознесся на самый верх; но потом воздушные течения понесли птичку вниз, и ее перышки снова обвисли и стали мокрыми, а у самого дна сосуда она вновь исчезла в яйце.

   -- Не останавливайся! -- резко сказал Гарри, потому что Джинни явно вознамерилась посмотреть, как яйцо опять превратится в птичку.

   -- Сам-то сколько проторчал у своей дурацкой арки! -- огрызнулась она, но все же пошла за ним дальше, к единственной двери позади хрустального сосуда.

   -- Вот оно, -- снова сказал Гарри. -- Нам сюда...

   Он оглянулся на своих друзей -- все мы достали палочки и сделались серьезными и взволнованными. Он снова повернулся к двери и толкнул ее. Дверь открылась.

   Мы наконец нашли то, что искали, -- зал, высокий, как в соборе, где не было ничего, кроме бесконечных стеллажей с маленькими, пыльными стеклянными шариками. Кое-где к полкам были прикреплены зажженные канделябры, и шарики тускло блестели в их лучах. Здесь, как и в круглой комнате, свечи тоже горели синим пламенем. В зале было очень холодно.