-- Да не особенно, -- равнодушно сказала Гермиона. И руках у нее был свежий номер "Ежедневного пророка". -- Никогда не любила лошадей.

   Она перевернула страницу и принялась бегло проглядывать рубрики.

   -- Это не лошадь, а кентавр! -- возмущенно воскликнула Лаванда.

   -- И какой кентавр... -- вздохнула Парвати.

   -- Все равно, ноги у него четыре, -- холодно сказала Гермиона. -- И вообще -- мне казалось, что уход Трелони вас огорчил!

   -- Конечно, огорчил! -- заверила ее Лаванда. -- Мы ее навестили, принесли ей нарциссов -- не тех гуделок, которые выращивает Спраут, а нормальных.

   -- И как она? -- спросил Гарри.

   -- Горюет, бедняжка, -- сочувственно сказала Лаванда. - Плачет и говорит, что скорее навсегда уедет из замка, чем останется здесь вместе с Амбридж, и я ее не виню -- ведь Амбридж обошлась с ней просто ужасно, правда?

   -- Сдается мне, это еще только цветочки, -- мрачно заметила Гермиона.

   -- Трудно поверить, -- сказал я, наваливший себе полную тарелку яичницы с беконом. -- По-моему, у Амбридж вряд ли получится вести себя хуже, чем теперь.

   -- Попомните мои слова, она захочет отомстить Дамблдору за то, что он назначил нового преподавателя, не посоветовавшись с ней, -- сказала Гермиона, складывая газету -- Да еще получеловека. Видели, какое у нее было лицо, когда вошел Флоренц?

   После завтрака Гермиона отправилась на свою нумерологию, а Гарри и я вышли в вестибюль следом за Парвати и Лавандой.

   -- Разве нам не в Северную башню? -- удивился я, когда Парвати обогнула мраморную лестницу.

   Парвати презрительно оглянулась на него через плечо.

   -- Как, по-твоему, Флоренц поднялся бы на эту лестницу? Нам теперь в одиннадцатый кабинет -- вчера на доске было объявление.

   Кабинет номер одиннадцать находился на первом этаже -- туда вел коридор, начинающийся в вестибюле напротив дверей в Большой зал. Это была одна из комнат, где занятия проводятся нерегулярно, и потому она выглядит слегка запущенной, как чулан или кладовая. Однако, войдя туда я с изумлением обнаружил, что очутился на настоящей лесной лужайке.

   -- Ну и ну!

   Под ногами пружинил мох, вокруг росли деревья; их густая листва затеняла окна и потолок, и сквозь нее лишь кое-где пробивались косые лучи света, так что в комнате царил мягкий зеленоватый полумрак. Опередившие нас ученики расселись на земляном полу, опершись спиной о валуны и стволы деревьев, сложив руки на груди или крепко обхватив ими колени; видно было, что всем им немножко не по себе. Посреди лужайки, на самом открытом месте, стоял Флоренц.

   -- Гарри Поттер! -- сказал он, увидев Гарри, и протянул ему руку.

   -- Э... здрасьте, -- сказал тот и обменялся рукопожатием с кентавром, который пристально, но без улыбки глядел на него своими ярко-синими глазами. -- Э... очень рад вас видеть.

   -- Я тоже, -- ответил кентавр, склонив белокурую голову. -- Было предсказано, что мы встретимся вновь.

   Я заметил на груди у Флоренца уже почти сошедший синяк в форме следа от копыта. Гарри повернулся, чтобы сесть вместе с остальными. Теперь однокашники смотрели на него с благоговейным трепетом: их поразил факт его знакомства с Флоренцем, которого они явно опасались.

   Когда дверь закрылась и последний ученик уселся на пенек рядом с мусорной корзиной, Флоренц повел рукой, приглашая всех еще раз оглядеть комнату.

   -- Профессор Дамблдор, -- сказал Флоренц, когда все утихли, -- любезно оборудовал этот класс в духе моей привычной среды обитания. Я предпочел бы учить вас в Запретном лесу, который до понедельника был моим домом... однако теперь это уже невозможно.

   -- Простите... э... сэр... -- робко спросила Парвати, подняв руку, -- а почему? Мы ходили туда с Хагридом, мы не боимся!

   -- Дело не в вашей смелости, а в моем положении, -- сказал Флоренц. -- Мне нельзя вернуться в лес. Мое стадо изгнало меня.

   -- Стадо? -- смущенно повторила Лаванда, и Гарри понял, что она подумала о коровах. -- То есть... а-а! -- Ее лицо просветлело. -- Так значит, вас много? -- недоверчиво спросила она.

   -- Вас тоже вырастил Хагрид, как фестралов? -- жадно спросил Дин.

   Флоренц очень медленно повернул к нему голову, и Дин сразу понял, что сморозил страшную глупость.

   -- Я не... не хотел... извините, -- выдавил из себя он и умолк.

   -- Кентавры -- не слуги и не игрушки людей, -- спокойно сказал Флоренц. Наступила пауза, затем Парвати снова подняла руку.

   -- Простите, сэр... а за что другие кентавры вас прогнали?

   -- За то, что я согласился стать вашим учителем по просьбе Дамблдора, -- ответил Флоренц. -- Они считают это предательством.

   Его что кентавры лягнули?

   -- Давайте начнем, -- сказал Флоренц. Он взмахнул длинным белым хвостом, поднял руку к листвяному пологу над головой, затем медленно опустил ее. Свет в комнате еще больше померк, так что они очутились как бы в вечернем лесу, и на потолке зажглись звезды. По классу прокатился вздох изумления, а я удивлено прошептал: "Неслабо!"

   -- Лягте на спину, -- спокойным голосом сказал Флоренц, -- и посмотрите на небо. Те, кто умеет видеть, могут прочесть там судьбы наших народов.

   Я растянулся на мху и уставился в потолок.

   -- Я знаю, что вы проходили названия планет и их спутников по астрономии, -- снова раздался невозмутимый голос Флоренца, -- и что вы составляли карты передвижения звезд по небу. Кентавры много веков пытались разгадать тайны этих перемещений. Наш опыт учит, что иногда по небесным картинам можно прозревать будущее...