— Ты же была на диете, — тактично поинтересовалась Джудит у Мэри, несущей огромную чашку горячего шоколада с маршмеллоу.

Я была занята личной драмой, но тема странных вкусовых предпочтений, диет и здоровья Мэри часто вставала на наших внутренних собраниях. Сейчас она пила горячий шоколад с зефиром, а после, ее несколько дней могло страшно тошнить. Джессика как-то заводила разговор о том, что несколько пациенток ее мамы, которая являлась уважаемым психологом в долине, приходили с серьезным заболеванием, начавшимся с таких же симптомов как у Мэри. Сейчас же, из-за ее постоянных срывов и слабости в теле она была лишена ведущей роли в пирамиде.

В субботу мы собирались в «Сантану-роу», так как нам жизненно необходим был еще один шоппинг, после которого мы бы окончательно поставили точку на костюмах к празднику. Наверное.

Костюм уже был у Джессики, Алиша пока еще скрывала от нас свой выбор, а вот мы с Мэри и Джудит уже несколько часов проторчали в примерочной. Признаться, мне становилось легче. Несколько дней меня все еще мучали мысли о Брэндоне, но его показное, как мне сначала казалось, безразличие, стало постепенно «исцелять» меня. Стоя здесь, перед большим зеркалом в раздевалке, я думала лишь о том, какой фурор произведут на окружающих наши наряды. Эта задумка была совсем не в моем стиле, но отлично отражала мое нынешнее настроение.

После покупок мы остановились в «Старбаксе», который располагался недалеко от карнавального бутика, в самом центре торгового центра. Разместившись на диванчике, мы сидели в ожидании своих напитков, страстно обсуждая свои долгожданные находки. Я смотрела по сторонам, бросая взгляд на фонтан расположенным позади нас, как сразу назвали мое имя.

— Это кислый щавелевый фреш, — пояснила я, заметив взгляды подруг.

Я уже собиралась сесть на диванчик, как увидела в конце зала знакомую фигуру. В груди предательски екнуло, при виде Лизы, тащащей недовольного Брэндона за собой. Лицо девушки светилось, это было заметно даже через струи воды от фонтана.

Все же вернувшись на свое место, я повернулась, про себя отметив то, как хорошо я умею владеть эмоциями, не выдавая своего внезапного волнения. У меня вспотели ладони, и я уже мало разбирала речь подруг. Мои недавние мысли по поводу безразличия к своему однокласснику потерпели грандиозное фиаско: я еще не излечилась от это влечения. И с этим нужно было завязывать.

***

На общей физкультуре Джудит пристально разглядывала меня. Тренировка была выматывающей, решив сделать передышку, мы с подругой сели на скамью.

— Ты не сводишь с него глаз, — прошептала она, дернув меня за локоть.

— Я наблюдала за игрой, — прочистив горло, я отвернулась от игрока, у которого сейчас находился баскетбольный мяч. Совсем сошла с ума.

— Тина, ты смотришь на него уже неделю щенячьими глазами, — приблизившись ко мне, подруга шепнула на ухо.

— Да ну тебя! — слегка задев подругу коленом, я встала из-за скамьи и взяв свою бутылку с водой, вышла из зала.

— От меня ты ничего не сможешь скрыть! — подруга пошла за мной следом. — Я знаю тебя с детства.

— И не видела три года, — отмахнулась я.

Раздосадованную, и не желающую говорить на эту тему, Джудит силком повела меня за собой в школьный двор, устроив мне самый настоящий допрос. Я была вынуждена рассказать подруге о своих странных отношениях с Брэндоном, хотя большая часть истории ей была итак известна, и как мне казалось, на многое она просто закрывала глаза. Обеденное солнце слепило глаза, но мы так хорошо разместились на выступах у лестниц, что я даже была рада подобному раскладу вещей. Мне надоело держать это в себе.

— Ну, и, если он тебе нравится, зачем ты все это делаешь? — резюмировала подруга, дослушав весь мой рассказ.

— Он меня бесит, — отпиралась я, игнорируя очевидное.

— Ты что, дура? — она закатила глаза. Я уставилась на подругу в немом шоке. — А чего ты ожидала от меня? Я не твой добрый паренек, который смотрит на тебя с обожанием и боится лишнее слово сказать.

— Ты же сама называла его гиком, — обиженно протянула я.

— Ну это ничего не меняет, — добавила Джудит. — Если бы я плохо к нему относилась, я бы не стала тогда доверять ему тебя пьяную.

Я приложила ладонь к лицу, сгорая со стыда. Перед глазами мельтешили картинки с вечеринки у Мэтта. И мое позорное пробуждение в комнате Брэндона на следующее утро.

— Я думала, что он — особенный, — размышляла я с серьезным лицом. Джудит притихла. — А он оказался таким же, как и другие. Даже хуже спортсменов.

— Потому что стал ревновать тебя к Мэтту и Джастину? — ухмыльнулась она, качая головой.

— И к Оливеру, — рассмеялась я. — Прикинь!

— Это, конечно, странно, — Джудит повела плечами. — Ревновать к гею.

Прервав нашу беседу, я собрала все свои вещи и направилась домой. Мы с Брэндоном работали над проектом в пятницу и с того момента прошло уже несколько дней. Сегодня он тоже молчал весь день, а сама я не собиралась спрашивать об этом. Я смотрела на дисплей смартфона, нажав на уже ставшую такой родной, сиреневую иконку на экране, и проверила список контактов в сети. Точнее одного контакта.

Не удержавшись, я все-таки сама написала ему, предварительно втянув в легкие побольше воздуха. Быстро настрочив целое предложение, я отбросила телефон в дальний угол кровати, будто что-то раскаленное, обживающее ладони.

«Когда у нас будет следующее занятие?» — @cici. 8:30.

Дрожащими руками я взяла смартфон в руки и покосилась на экран, на котором незамедлительно появилось всплывающее сообщение о том, что собеседник печатает сообщение. Этот прием, как выразился Брэндон, он подсмотрел у других социальных сетей, и внедрил его собственноручно в глоббер, прописав несколько новых кодов.

«Завтра после литературы я полностью свободен». - @n1. 8:31.

«Мне еще будет нужна твоя помощь по математике». — @cici. 8:31.

Последнее сообщение я написала, не подумав последствиях. Вздернув подбородок, я про себя фыркнула, напомнив себе о его недавнем заявлении, что я могу обратиться к нему за помощью в любую минуту. Математика стала самым удачным поводом.

«Конечно. В любую минуту». — @n1. 8:32.

Прижав телефон к груди, я улыбнулась. Брэндон процитировал мои мысли, и от этого мне стало очень спокойно.

Мне было тоскливо. Я все утро украдкой наблюдала за тем, как Брэндон помогает Эмме на лабораторной и с каждый разом убеждалась в том, что завидовала ей. Я ревновала Брэндона к Эмме: мое сердце сжималось при виде его очаровательной улыбки, направленной кому-то еще кроме меня. Это внезапное осознание того, что я ничего теперь не делала со своей ревностью — злило меня, выводило из себя.

Какое нелепое стечение обстоятельств: вернувшись в этот город я и подумать не могла, что меня угораздит увлечься кем-то вроде Брэндона — несомненно симпатичного, но совсем не такого парня, с которым я собиралась проводить свой досуг. С ним было интересно, его было приятно слушать, и я терпеть не могла эту его внезапную популярностью среди малолетних, и не только девиц, за счет того, что он теперь играл со своим кузеном в группе. Я знала его до этой группы, и его внимание целиком и полностью должно было принадлежать мне!

Мы встретились в назначенное время в кабинете информатики. Параллельно я без угрызений совести наблюдала за тем, как он не сводил своих наглых глаз с Эммы, хоть я и знала, что у него нет ничего с этой австралийкой, но все равно исходила ядом.

Он сел рядом, как обычно, изначально одаривая меня своей милой, трогательной улыбкой. Завороженная, я улыбнулась в ответ, забыв обо всем. Наверное, у меня действительно в эту секунду были щенячьи, как говорила Джудит, глаза.

— С презентацией выступишь ты, — мягко протянул он, слегка придвинувшись ко мне.

Мы вернулись к тому, с чего начали. Он снова будто смущался и делал вид, что впервые сидит со мной за одной партой. Я же снова притворялась безразличной, вежливой и в меру тактичной.