Алесса вышла на свет, прищурившись от ярких солнечных лучей, и заняла свое место рядом с Томо и Ренатой. Краснолицая стража, чья форма пропиталась потом, выстроилась в линию на широких ступенях Цитадели, отдавая честь, после чего ожидающая толпа притихла, склоняясь в поклонах и приседая в реверансах.

Обычно с привычного для нее наблюдательного пункта – балкона четвертого этажа Цитадели – стильные молодые женщины Саверио напоминали стаю павлинов, расхаживающих по городу в разномастных нарядах. Сейчас же, окутанные в одежды серых и черных оттенков, они походили на скопище перепачканных голубей, заполняющих всю пьяццу.

В упор на Алессу никто не глядел, словно она была слишком ужасна, чтобы смотреть на нее невооруженным глазом, и все же ее не покидало давящее ощущение, что все вокруг пялятся.

«Вперед. Кланяйтесь благословленной спасительнице, которая продолжает убивать ваших родных и друзей».

Рената зыркнула на нее, и Алесса покраснела, как если бы произнесла богохульную мысль вслух. Невзирая на разницу в возрасте в два десятилетия, Рената благодаря янтарному цвету кожи, золотистым волосам и широким каштановым бровям вполне могла сойти за сестру Алессы, вот только в Алессе она видела лишь исполнительницу долга, но никак не родственницу или подругу. И в подобные моменты это становилось предельно и болезненно очевидно.

Выражение лица Томо ее слегка подбодрило.

– Помни, напуганные люди жаждут определенности.

– Ты уверенная, – проговорила Рената под нос. – И должна быть собранной.

Алесса обнажила зубы в уверенной улыбке, от которой один из стражников вздрогнул. И она чуть поубавила экспрессии.

Вот честно. Если бы ей пришлось составлять список качеств, описывающих ее хоть в какой-то степени, «уверенная» и «собранная» в него даже не попали бы.

Когда ее впервые представляли народу на этой же самой пьяцце, все стояли плечом к плечу, в глазах людей теплилась надежда, а в улыбках читалась вера.

Еще совсем недавно она была обыкновенной девчонкой. И вдруг превратилась в спасительницу, избранную Богиней. Обожаемую, важную и настолько популярную, что даже не знала, на кого бросить взгляд первым.

Все изменилось. Больше никто не хотел становиться ее Фонте. Никто не желал делить с ней свой дар. Хотя делить – это громко сказано. Ведь если ты чем-то делишься, то получаешь что-то взамен. И в конце обмена оба участника останутся живыми. А это обещание она исполнить не могла.

Но она пыталась. Пыталась снова и снова.

И даже в такой беспокойной толпе обнаружить Фонте не составляло труда, потому что их окутывали видимые облака тьмы. Она встречала их десятки раз, однако они оставались лишь незнакомцами со знакомыми именами.

Калеб Топоровский с вечным выражением скуки на лице слишком быстро отвел взгляд, пока приглаживал лоснящиеся волосы цвета меди.

Йозеф Бенхейм, одетый с иголочки в наряд цвета полуночи, смотрел на нее, не опуская глаз, и она почти слышала, как он напоминал себе не моргать. Его сходство со старшей сестрой просто поражало, и у Алессы в горле встал ком. В семьях редко рождалось два Фонте; но если так происходило, это считалось признаком силы и благословением богов. Он должен был стать одним из главных кандидатов Алессы, но она уже отняла у его родителей одного ребенка.

Другие Фонте неохотно ловили ее взгляд: Нина Фон, Саида Фарид, Камария и Шомари Ачебе.

Большинство старались смешаться с толпой. Она не могла их за это винить. Она едва знала людей, которых убивала, в то время как они росли вместе.

И теперь Фонте были вынуждены делать вид, будто ждут не дождутся, когда их выберет девчонка, чья сила без их дара бесполезна.

«Богиня, дай мне знак».

Однако на самом деле ей требовался толчок. Она часами напролет наблюдала за городом с высоты, мечтая очутиться среди людей, но как только ей удавалось сбежать из своей золотой клетки, она забывала, как размахивать крыльями.

Алесса сделала всего три шага, прежде чем гомон на площади вынудил ее остановиться.

Женщина проталкивалась через толпу, стремясь оказаться в центре пьяццы.

В белоснежном одеянии она походила на звезду, что сверкала безлунной ночью. Что за человек вызовет переполох во время похорон?

Женщина бросила на Алессу взгляд, и в ее глазах вспыхнул огонь.

На одно странное мгновение Алесса ощутила укол стыда. В ее присутствии уже несколько лет никто не врывался на мероприятия в религиозном пылу, да и обстановка к приступу восторга не располагала.

Лицо женщины исказилось в гримасе, ее глаза потемнели, и она бросилась бежать.

У Алессы подскочил пульс, удары сердца вторили стуку обуви по камням.

Женщина в белом не замедлилась и не дрогнула, невзирая на мчавшихся к ней со всех сторон стражников. Не сбавляя темпа, она занесла руку назад.

И метнула.

Нечто пролетело рядом с головой Алессы с настолько резким свистом, что отдалось болью в ушах.

Стража поймала женщину и повалила ее на землю, своими телами приглушая слова, срывающиеся с ее губ.

Алесса потянулась рукой к шее, обнаружив кончики своих перчаток теплыми и влажными от крови.

– Богиня, – выдохнула она. – Ну не такой же знак.

Стерев теплую струйку, стекающую по шее, Алесса задышала быстро и прерывисто. На ее перчатках не должно было быть заметно крови, как и на ее лице не должен был читаться страх. Не положено.

Она взглядом проследила путь багровых капель, пролившихся на каменную кладку, до отражающего блики солнечных лучей лезвия. Стой она чуть левее, кинжал, который едва задел ее ухо, вонзился бы в череп.

Капитан стражи выкрикивал приказы, и солдаты заключили ее в защитное кольцо. Впервые в жизни она мечтала спрятаться за высокими стенами Цитадели.

– Стойте, – выпалила Рената. – Они должны увидеть, что она невредима.

Алесса сжала руки в кулаки. Прятаться не вариант. По крайней мере, не ее. Ни при каких обстоятельствах. Долг зовет, и капля крови еще ничего не значит.

– Выше голову, Финестра, – протянула Рената. – Покажи им, что ты не боишься.

Алесса подавила внезапное желание рассмеяться и вздернула подбородок как можно выше, чтобы никто не увидел ее сверкающих от накативших слез глаз.

Она ободряюще помахала рукой, и по толпе прокатилась волна облегчения – во всяком случае, она надеялась, что это было облегчение, – после чего Рената жестом приказала всем отступать назад.

– Насколько все плохо? – поинтересовалась та, стоило воротам за их спинами захлопнуться.

– Могло быть и хуже, – сморщилась Алесса, ощупывая раненое ухо. – Зачем кому-то так поступать?

Она не понимала. Чтобы Финестра погибла до Диворандо – это просто невообразимо! Ну, или так считала только она. Некоторые из них получали ранения во время сражений, но каждый прожил достаточно, чтобы взобраться на Пик Финестры. Без Финестры и Фонте Саверио станет беззащитным и легкой добычей для демонов.

– Кто знает, что в голове у этих сумасшедших? – утешал ее Томо, которого за локоть придерживала Рената. Они обменялись напряженными взглядами.

– Если вы что-то знаете, говорите. – Алесса последовала за ними по арочному коридору ко внутреннему дворику. Рядом с Томо, высоким и спортивно сложенным, несмотря на его проблемы со здоровьем, Рената казалась куда более хрупкой.

– Ты не сможешь вечно защищать ее, Томо.

– Рената, – взмолился Томо, и его смуглая от загара кожа чуть побледнела. – Мы даже не знаем, связан ли он с этим.

«Он?» Кинжал в нее запустила женщина.

– Кто? – спросила Алесса. Но ответа не получила. В подобные моменты она словно становилась невидимкой.

– Говорила тебе, что нужно его арестовать. – В голос Ренаты проникли гневные нотки. – Отволочь его на Пик и оставить там подыхать.

Томо вздохнул, будто этот спор затевался не впервые.