Когда Бринер записывал ответ на последний вопрос, сверху раздался приглушенный женский вопль.

— Что происходит? — немедленно насторожился Мейстор.

— Очнулась наверное, — я пожал плечами. — Не отвлекайся.

Через минуту вопль повторился, что-то с шумом упало, женщина завизжала так, будто ее режут. Я побежал наверх. Успел к самому моменту кульминации:

На кровати лежала обнаженная жена Мейстора с разведенными в стороны ногами, а между ними, стоя на коленях, конвульсивно дергался Фелин. Его возбужденный член извергал белую склизкую массу на ее живот, та перемешивалась с темной, почти черной кровью и стекала в уютную ложбинку между женских ног. Густой кармин сочился из проломленного в нескольких местах черепа Фелина, будто свежее вишневое пюре. Алая краска зигзагами стекала по белым простыням, рисуя страшный пейзаж, напоминающий закатный еловый лес. Над насильником стояла десятилетняя девочка, держа в руке тяжелый чугунный подсвечник и безумно улыбалась. Второй ребенок, мальчик — лежал с другой стороны кровати и не двигался. Его голова была выгнута под неестественным углом.

Я замер в неопределенности, женщина перестала кричать и впала в ступор, Фелин упал набок, маска съехала с его головы, позволив всем присутствующим рассмотреть его жирное потное лицо.

— Нам пиздец, — констатировал подошедший Бринер.

— Да уж… Пизда вообще никогда до добра не доводит, — хмыкнул я, вспомнив еще одну присказку Агеона.

— Мясник не простит нам гибели своего сына, — схватившись за голову, продолжил рыжий.

— Ну, молодец. Ты еще им еще свой адрес скажи.

— Да какая теперь разница? Свидетелей всё равно нельзя оставлять в живых! Рожу этого жирного пидора все кому не лень знают!

Когда мы собрались спускаться вниз, живых на втором этаже не осталось. Дом профсоюзного лидера медленно, но верно превращался в семейный склеп.

Внизу нас ждал очередной сюрприз: любовница Мейстора, которую мы считали мертвой, стояла с ножом в руке возле стола и срезала последнюю веревку, удерживающую хозяина дома. Едва мы шагнули в гостиную, как Вэлли, с несвойственной для такой туши скоростью отпрыгнул к окну и сунув руку за штору, достал из потайной ниши блестящий металлический прут, длиной около метра. Приглядевшись, я узнал в его орудии весьма опасную штуку. Мейстор держал в руках полицейский электрический жезл, вроде того которым любил меня потчевать Агеон. Вообще вещь полезная — на среднем разряде легко может парализовать человека, а то и полностью вырубить.

— Что произошло? Что с моей семьёй? — нервно выкрикнул Мейстор, водя своим орудием из стороны в сторону. На кончике жезла неприятно поблескивала электрическая дуга.

— Веревки хлипкие, чуть не сбежала твоя женушка. Но не бойся, кроме яиц и рожи нашего друга, никто не пострадал, — устало ответил я.

— Ты врешь! — неуверенно произнес он,

— Сходи да посмотри, — я пожал плечами.

Мейстор невольно дернулся в сторону и, в этот момент, Бринер запустился в него тяжелую кочергу, которую он подобрал по пути в гостиную. Вэлли смог уклониться и в ответ ударил разрядом прямо в грудь моего рыжего соратника. Того отбросило к стене, как сломанную куклу. Подняться он не пытался — видимо потерял сознание. Второй разряд полетел в мою сторону, я смог принять его на лезвие мизерикорда — тот мгновенно раскалился и выпал из моей руки. Следующий разряд попал мне в живот, руки и ноги немедленно стали ватными. Я не смог устоять и повалился на ковер.

Озлобленный Мейстор подошел ко мне и ударом кулака разбил нос. Лязгнули зубы, в рот густым потоком хлынула соленая кровь. Вспомнилось детство, выбитые молочные зубы и утопленный щенок моего обидчика. Я всегда находил способ вырваться из любой неприятной ситуации. Вырваться и отомстить. Неужели я проиграю какой-то жирной свинье? В глубине моих глаз загорелись злые безумные искры.

— Ну что, теперь я задам пару вопросов? — Вэлли склонился надо мной и стянул маску, желая рассмотреть лицо.

Я криво улыбнулся: жирный идиот сам решил свою судьбу. В следующий момент я отхаркнул скопившуюся кровь прямо ему в глаза. Мужчина инстинктивно зажмурился спасая зрение, но ловушка была в другом. Полустертая центральная фигура на его лбу зашипела и активировалась второй раз за день. Мой противник немедленно выронил из рук жезл и, упав на ковер, задергался в конвульсиях. Мерцающие глифовые цепочки быстро расползались по его телу, активируя полноценный Ритуал Боли. Не зря Агеон избивал меня до полусмерти, когда я пытался схалтурить, рисуя сокращенные версии ритуала или неаккуратно нанося глифы. Вот и пригодилась наука. Идеальный рисунок мигом откликнулся на мой зов.

Вспомнив про любовницу профсоюзника, я кинул взгляд на место, где она сидела несколько минут назад, но там уже было пусто. Я проследил взглядом до входной двери — она была открыта на распашку: прохладный ветер занес внутрь несколько сухих листьев. Плохо, она наверняка приведет жандармов или кого похуже. Через пару минут к мышцам начала возвращаться подвижность. Я с трудом поднялся на ноги. Добрёл до находящегося без сознания Бринера. Недолго думая, окровавленным пальцем нарисовал на его лбу сложный глиф. В таком виде тот мог действовать буквально долю секунды, но этого хватило, чтобы мой соратник очнулся. Его лицо исказила судорога боли, глаза открылись, а изо рта вырвался беззвучный вопль.

— Нужно поджечь дом и валить отсюда, та недобитая шлюха сбежала, — коротко сказал я.

Бринер кивнул, сбегав в подвал, он прикатил наверх бочонок с горючим маслом и разбил его кочергой прямо посреди гостиной. Тягучая янтарная жидкость мигом пропитала ковер и затекла под тело мелко трясущегося Мейстора. Достав из камина тлеющее полено, я раздул его и сунул в масляную лужицу. Та зашипела и медленно, неохотно загорелась. Огонь быстро растекся по комнате, добрался до Мейстора — мерзко запахло палёными волосами, а через пару минут приятно — шашлыком. На угрозу от огня его тело, пораженное внутренней болью, уже не реагировало.

Накинув на себя найденные на вешалках тяжелые дождевые плащи с капюшонами, мы с Бринером вышли из дома и поспешили к переулку, где оставили мобиль. В окнах дома плясал пожар.

— И что теперь? — запрыгнув на пассажирское сиденье мобиля, спросил я.

— Нужно бежать из города! Мясник не простит нам такого провала! А если узнает кто-нибудь еще… — запричитал Бринер, намекая на сбежавшую шлюху.

— Она не видела наших лиц, здесь бояться нечего, — уверенно сказал я.

— Один хрен…Мясник устранит нас просто ради собственной безопасности! — зло воскликнул рыжий.

— Да как он вообще узнает, что мы выжили? После пожара там останется куча обгоревших до неузнаваемости трупов! Мало ли что произошло — вдруг у профсоюзника оказлась охрана и нас всех порешили! — справедливо возразил я.

— Если остаться в городе — узнает, уж поверь мне, — вздохнул Бринер. — Я-то с ним не первый год работаю. Да и как тут жить, если вокруг одни знакомые лица? Не спрячешься… Рано или поздно попадешься…

— Через два дня Испытание, после того как я стану магом — Эдвин перестанет быть угрозой. Ты вроде тоже собирался, или передумал? — усмехнулся я.

— Собирался… думаешь статус неофита даст тебе неуязвимость? Нет, если не выходить с территории кампуса — то будешь в безопасности. Но, стоит высунуться наружу… Думаешь, новичок с одной-двумя открытыми доминантами сможет что-то противопоставить банде с ножами? Даже полностью открытый пентакль — это жалкие фокусы! Чтобы стать полноценным магом и научиться управлять своими силами требуются годы! Подстерегут в подворотне и забьют как щенка! — нервно выпалил Бринер.

Бедняга, похоже у него совсем сдали нервы. Я-то уже отошел от горячки боя, и воспринимал всё произошедшее скорее как забавное приключение. Бывали у меня ситуации и куда более напряженные… К тому же деньгами я разжился — 200 в гемах и еще пара тройка сотен в драгоценностях. Есть чем заплатить за будущую учёбу, а остальное меня мало беспокоит…