Пройдя по стрелкам я добрался до нужной двери, больше напоминавшей черный ход дешевой забегаловки: рассохшееся дерево, облупившаяся краска и сырая полутьма узкого заваленного хламом переулка. О том, что это место пользуется популярностью, свидетельствовала лишь латунная ручка, до блеска отполированная касаниями тысяч рук.

Внутренний холл выглядел также убого — старая известь на потолке, облезлый деревянный пол и мутное стекло монструозного аквариума, раскинувшего свою тушу прямо посредине коридора. Табличка, висевшая над зевом монстра гласила: «Регистратура». Даже название этого места звучало агрессивно, и я невольно передернул плечами, испытав потусторонний страх. Внутри неведомого зверя обитало несколько седых злобных старух, принимавших посетителей и распределявших их по кабинетам-станциям забора крови. Дождавшись своей очереди, я протянул пластинку паспорта в окошко: сморщенная, покрытая коричневыми пятнами, рука немедленно схватила кристалл. Выцветшие, некогда голубые глаза, окинули меня неприязненным взглядом, тонкие губы сморщились, выражая крайнюю степень отвращения.

— А почему данных о сдаче налога нет? — продребезжала она.

— Я из Грайнема, там же написано. У них с базой какая-то беда произошла, но мне обещали, что проставят отметку, что все уплачено, — я напрягся, это момент действительно был слабым местом моего поддельного паспорта и запроси радивый сотрудник полную проверку налоговых документов — меня бы ждали большие проблемы.

— Да-а? — презрительно протянула старуха и уставилась на полоски бумаги, которые выдавала машина Эйбсона.

— Верно-верно, подписано герром Лайом Сайлемом, — задумчиво произнесла, а через миг неожиданно выкрикнула куда-то в тылы, обращаясь к своим коллегам.

— Слышь, Павайя, Лайом Сайлем это ли не внучок нашего бывшего директора? Больно имя знакомое.

— Он самый, мне его пару раз оставляли на попечение — лет тридцать назад было. Родители-то все гуляли, а деду — некогда было. Ох, а я тогда молодая была и мне тоже не больно-то хотелось своё время тратить и вот представляешь…

— Ну, ты рассказывай-рассказывай, — старуха быстро протянула мне бумагу с направлением и указала кривым пальцем на левый коридор.

Я поспешил в указанном направлении. История продажного чиновника — это конечно интересно, но сомневаюсь, что смогу узнать что-то полезное из рассказов о его детских похождениях…

Станция по сдаче налога представляла из себя вытянутое помещение с рядом металлических кресел, за спинками которых притягательно блестели объемные стеклянные сосуды с кровью. Пузатые емкости плотно примыкали друг к другу и, со стороны, выглядели настоящим «забором из крови». Забавно.

Половина мест была занята — люди разного возраста и пола неподвижно сидели в металлических креслах. Их глаза были закрыты, а лица, в дрожащем свете масляных светильников, казались мертвенно бледными. Жизнь вытекала из них по тонким трубкам и служила строительным материалом для еще одной секции "забора". Процедура была неспешной — важно было получить не просто кровь, а жидкость максимально насыщенную праной. Для этого требовалось время.

Дождавшись своей очереди, я устроился в неудобном металлическом кресле. Техник в форменной одежде подошел сзади и закрепил на моей руке конструкцию из зажима, прозрачного шланга и длинной хищной иглы. Металлический хоботок вошел в вену и я увидел, как моя кровь быстро струится в специальный стеклянный резервуар. Потянулись долгие минуты ожидания. Крайне неприятная процедура — я физически ощущал, как из меня вытекает жизнь. Капля за каплей прана покидала моё тело, а в груди появлялось чувство сосущей пустоты. Всё это создавало непредвиденную проблему — без новой жертвы мой организм просто отключится в ближайшие несколько часов, а значит — придется снова выходить на охоту.

Очнулся я где-то через полчаса, услужливый техник хлопал меня по щекам и подносил к носу бутылек с едко пахнущей жидкостью.

— Отдыхать нужно перед процедурой и вечером ужинать как следует! — укоризненно произнес он.

— Не до того было, — пробормотал я, выбираясь из кресла.

Ослабленный после сдачи "налога" я вышел из здания приказа и, спросив дорогу у прохожего, направился к ближайшей стоянке фиакров. Кто бы мог подумать, что кровавая процедура настолько сильно на мне отразится? Пожалуй такого упадка сил я не ощущал с самого шестнадцатилетия.

Трястись на омнибусе не хотелось, и я решил рискнуть. Замотаю лицо шарфом — пусть извозчик гадает, прячусь я от кого-то или просто настолько уродлив, что не хочу смущать его своим видом. Искать жертву посреди бела дня было не разумно и я решил отложить это дело на вечер, а до того момента — отсидеться в "тайной" квартире.

Свернув в переулок, ведущей к стоянке, и пройдя его наполовину я, неожиданно остановился — мой путь преградила троица подозрительных личностей. Серые неприметные сюртуки, кепи из дешевой шерсти и деревянные дубинки в руках. Я развеселился: меня что опять будут грабить?

Я рассмеялся: вот тебе и столица! Где хвалёная безопасность, где жандармы? Как же тут люди живут, если их грабят каждый день?

— Че ржешь урод? — вперед вышел полный мужчина с лицом, маскирующимся в недельной щетине. Судя по общей помятости одежды, синим кругам под глазами, и опухшему красному лицу — его совсем недавно вытащили из многодневного запоя.

— Думал мы не найдем тебя? Бринер всё рассказал Мяснику.

— Бринер? Всё рассказал? И в чем тогда проблема? — удивленно произнес я. — Претензии у него могут быть только к себе и своему покойному сынку. Если отправляешь имбецила на дело — будь готов к провалу!

— Ты кого имбецилом назвал? Это был мой брат! — рожа алкаша еще больше покраснела, налившись дурной кровью. Я даже начал немного беспокоиться за него: что если инфаркт схватит?

— И что это меняет? — спросил я.

— Бринер всё рассказал! — яростно продолжил он. — Вы нашли в доме Мейстора сейф с годовой кассой профсоюза! И тогда ты решил всё присвоить, а свидетелей вырезать! Вот только одному удалось унести ноги! — он победно ухмыльнулся и уставился на меня своими красными глазенками.

— Похоже у вас в семье с головой все не дружат! Как можно верить этому ублюдку? Он только и делает что врет! — печально вздохнув, произнес я. — В сейфе всего две сотни было!

Я попятился назад, одновременно нащупывая спрятанную под сюртуком лупару. Очевидно, что цивилизованного диалога у нас не выйдет. Рыжий урод, похоже нашел убедительный способ перевести все стрелки на меня, а значит сдаваться им ни в коем случае нельзя. Я поудобнее перехватил оружие и приготовился действовать. Не могу сказать, что из меня отменный стрелок, но дело с огнестрелом я имел. У Агеона в арсенале имелась пара древних винтовок, и стрелять мне доводилось. Да о чем я говорю? Это ж идрисов обрез с картечью! Направляй на цель и жми крючок!

— Пойдешь с нами, если не будешь упрямиться — Батя тебя не сильно покалечит! — рассмеялся второй сынок. Порывом ветра до меня донесло аромат перегара и гнилых зубов.

— Может договоримся? — я решил выиграть время. — У меня с собой пятьсот монет, — я похлопал по кошельку.

— Ищи лохов в другом месте, — сзади раздались новые голоса.

Я посмотрел через плечо: путь к отступлению был перекрыт, в конце переулка меня поджидали еще две темных личности. Как же я так вляпался?

Поняв, что драки не избежать, я решил действовать на опережение: выхватив из-под сюртука лупару, я немедленно разрядил ее в переднюю троицу. Грохот был такой, будто мне на голову надели ведро и ударили по нему палкой. Отдачей лупару вырвало из руки и отбросило к стене. Вот это мощь! Меня на миг окутало облаком дыма, а когда он рассеялся, я смог увидеть труп жирдяя с развороченной грудью. Еще живой, он глухо выл и дергался в предсмертных конвульсиях. Его напарников забрызгало ошмётками темной крови и костей, однако иных повреждений было не видно. Похоже, расстояние оказалось недостаточным, и картечь вылетела слишком узким лучом. Или их главарь был просто слишком жирным и послужил щитом для своих шестерок?