Не отрывая задумчивого взгляда от многочисленных газетных вырезок, взяла кружку с кофе и сделала большой глоток ароматного напитка, согреваясь горьковатым вкусом.
Следующим частым гостем первых полос был Сол Эрнандес. Газеты публиковали разные материалы, используя одну и ту же фотографию мужчины, сделанную ещё во время его службы в Гражданском суде Блэкхоулла. Это был крупноватый мужчина с лёгкой залысиной на теменной части, которую он прикрывал седеющими волосами. Всю свою жизнь Сол посвятил работе в суде, имел стабильный заработок и безукоризненную репутацию среди коллег. Два года назад Эрнандес покинул пост судьи с громким скандалом, который вылился в два выпуска вечерних новостей, где журналисты провели полноценные расследования о денежных махинациях, в которых участвовал Эрнандес. Оставшись без работы, тогда ещё сорокапятилетний мужчина очень быстро опустился на самое дно социального порицания. Скитаясь по беднейшим улицам Блэкхоулла, Сол обрёл себя нового в роли бродячего судьи под прозвищем Грязный законник, коим мужчину окрестили газетчики. Пользуясь знаниями действующих законов, Эрнандес без проблем стал регулярно присваивать чужую собственность. Полиция поначалу арестовывала мужчину, но вскоре отпускала за неимением законных оснований. Сол оказался чрезвычайно подкован в юридических вопросах и невероятно падок на лёгкие деньги, добытые путём отжимания у случайных незнакомцев. Городская общественность разделилась на два лагеря, чью ненависть и симпатию подпитывала жёлтая пресса, падкая на любые грязные скандалы и слухи. И с некоторых пор одна половина города с особым рвением следила за всеми событиями в новой бандитской жизни Сола Эрнандеса, другая же требовала любыми способами наказать мужчину за его многочисленные преступления.
Ступив ближе к шкафу, я аккуратно поправила сложившуюся пополам фотографию молодого мужчины, ещё одного любимца жёлтых газет, и отпила остывающий кофе, рассматривая снимок Джозефа Мо Ханта. Полное имя мужчины засветилось в таблоидах всего один раз, после чего упоминалась его краткая версия – Джо Хант. Молодой человек стал предводителем целого клана, когда ему ещё не было и двадцати четырёх лет. С тех пор прошло шесть лет. Джо Хант заинтересовал меня больше прочих. Обладая своенравным и задиристым характером, он отличался преданностью своему клану, выступая в роли настоящего апологета сложившихся традиций. Собирая заметки о Ханте, я обнаружила интересное сходство с бывшей Семьёй, ныне кланом Кастильоне. Джо Хант обладал природным интересом к налаживанию связей, напористостью к завоеванию власти и чутьём к ведению дел. Подобными качествами когда-то славился Винсент Кастильоне, и я подумала, что Джо мог выбрать его в качестве примера для подражания. По нескольким найденным фотографиям, на которых Хант оказывался запечатлённым мельком и чаще всего в движении, из-за чего снимки получались смазанными, я всё же смогла собрать полноценный образ. Джо имел светлые волосы средней длины, которые он постоянно собирал в низкий пучок, и короткую бороду, из-за чего его можно было легко с кем-то спутать, в особенности на некачественных фотографиях в окружении других молодых людей. Тем не менее Хант имел свою отличительную черту – крупные татуировки на предплечьях, часто выглядывающие из-под закатанных рукавов рубашек. По этим татуировкам его и находили газетчики, публикуя материалы о росте организованной преступности, противостоящей правоохранительным органам. Джо Хант был настоящим взрывным коктейлем с, казалось бы, несочетаемыми элементами: непоколебимой верностью старым традициям и невероятной тягой к авантюризму.
Кофе закончился, на губах остался его горьковатый привкус. Отставив пустую чашку на стол, заваленный бумагами, бегло оглядела увешанный газетными вырезками шкаф и направилась к рабочему столу. У всех тех людей, что я поместила на свою импровизированную доску, имелись свои последователи, приверженцы и поклонники. Теперь желание Софии Кастильоне вернуть меня в Семью становилось яснее. Семья, она же клан Кастильоне, пока был самым крупным кланом города. Банды Блэкхоулла росли, численность участников отдельных группировок увеличивалась. Вскоре клан Кастильоне могли потеснить другие кланы и банды, а за ними наступили бы конфликты на фоне деления территории и власти, что привело бы к боевым действиям только окончательно пришедшего в себя Блэкхоулла. Я присела в кресло и затем полностью откинулась на спинку, погрузившись в размышления.
Имена Счастливчика Сэма, Мадлен Ромбе, Сола Эрнандеса и Джо Ханта прочно засели в моей голове. На данный момент это были самые крупные фигуры на игральной доске за звание следующего претендента на владение городом. Но пока истинными негласными королём и королевой Блэкхоулла оставались Роджер Бруно и София Кастильоне, которые испытывали молчаливую неприязнь друг к другу и не торопились запускать необратимый процесс вражды за желаемое звание, понимая об опасности обострения интереса у других претендентов, едва подступающих к власти.
Наткнувшись взглядом на лежащий лист бумаги, вытащенный менее часа назад из конверта, украшенного выведенным золотистым символом, поддела письмо пальцами и бегло пробежала глазами по написанному тексту. Внизу значилась подпись Прескотта Чейза, отпечатанная штемпелем. Когда-то проданное издательство Самуэля Эпуларио Чейз Интерпрайзерс и по сей день приносило свой стабильный доход, переводимый на счёт в банке, открытый тем же Чейз Интерпрайзерс, когда обнаружилась моя пропажа, затянувшаяся на долгие годы. Издательство росло, благодаря умелому ведению дел компании Чейза, открывая новые филиалы по городу. Мой процент от доли издательства остался прежним, но за прошедшие годы на банковский счёт набежала приличная сумма в силу того, что счётом никто не пользовался. В Чейз Интерпрайзерс были осведомлены о моём исчезновении и тем не менее из компании регулярно присылали отчёты обо всех изменениях, проблемах и успехах издательства. В руках лежал последний присланный отчёт за второй квартал нынешнего года, и меня искренне поразили не подробности проделанной работы, а то, каким образом Прескотт Чейз успевал совмещать управление компанией отца и руководство специальным отрядом по поимке и устранению преступных лиц.
Разумного объяснения не нашлось. Мне была необходима личная встреча со Скоттом, чтобы узнать ответы на интересующие меня вопросы и прояснить ситуацию.
Как и каждое утро последних нескольких дней, Панч прибыл ровно к одиннадцати утра. Не рассчитывая на то, что я сегодня решу выбраться из поместья, мужчина немного покружил у дома и ненадолго остановился, чтобы протереть лобовое стекло. Удивление легко считалось с лица Панча, когда я вышла из дома и направилась прямиком к мужчине.
– Хорошо выглядите, – обратился Панч, кивнув на новый костюм, который я получила только прошлым вечером от портного, что одевал меня в последний год до моего исчезновения. За минувшие восемь лет качество пошива улучшилось, а скорость выкройки увеличилась в несколько раз; я получила несколько комплектов одежды в рекордные сроки. Гардеробный шкаф пополнился новыми вещами, потеснив пустые вешалки. А портной вновь обзавёлся постоянной работой, слегка удивившись и обрадовавшись моему письму с заказом нового гардероба по старым меркам. Панч прошёл к дверце со стороны водителя и смерил меня вопросительным взглядом. – Сегодня куда-нибудь отправляемся?
Утвердительно кивнув, я уверенно прошагала к автомобилю, едва хлопнув по карману с лежащим в нём письмом:
– В главный офис Чейз Интерпрайзерс.
Нетерпеливо отсчитывая томительную минуту ожидания, я легко постукивала пальцами по гладкой поверхности административной стойки. Письмо, открывшее дверь в главный офис Чейз Интерпрайзерс, лежало рядом, подрагивая от неуловимого задевания мизинцем. Секретарь, молодая девушка, со слабым недовольством прикусила губу, кинув мне короткий и весьма красноречивый взгляд, понадеявшись, что я прекращу своё бесполезное действие. Наконец, она отвела телефонную трубку от уха и сдержанно улыбнулась.
