— Ты обещал. Только посмей меня обмануть. Приходи завтра по адресу на визитке. Документы не забудь. — Он нервной рукой пробегается по расстегнутым пуговицам рубашки.
— Юнги-хён, — зовут его тихо. — Давай провожу.
— Ещё чего. — Юнги хватает пиджак, сумку и бежит вон с халупы.
Комментарий к Часть 4
Авторская группа:
https://vk.com/club190948520
Уютный домик, где я пишу. Фики, которых нет на Фикбуке, ранняя выкладка глав:
Пятая глава там:
https://vk.com/rtk_dnp
Являюсь админом Творческого объединения @Fest_fanfic_BTS в Инстаграме. Командой авторов и дизайнеров проводим тематические фесты, игры, викторины - поднимаем настроение читателям и дарим вдохновение авторам! Присоединяйтесь и пишите, читайте вместе с нами!
https://www.instagram.com/fest_fanfic_bts/
Люблю не только писать, но и читать, поэтому в составе админов веду в VK сообщество рекомендаций фанфиков Quality➤Fanfiction➤BTS➤Фанфик. Ищете интересный фанфик? Перечитали популярное? Любите редкие пейринги? Тогда приглашаю Вас в наше сообщество: https://vk.com/qfbts_ff
========== Часть 5 ==========
В аэропорт приезжает Бог. Поцелованная будущим успехом икона стиля. Ким Тэхён шагает по залу ожидания, с легкостью волоча за собой чемодан, а люди вокруг сворачивают шеи. О, да, глазомер Юнги опять не ошибся, чуйка не подвела. Этот парень — бриллиант, за которым, только позволь, будут охотиться все рекламные агентства.
Юнги хохлится в кресле, натягивает кепку пониже и прибавляет громкость в наушниках. Не смотрит, невозможно, просто глаза слепит от чужой привлекательности. А он-то всегда считал себя избалованным красотой снимающихся у них моделей.
Перед ним замирают модные кеды. Но это же не повод поднять голову и снять наушники? Юнги водит козырьком вверх-вниз, имитируя равнодушное «привет», и продолжает тупить в пол.
Одна кеда коротко и чётко пинает его туфлю.
«Пиздюк!» — вскипает про себя Юнги. Что сейчас было? Этакий ответный мудацкий «привет»? Проверять только не рискует, и вообще делает вид, что не заметил наглого поступка.
Может, обладатель кед что-то ещё говорит, но музыка в ушах глушит разговоры. А потом ноги и вовсе пропадают с поля зрения.
Дыши, блядь, дыши, уговаривает себя Юнги. И стреляет взглядом вслед. На широкую спину, обтянутую не мятой облезлой майкой — рубашкой. На отменную крепкую задницу и длинные ноги, порнушно обтянутые, нет, не линялыми спортивками — тёмными джинсами.
Заведись, остановившееся сердце. Стучись, проклятое. Юнги знал, что так будет. Знал, что мелкий гопник не оставит его в покое, а после того, как пройдёт через руки его команды, с укрощенными стилистом кудрями, в дорогой со вкусом подобранной одежде — стукнет в голову похлеще крепкого алкоголя. Всё знал, поэтому в кои-то веки передал дальнейшие работы по проекту в золотые руки его помощницы. Та — дородная аджума сорока пяти лет, с выводком детей от двадцати до пяти — ходила каждый день в его кабинет, отчитывалась о подготовке к съёмкам с придыханием в голосе и с поволокой в глазах.
Раз Юнги даже возмутился. Не сдержавшись, спросил:
— Не стыдно так откровенно пыхтеть по подростку? Твой старший сын — его ровесник.
Благо, их рабоче-дружеские отношения каверзными вопросами не испортить. А его помощницу такими речами не смутить. Та только пожала плечами. И отбила подачу:
— А как по нему не пыхтеть? Кто вообще по нему не пыхтит? У всей части женского отдела и половины мужского крышу ветром сдуло. И потом, что-то ты путаешь, начальник-ним. Какой же он подросток? Нашей будущей звезде скоро двадцать, для старта карьеры — вообще старичок. И он на две головы выше меня, — мечтательно хихикнула она.
Юнги тогда опустил глаза, чтобы проницательная дама не раскусила плюс один в их строю. Он, блядь, тоже пыхтел. Горел, как последняя сволочь, варился в собственном соку все дни после того, как свалил со звенящим налитым членом с чужих колен. И с той квартиры. Никак с тех пор не мог отделаться от мысли, что чуть не совершил непоправимое. Мелкий пацан из воспоминаний трехлетней давности наслоился на нынешнего — совсем не мелкого (вообще и тогда не мелкого, но выверты мозга не перебить), и Юнги коротило от смешанных чувств.
Но помощница явно что-то заподозрила. Она загадочно разулыбалась, заиграла бровями.
— Что? — насупился Юнги.
— Ах, господин директор, первый раз за время нашей совместной работы ты не суёшь свой нос в рабочий процесс. Не выносишь мозги каждому задействованному в проекте сотруднику. С чего бы это?
— Как не сую, вот ты сидишь передо мной, и я препарирую тебя по каждому пункту, — отбрыкнулся тогда Юнги.
Она задумчиво покачала головой.
— Это всё не то. Окопался в своём кабинете. По офису перемещаешься перебежками, постоянно оглядываясь, как шпион из Северной Кореи. Что-то происходит, да?
— Чушь, я просто дал тебе пространство для работы. Ты же метишь ко мне в замы, давай, дерзай. Успешно закончишь — можно будет подумать о твоей кандидатуре.
Юнги знал, что под начёсанными буклями и вязаными свитерами скрывается не только авантюристка с бульдожьей хваткой, но и прожжённая карьеристка, и надеялся сбить её со следа, упомянув любимую тему. Но, видимо, зря. Женщина неторопливо собрала распечатки со стола, подошла к Юнги и панибратски похлопала по плечу.
— Не представляю, где ты его нашёл, как уговорил, но ты проделал отличную работу. Этот парень — синоним слова «шедевр». Наша компания даст ему плацдарм, чтобы тот взлетел и засиял, как того достоин. Но твой Ким Тэхён равнодушен к открывающимся перспективам. Он постоянно спрашивает о тебе. Интересно, почему?
Юнги поморщился на «уговорил». Не стал лезть с расспросами, что говорит о нём чёртов гопник. И проигнорировал многозначительное «почему». Вопрос звучал как риторический, а следовательно мог остаться без ответа. Он отвернулся от пытливого взгляда помощницы — крутнулся на стуле и уставился в окно. Там дрожала в мареве летнего дня панорама Сеула.
— С чего это он мой? Ким Тэхён свой — чисто по-пацански, — сказал, помолчав.
Пухлые пальчики аджумы приземлились на другое плечо, сжались в жесте незримой поддержки и пропали.
— Как всегда, неудобные вопросы лесом пускаешь. А у самого шея в засосах.
Юнги тогда не ответил, сделал вид, что увлечён открывающимся видом. Коллега не стала его дожимать и ушла. А он сидел в смятении. Чем крыть, если ответов нет. Он себе не может ответить, не то что другим, поэтому пусть никто его не мучает, он и сам неплохо справляется. Юнги дождался, когда жалюзи на стёклах кабинета закроют его от взглядов коллег, и повалился на скрещённые руки.
Настроение и тогда было паршивым, хоть вой, и всю неделю на дне и держится. Вопросы к себе только растут в геометрической прогрессии. Юнги исподтишка снова смотрит на объект своих страданий. Несколько рядов кресел в зале ожидания заняты их командой. В этот раз они летят почти полным составом — проект масштабный, с огромным бюджетом. И отпустить дальше, чем он его уже отпустил, переложив подготовку на плечи помощницы, не может. Хотя видит Бог, он бы никуда не полетел, тем более, с кучей пересадок из Кореи в Кению. Но Юнги — чёртов профессионал, карьерист, каждый раз переступающий через себя в угоду работе.
Через наушники не слышно, как возбуждённо кудахчут девушки, зато прекрасно виден их ажиотаж — рассветное солнце из окон в пол освещает их группку. Окружили, усадили в центр, кто-то сунул бутылку воды их будущей звезде, кто-то угостил вкусненьким. А Ким Тэхён и рад, широко лыбится, успевает пофлиртовать с каждой — координаторы, гримёры, помощницы не на шутку очарованы.
А ещё Юнги замечает, как те водят глазами — от парня до него, шушукаются в кулачки. Видимо, «пацанский привет» не остался незамеченным. И то, что Юнги спустил тому дерзость. Катастрофа. Он на днище. Связаться с мелким гопником, было плохой, фу какой плохой идеей. Юнги тяжело вздыхает. Громкая музыка долбит в уши, неожиданно раздражает. Хотя дело не в музыке, правда же? Он вешает наушники на шею и встаёт к аппарату за порцией кофе.
