========== Часть 1 ==========

Юнги любит свой район. Каждый раз ловит себя на этой мысли, когда выходит из автобуса и оглядывается. Да, не Каннам, но тоже неплохо. Свечи новомодных многоэтажек высятся среди зеленых насаждений, а под их пышными кронами — чистые приличные дворы, детские площадки и освещенные тропинки, уложенные ярким камнем. Много магазинчиков, две школы, спортзалы и огромные торговые центры — все в паре шагов. Помимо зелени дворов, несколько парков с велосипедными дорожками и озерцами раскинулись неподалеку. Здесь даже дышится легче, не то, что в центре, где он работает.

Молодому специалисту Мин Юнги было бы не по карману жить здесь, но вот уже три месяца, как он работает в большой фирме, и завтра у него первый проект для заказчиков. Если все пройдет успешно, откроются и новые перспективы, и энное количество знаков прибавится к сумме на его зарплатном счету. Ему крупно повезло найти подобную работу сразу после университета, и он расшибется в лепешку, но постарается ей соответствовать.

Сегодняшний рабочий день оставил досадное послевкусие. Юнги допоздна задержался, вылизывая слайды до идеального состояния, и все равно остался недоволен. То шероховатости в виде тусклого фона и не идеально выровненных таблиц, то заголовки, которые не звучат, как надо. Устав пялиться в компьютер в пустом кабинете, обпившийся кофе до изжоги, он перенес проект на рабочий ноутбук, приобретённый фирмой для таких случаев, и поехал домой.

Юнги на ходу расслабляет ворот строгой рубашки, трет пальцами раздраженные следы на шее. На улице духота плавит кожу, вечер не приносит долгожданную прохладу. В офисе он еще и в пиджаке, там кондиционеры обдувают липким холодом, да и офисный корпоративный стиль обязывает. Но в такую жару Юнги оставляет пиджак на работе, предпочитая добираться до дома в рубашке с длинным рукавом. Но и в ней ужасно жарко. Он поправляет сползающую с плеча лямку кожаной сумки, где лежит ноутбук и идет дальше по тротуару.

Завернув к своему подъезду, он досадливо морщится и замедляется. Всем хорош район. Был. До недавнего времени. Пока не начались школьные каникулы.

Они снова там.

Малолетняя гопота, закончившая учиться и которая теперь тратит время на бесполезные тусовки по всем дворам ближайших домов.

Сегодня, видимо, пришла очередь оккупировать их детскую площадку, и снова галдеж, ругань и смех будут лететь в открытое окно, мешая Юнги спать. Он бы и закрыл его, но кондиционер сломался, а хозяин квартиры уже вторую неделю кормит завтраками своего арендатора, обещая отдать технику в ремонт. С закрытым окном дома — чисто сауна, задохнуться можно. Вот и терпит Юнги, ладно хоть не каждую ночь они тусят, у них свой «график» тусовок по дворам.

— Сраные школьники, нет никакой на них управы, — он дергает плечом и непроизвольно ускоряет шаг.

С площадки несётся дикий грохот — Юнги кидает опасливый взгляд в сторону шума, придерживая сумку с ценным содержимым. А там хаос. Толпа, в которой слышны и девичьи голоса, заполонила двор, носятся по игровому оборудованию. Пластик горок и лестниц жалобно трещит под ногами бездельников, пока те, гогоча как гуси, бегают друг за другом в догонялки.

Пока они заняты, есть шанс остаться незамеченным. Юнги ускоряется еще, втягивает голову в плечи, чтобы не привлечь внимание.

В его молодости такого не было, да и городишко, где он вырос, был небольшим. Юнги страстно желал из него вырваться, поэтому учился, как заведенный, чтобы поступить в столице. Некогда ему было тусить, некогда гулять, у него была цель. А эти же лентяи… Кто не бегает — восседают, как воронье, по скамейкам — жопами на спинках, ногами на сиденьях. В руках бутылки явно с чем-то горячительным. Вот тех, кто не занят, вообще надо обходить по дальней орбите — Юнги уже учёный.

— Почему на них никто не пожалуется? — продолжает он бухтеть себе под нос. Громче сказать — страшно, нынешняя молодёжь — на редкость пугающая — здоровая и наглая. Юнги торопится. Вперив взгляд под ноги, молится, чтобы малолетняя кодла была занята своими делами. И на всем ходу врезается в жесткое, темное, неожиданно преградившее ему путь.

Юнги инстинктивно хватается за ткань, оказавшейся чьей-то майкой, вскидывает голову и лбом чиркает по мягким губам, пахнущим орешками, жвачкой и пивом.

— Опана, сам свалился на руки… — по макушке вспархивает басовитый смешок. Его бока стискивают сильные пальцы, впиваются серьезно, жмут ближе. — Хён, у тебя талия, как у самой чёткой чики.

Возмущение тут же срывает крышак. Юнги ахает, отпихивается, и сумка, качнувшись под тяжестью ноута, скользит по ткани рукава и резво съезжает вниз. Ровнехонько в руки, с удручающим опытом эту самую сумку принимающими.

— Ты! — вскипает окончательно Юнги, узнав «препятствие». — Какой я тебе «хён», остолоп!

— Не хочешь «хён», будешь «аджосси», — тут же прилетает хамская ответочка. — Старшее поколение — такие грубияны, а ведь должны подавать пример неокрепшим юным умам. Это… аджосси, я не остолоп, я Ким Тэхен…

Юнги ошарашенно замолкает, разглядывая наглеца, посмевшего его так назвать.

Черная мятая футболка, такие же спортивные штаны. На голове потрепанная кепка, козырьком назад. На ногах стоптанные, пыльные кеды. Типичный представитель гопоты, в который раз убеждается Юнги, только неприлично и необычно красив. Надо же, какие кадры трутся в уличной банде. Не сказать, что Мин — ценитель мужской красоты, но за три месяца работы в огромном рекламном агентстве наметал глаз на годное «продаваемое» лицо. И одно из них сейчас смотрит на него, цыкая зубом. Фонарь светит из-за спины Юнги, обливает пацана, освещает его силуэт. Красивое лицо того под неярким светом — совершенно неземное, очерчивается растушеванными линиями под скулами, по крыльям носа и по углам мальчишеской челюсти.

Пацан усмехается и вопросительно поднимает бровь, когда замечает интерес. Юнги вздрагивает и клянет себя шепотом. Интерес-то профессиональный, а не какой-то там личный. Сейчас еще гопник решит, что Юнги из «этих» и намылит шею чисто из-за мужской солидарности со всеми натуралам. И пофиг ему, что Юнги тоже не тот. То есть, не этот… Тьфу, блин, сколько проблем принесло Юнги соседство со школьной гопотой.

— Все рассмотрел, аджосси? Или хочешь поближе? — хмыкает, тем временем, шпана и склоняется к лицу. Складывает полные губы в трубочку и дует прямехонько Юнги в нос. Ароматы пива, снеков и какой-то дешевой туалетной воды вышибают слезы. Юнги отшатывается и молча пытается проскользнуть мимо, но его там снова встречают грудью.

Досадно, но этот малолетний гопник какого-то хрена прицепился к Юнги. Он задирает голову и снова впивается взглядом в юное, нахальное лицо. Главное, младше на порядок лет, но уже выглядит настоящим лосярой. Чертов акселерат! От него-то Юнги и прятался, когда пытался проскочить зайцем мимо двора. Каждый раз, как здесь тусуется их шайка, говнюк какую-нибудь дичь вытворяет.

Вот и сейчас он стоит, загораживает плечами родимый подъезд, взвешивает чужую сумку, многозначительно поигрывая густыми бровями.

Юнги тут же вспоминает, что там чужой ноутбук.

— Верни сумку!

— Чо эт? — ухмыляется гопник и перекидывает сумку из руки в руку.

— Стой! — орёт истошно Юнги.

У него темнеет в глазах. Еще не хватало угробить рабочий ноутбук. Вместе с презентацией! Юнги готов себя убить, ведь он не скопировал, а перенёс работу, опасаясь происков коллег. Проект существенно дорогой, и многие на него облизывались. А выиграл зелёный еще специалист. И сейчас так бездарно просрет.

Ему, кровь из носа, нужна его презентация!

Юнги выставляет руки, как дрессировщик перед диким животным.

— Отдай сумку, по-хорошему прошу… — понижает он голос до бормочущего рокота. Как будто можно усыпить этого лося. — Тебе же не нужно чужое?

— Почему не нужно? Чужое можно толкнуть по дешевке или заложить… — глумится над ним гопник.

— Но это же неправильно!

— Зато весело… — смеется школьник, чем еще сильнее бесит Юнги.