Он прав, но к чёрту его за такую самонадеянность.

— И поскольку ты работаешь между делом, — продолжает он, — я готов поспорить, что ты остановилась в краткосрочной аренде или Air B&B, и что бы это ни было, я уверяю тебя, что любые деньги, которые ты потеряешь, будут должным образом компенсированы нами. — Он смотрит на меня, наморщив лоб. — Майя займётся всей логистикой, не волнуйся.

Я знаю, что сейчас я нахожусь в Air B&B, за который я уже заплатила до конца месяца, и мне не с кем попрощаться, кроме Амели, но эти выходные будут моими последними свободными выходными, прежде чем всё в моей жизни изменится. Я должна держаться за это.

Клянусь, я вижу, как он закатывает глаза. — Ладно, — говорит он, как будто слышит мои мысли. — Тогда будь здесь в воскресенье вечером. Это даст нам достаточно времени, чтобы всё подписать, и тогда ты сможешь начать понедельник с того, что отвезёшь Клару в школу.

— Договорились, — удаётся мне сказать. Затем я замираю на мгновение, размышляя, есть ли что-то ещё, что я должна сказать, или что нам нужно обсудить.

Он медленно поднимает на меня глаза и, бросив быстрый взгляд, пренебрежительно говорит: — Можешь идти.

Я киваю. — Увидимся в воскресенье вечером.

— Возможно, ты захочешь подтянуть свой королевский протокол, пока ты здесь, — говорит он мне вслед, когда я направляюсь к двери. — Не помешает также выучить несколько основных датских фраз.

— Да, сэр, — говорю я ему, открывая тяжёлую дверь и выходя в коридор.

Майя терпеливо стоит там, сложив руки перед собой, выражение её лица слегка вздрагивает. — И как всё прошло? — осторожно спрашивает она.

Я пытаюсь изобразить спокойствие, пожимая плечами, но потом начинаю ухмыляться. — Я получила работу!

Её улыбка небольшая, но достаточно хорошая. — Это замечательно. Он не был слишком строг с тобой?

— О, он был строг со мной, — говорю я ей. — Кажется, он назвал меня необразованной и глупой в какой-то момент. Но я справлюсь. Я всегда справляюсь.

Она сжимает ладони вместе. — Я так рада. Девочки будут в восторге.

— И у вас с плеч тоже спадёт много груза. Вам больше не придётся искать.

Она чопорно кивает. — Да, надеюсь, ты продержишься целый год.

Чёрт, это выбило ветер из моих парусов. Я отмахнулся от него.

— Я не сомневаюсь, что продержусь, — говорю я ей.

Конечно, с другой стороны, я понятия не имею, во что ввязываюсь.

И пока я иду за Майей по коридору, пока она проводит быструю экскурсию мимо позолоченных картин, мраморных статуй, больших, отделанных бархатом комнат с полами в стиле барокко, перечисляя миллион разных вещей, прежде чем отвезти меня обратно в аэропорт, я понимаю, насколько я действительно влипла.

Хотя я ещё ничего не подписала, мне кажется, что когда я пожала руку королю, я согласилась на что-то, выходящее за рамки моих самых смелых мечтаний или кошмаров.

Надеюсь, я не заключила сделку с дьяволом.

Красивым дьяволом, конечно.

Они обычно такие.

А В Р О Р А

— Salud (пер. исп. — твоё здоровье), — говорит Амели, поднимая бокал шампанского в мою сторону. — Или как там говорят в Дании?

Я ухмыляюсь и стучу своим бокалом о её бокал, прежде чем сделать глоток, пузырьки щекочут мне нос. — Я думаю, они говорят skål.

— Skål. Почему бы и нет? — говорит она, изящно пожимая плечами. Она делает большой глоток своего напитка, но при этом умудряется выглядеть элегантно. Даже когда она пьяна, она выглядит совершенно утончённой. Наверное, это французская манера, je ne sais quoi (пер. фра. — я не знаю, что).

— Итак, — говорит она, смахивая с плеч воображаемые ворсинки. — Я знаю, что мы делаем это каждый раз, когда ты начинаешь работать, но в этот раз всё по-другому. Ты больше не будешь во Франции. Я буду чувствовать себя так далеко от тебя. — Она выпячивает свою точно подведённую красную нижнюю губу в преувеличенном надувании.

— Я знаю. — Несмотря на то, что я познакомилась с Амели по работе и у нас в основном профессиональные отношения, она, наверное, самый близкий друг, который у меня есть. Я уверена, что многие считают это жалким, но я не против быть одиночкой. Иногда я думаю, что мне так больше нравится. С тех пор как я уехала из Австралии, мои отношения с людьми были поверхностными и мимолётными. Они были безопасными.

Но мне очень нравится Амели, и я знаю её уже так давно, поэтому я хотела выпить с ней последний бокал сегодня вечером, прежде чем завтра уеду в Копенгаген. И что-то мне подсказывает, что в будущем мне понадобится кто-то, кому я смогу выговориться.

— Эй, — говорю я ей, оглядывая бар, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Если я позвоню или напишу тебе по электронной почте, ну, знаешь, просто чтобы поговорить о работе, это ведь не будет, например, записано?

Она бросает на меня язвительный взгляд, делая глоток. — Ты имеешь в виду, что если ты подвергаешься сексуальным домогательствам на своей работе, я буду держать это в секрете? Нет.

Это как раз то, что касается моей последней должности. Я всё равно планировала уволиться, но то, что я открылась Амели о причинах, привело всё в движение.

— Ты знаешь, что наш долг — защищать наших клиентов с обеих сторон, — продолжает она.

— Я знаю это, и, опять же, я рада, что всё так получилось, но я говорю о том, чтобы просто… расслабиться. — И опять же, если мне нужно пожаловаться на свою работу, то, возможно, мне лучше держать это при себе.

— Ты имеешь в виду, например, сказать мне, что считаешь своего нового босса засранцем? — спросила она, сверкнув глазами.

Возможно, это было первое, что я сказала, когда она попросила меня рассказать ей всё.

— Да. Это.

— Не волнуйся, я не буду это записывать. Ты первый человек, которого я знаю, который будет работать на настоящую королевскую семью. В глубине души я знаю, что ты подходишь для этой работы и что у тебя всё получится, но я также знаю, что это будет нелегко. Конечно, ты можешь мне выговориться. Поговорить со мной. В любое время, когда захочешь.

Я снова поднимаю свой бокал к её бокалу. — Merci.

— А ведь он красивый засранец, — размышляет она через мгновение. Дверь в бар открывается, и входит пара, принося с собой бодрый осенний воздух и звуки вечернего движения в Маре³.

— Я не могу этого отрицать.

Я также не могу отрицать, что в последние двадцать четыре часа, когда я не упаковывала свою жизнь, я следила за королём в Интернете. Я говорю себе, что это просто для того, чтобы знать, с чем мне придётся столкнуться, ну, кроме королевского члена, и я пытаюсь узнать как можно больше.

Но правда в том, что меня тянет к нему, как мотылька к огнемёту.

Не то чтобы его внешность спасала его плохое отношение. Это не так. Я думаю, она делает его ещё хуже. Но я могу оценить, как хорошо он одет, и в то же время ненавижу его манеры.

— Знаешь, я тобой восхищаюсь, — говорит она, лукаво поглядывая на меня.

— О? — Я удивлена.

— То, как ты всегда можешь просто взять и уехать. От места к месту, от семьи к семье. Ты так свободна, как птица, делаешь всё, что захочешь. Неудивительно, что ты одержима Холли Голайтли. Вы с ней похожи.

Я натянуто улыбаюсь ей. Я действительно люблю «Завтрак у Тиффани» и раньше думала, что быть свободной и независимой — это единственный путь. Я думала, что если ты слишком долго остаёшься на одном месте, то это тебя сковывает, а если ты слишком хорошо узнаешь людей, то они будут давить на тебя, макая лицом в грязь.

Но у Амели есть любимый парень, работа, которую она хорошо выполняет, друзья, семья, удивительный город Париж. У неё здесь целая жизнь, и она хороша. У неё нет причин уезжать. Ей не нужно жить на чемоданах.

Я прочищаю горло. — Ты знаешь, что можешь навещать меня в любое время. Или я приеду к тебе.