Эшер радостно улыбнулся, прижимаясь к свитеру Рема на груди.

Как было бы просто, если бы звездочка на небе действительно существовала. Место, где за ними наблюдали бы Аннабель, Джеймс, Лили и Питер. Место, где, возможно… уже находился Бродяга.

Мысль о том, что Сириус уже, скорее всего, умер была не менее пугающей, чем тот факт, что он лежал один в холодной камере Азкабана. Что его просто больше не существовало, как и всех, кто его помнил. Кроме Римуса. И Луни мог бы попытаться его забыть, использовать «обливиэйт», избавиться от боли и навсегда вычеркнуть существование этого человека из памяти.

Но, если он был единственным, кто действительно помнил Сириуса… Несмотря ни на что, Римус собирался пронести это тяжёлым камнем в сердце до конца своих дней.

========== Oh, home, let me come home (2) ==========

— Папочка, почему ты не плосыпаешься?

Эшер осторожно подошёл к кровати, на которой Луни лежал уже второй день, не в силах заставить себя подняться. Это было их первое совместное полнолуние, во время которого Мэри согласилась приглянуть за ребёнком и приготовить еду, но уже сегодня ее вызвали на работу. И как бы Лунатик не пытался справиться с мучительной болью в костях, он был прикован к постели. Полнолуния после 31-го октября 1981-го года, без лучших друзей и стаи, стали проходить куда болезненнее.

— Все хорошо, малыш, — выдавил из себя шёпотом Римус, приподнимая лицо на мальчика, что стоял с плюшевой собачкой в руках. — Папа просто устал.

Эш, как он его ласково начал называть, заполз к нему на матрас и погладил Лунатика по золотистым кудрям, будто бы забирая всю боль. И это действительно так и было. Потому что за три мучительных года это был первый раз, когда Римус встречал последствия полнолуния не в одиночестве.

— Почему ты устал? — Эш потрепал отца за рукав свитера.

— Понимаешь… — прошептал Люпин, собираясь с мыслями. — Луна забирает мои силы… Мне нужно время восстановиться.

— Плохая луна! — Эш возмущённо взглянул на окровавленный шрам на шее Римуса. — Мои тоже забелёт?

— Нет, малыш, тебе нечего бояться.

Мальчик прилёг к его шее и начал гладить ранение, будто бы залечивая.

— Я тебя люблю, папуля…

Сердце Римуса сжалось от неожиданности где-то под рёбрами.

За месяц их совместной жизни это был первый раз, когда кто-то из них озвучил драгоценные слова. И вдруг в груди Римуса так потеплело, холодный айсберг из горестных чувств растаял… И ему впервые задышалось легче в этом жестоком и несправедливом мире.

Глаза налились слезами от непреодолимого, долгожданного счастья, которое он верил, что больше никогда не найдёт. И влажные дорожки заструились по щекам, по носу, упали на обрамлённые улыбкой губы.

— И я люблю тебя, мой сыночек, — Римус притянул мальчика в объятия и нежно погладил по смоляным кудрям. Потому что Эш теперь был всей его жизнью. — Ты мой ангел.

Эшер поднял на него серые глазки и жалобно прошептал:

— Не плачь, папуля…

Римус улыбнулся ему и поцеловал в лобик, чтобы отдать все тепло и заботу, разрывающие сердце.

— Это хорошие слёзы.

***

— Эш, я сказал, не бегай за ними!

Римус пытался успокоить четырехлетнего сына, вовсю гоняющегося по парку и пугающего голубей. Звонкий смех донёсся, когда ребёнок топнул ножкой по траве, и стая птиц разлетелась вокруг него.

Чертовы Блэковские гены. Чем старше Эшер становился, тем сильнее он начинал походить на настоящего отца. И внешне, и характером. Казалось, он совсем ничего не перенял от Аннабель.

— Папа-папа, смотри! — радостно завопил ребёнок и отодвинул ножку.

Там, где прежде была его ступня, пророс золотистый бутон цветка… Его листки переливались, и не было ни одного растения, известного в магловской биологии, напоминающего его.

В тот день Римус впервые узнал, что Эшер был полукровкой и забрал магические способности отца. Вальбурга, наверное, перевернулась в гробу от осознания, что их великолепную кровь намешали.

— Какой красивый… — улыбнулся Люпин, присаживаясь на корточки рядом с сыном.

— Его здесь не было! — воскликнул мальчишка, срывая бутон и изучая его в грязных ладошках. — Папуль, это настоящая магия!

— Это настоящая магия, — хитро улыбнулся Римус и не стал утаивать от Эшера правду. — Ты волшебник, сынок.

— Как Мерлин? — мальчик даже подпрыгнул от радости.

И Римус кивнул ему, аккуратно прикасаясь к бутону и меняя его окрас на светло-синий. Шесть лет, шесть лет он не использовал магию. И рядом с его сыном он больше не боялся.

— Ты тоже волшебник!? — изумился Эш, приобнимая отца за плечи.

Римус кивнул ему и приложил палец к своим губам.

— Только это наш с тобой маленький секрет, — прошептал он.

***

— Значит моя мама умерла?

Осознание произошедшего впервые нахлынуло на Эшера, когда ему исполнилось пять лет. Он пришел к Римусу в спальню поздним вечером с книжкой в руках, и тогда Люпин заметил название… «Бэмби».

Чертова МакДональд и ее подарки.

— Эш…

— Все хорошо, папочка, просто скажи мне правду, — попросил ребёнок, сонно протирая глазки.

— Да.

Луни сглотнул сухой ком и похлопал по местечку рядом с собой, чтобы сын заполз к нему на кровать. Эшер опечалено оглядел отца, сжимая книгу.

— Ты ведь знаешь, что такое смерть? — тихонько спросил у него Римус, понятия не имея, как правильно преподнести подобную информацию. Если бы только рядом была Лили… Она всегда знала, какие слова было необходимо сказать.

Эшер неуверенно кивнул.

— Когда человек перестаёт дышать и слышать?

— Верно, — Римус погладил его по худенькой спине. — Но в этом нет ничего плохого. Люди просто засыпают… Они не чувствуют боли и горя. Они отправляются в лучшее место и продолжают наблюдать за нами с небес.

— То есть мама никогда не вернётся со звездочки? — прошептал мальчик, опуская серые глазки.

— Нет, малыш, но однажды вы встретитесь, когда придёт время, — на секунду Римус задумался о всех своих друзьях. О Лили, Джеймсе, Питере, Доркас и Марлин. И на губах его расплылась тёплая улыбка. — Те, кто нас любят, никогда не покинут наше сердце. Мы будем с ними рядом… всегда.

— Ты скучаешь по маме?

Ну, конечно… Эшер думал, что Римус был его настоящим отцом, а значит и любил Аннабель.

Лунатик окинул сына нежным взглядом. Его тёмные волнистые волосы, что отросли до ушей, его серые сияющие глазки, родинку над губой и длинные тёмные ресницы. Его фарфоровую кожу и ямочки на щеках…

— Я очень скучаю по твоей маме, малыш, — Римус ощутил комок в горле. Он лгал, но всего лишь наполовину. Ведь ему не хватало не матери Эша, а… отца. — Очень скучаю.

***

— Папа, ну пожалуйста! — проскулил Эшер, пока Римус грозно смотрел на него с ножницами в руках. — Мне так нравится! Посмотри, как они развиваются!

Мальчик покружился на месте, и волосы подлетели вокруг него.

— Нет, — в очередной раз ответил отец.

Эшеру уже исполнялось восемь лет. И, нет, Римус не собирался ему разрешать отращивать волосы. Потому что это было невыносимо, как сильно он походил на Сириуса. И, да, возможно, это было слишком эгоистично и строго, но Лунатик просто хотел вырвать эту ошибку прошлого из их жизни с сыном навсегда.

— Я могу их в хвост собирать! — не унимался мальчишка и начал перевязывать резинкой отросшие до челюсти кудри.

— Эшер, они будут валяться по всей квартире! — Римус отложил в сторону ножницы и мучительно выдохнул. Вот как он должен был объяснить истинную причину ребёнку? Он слишком сильно любил это гиперактивное дитя и дозволял ему все на свете. — Я не буду пылесосить пять раз в неделю!

— Ты злой! — взорвался на него сын, надув губы.

— Юноша, следи за языком! — ахнул в фальшивом шоке отец, хотя оба они и начали улыбаться, глядя друг на друга. — Садись на стул и давай стричься.

Эшер устало вздохнул и подошёл к отцу, чтобы тот усадил его на табуретку и наконец-то привёл волосы в порядок. Только Римус потянулся к ножницам, как тут же они превратились в… желе.