Она давно собрала нужные пакеты со всем необходимым, поэтому, закинув их на заднее сиденье джипа, они поехали в роддом.

Пока Полина не ощущала боли, лишь тяжесть и страх то исчезающий, то снова появляющийся. Внутри всё замирало от предвкушения и ожидания.

— Может, ложная тревога? — с опаской спросил Костя, не отводя дикий взгляд от дороги.

Полина посмотрела на спидометр, стрелка дрожала на отметке сто километров в час.

К счастью, в три часа ночи улицы были пусты и им на пути никто не встретился.

— Если ложная, мне скажут и держать меня там никто не будет.

Но Полина не была в этом уверена — всё уже началось.

В приемном покое родильного дома врач оправдал её ожидания.

— Да, раскрытие идёт полным ходом, оформляйтесь и проходите в палату.

Полина судорожно сглотнула, на дрожащих ногах выйдя из смотровой. Догов ждал снаружи в холле с пакетами и выглядел как взъерошенный воробей. Бледный и испуганный больше, чем она.

Медсестра велела забрать пакеты и одежду, если нужна.

— Я пойду с тобой, — порывался поддержать ее Костя.

— Нет, — твёрдо произнесла Полина, начиная ощущать легкие тянущие боли в пояснице.

Здесь он явно был ей не нужен.

— Но я…

— Я позвоню, Костя, пользоваться телефоном разрешено.

Догов прошипел что-то невнятное.

— Я буду здесь.

Полина и хотела бы засмеяться, но не смогла. Забрав пакеты, она ощущала себя уткой в широкой сорочке и с кляпом между ногами.

Слава богу, всё начиналось. Скоро она увидит своего малыша, которого ждала так долго.

***

Костя ждал. Ходил взад и вперед по коридору. То и дело привозили рожениц, но мало кто из сопровождающих оставался ждать. В конце концов, он остался один. На улице рассвело, а вестей не было никаких. Костя успел договориться, чтобы Полину после родов поместили в отдельную платную палату, где ее можно будет навещать родственникам. Ждать выписки он не собирался.

— Иди домой, папаша, — посоветовала медсестра на ресепшене, — придёшь завтра свеженький и чистый, такой ты ей больше поможешь.

Догов не ответил. Он был весь на нервах. А что если что-то случится? Что, если не нужно было ночью это делать с ней? Вдруг он навредил?

Вопросы буквально раздирали его голову.

От телефонного звонка он чуть не подпрыгнул и услышал уставший и в то же время полный дрожи голос Полины.

— Всё… — она всхлипнула, — Саша с нами.

Он слышал скрипучий вой, который походил больше на тренькание неисправной дудки. От этой новости Костя если не заплакал, то ощутил жжение в глазах.

— Ты… ты в порядке?

— Да, — пробормотала Полина, — в какой-то мере даже счастлива.

— Я сейчас приду.

— Что? Ты всё ещё здесь?!

— А где мне ещё быть?

Догов узнал, что в палату Полину переведут через час, так что пришлось запастись терпением, хотя это позволило заказать огромный букет.

Доставил курьер цветы без задержки, так что когда Костю пропустили, он был при полном параде: и маска, и халат и бахилы, все, как положено, хотя был готов идти босиком с огромным букетом красных роз.

Он увидел Полину в палате, стоящую и укачивающую на руках маленький свёрток. Она выглядела уставшей и бледной, но лицо светилось улыбкой. Волосы растрепанные, собранные на макушке, босиком, в широкой сорочке.

— Привет, — хрипло поприветствовала она и взглянула на цветы, которые Догов не знал куда деть, — красивые.

— Ты тоже, — на автомате ответил Костя.

Он не врал.

Полина улыбнулась и слегка покачнулась. Костя выронил цветы и, подхватив её под локоть, осторожно подвел к кровати.

— Кажется, я немного устала, — усмехнулась она. — Подержишь его?

Костя неуверенно протянул руки и забрал замотанного в пеленки, которые они с Полиной покупали вместе, младенца. В шапочке, казавшейся слишком тугой, потому что щёки выглядели надувшимися. Красный и отекший, он что-то причмокивал и кряхтел. Малыш был словно нереальным и в то же время живой и тёплый.

Полина прилегла на кровать.

— Наверное, я попрошу тебя остаться, — проговорила она, — немного посплю.

— Конечно, — согласился Костя, не выпуская сына из рук. — Я останусь на всю жизнь, если позволишь.

Полина тихо засмеялась.

— Не знаю, я подумаю.

Костя присел на стул рядом, автоматически покачивая малыша.

— Я… может, момент не слишком удачный, но хочу, чтобы ты знала. Мне жаль, что я причинил тебе в прошлом столько боли, и я не могу это исправить, но хочу попытаться. — Костя говорил тихо, словно усыплял. — Хочу быть с тобой и строить нашу жизнь. Только с тобой, и больше ни с кем.

Полина хоть и закрыла глаза, но его слушала, потом положила тёплую ладонь на его руку.

— А если у нас снова не получится?

Она боялась, но уже не так сильно.

— Получится, — заверил Костя, крепче прижимая сына к груди, — я буду стараться.

Полина вяло улыбнулась и ничего не ответила, повернувшись на бок. Она быстро уснула, а Костя никуда не собирался, даже телефон отключил. Укачивал Сашу и был уверен, что теперь у него всё получится.

Полина хотела быть с ним, но боролась с собой, Костя это понимал, и знал, что недостоин её, как и то, что никогда не оставит эту женщину и этого ребёнка. Больше никогда они не почувствуют себя ни одинокими, ни брошенными.

Он всегда будет рядом.

Командировка в Сочи затянулась.

Догов и сам стал нервничать, когда финальные документы на постройку тематического парка для детей были отложены и не согласованы и потребовалось его личное присутствие.

Поэтому вечернее время он коротал в номере или в баре неподалеку, в который раз напоминая себе, что звонил Полине около двух минут назад.

— У вас не занято?

Это был скорее не вопрос, а констатация факта, когда высокая стройная брюнетка, в мини-юбке и верхней части купальника, подсела на свободный стул рядом. В руках она держала ярко-красный коктейль и то и дело вытягивала губы, всасывая алкоголь по трубочке.

Она игриво подмигнула.

— Не занято, — кисло улыбнулся Костя, отложив телефон.

— Я часто вижу вас тут одного.

— Правда? — Догов пожал плечами. — А я вас часто вижу в компании мужчин.

Девица засмеялась.

— Вы наблюдали за мной?

Не то чтобы Костя наблюдал, но:

— Вы очень громко и заливисто смеётесь.

Она и правда гоготала, по его мнению, как лошадь, словно показывая, насколько может быть криклива в постели, но ей, разумеется, он об этом не скажет.

— Не хотите сходить в клуб?

— Если только в гей.

Девушка сразу потускнела.

— О… простите.

Без лишних слов поняла, что её присутствие лишнее, и сама испарилась. В последнее время Догов часто так шутил, особенно с назойливыми дамочками. Это действовало как отворотное заклинание.

Хотя он и сам не понимал, как стал таким верным, жаль, что не мужем.

За два года их «новой жизни» Полина всё время говорила ему «нет», поэтому предложение «Выходи за меня» стало как «Привет».

Он в очередной раз вздохнул, вглядываясь в бушующее море, и позвонил, невзирая на разницу во времени.

— Пивет, — раздался голос сына. Картавый и писклявый. — Папа, пивет! — кричал он в экран, как будто Костя был глухой.

— Привет, сынок, папа скоро приедет, — пообещал Догов.

Он улыбался, глядя на пухлые щеки, жующие фруктовый батончик. Он безумно скучал по этому непоседе и монстру, уничтожающему его нервные клетки. Полина подошла через пару секунд.

— Привет, — она пристроилась рядом с Сашей. — Что-то случилось?

Конечно случилось. Он уже без неё целых четыре дня. Это ужасно.

— Да нет, просто соскучился.

Полина засмеялась. С каждым разом она хорошела так, что в Косте просыпались замашки ублюдочного маньяка, жаждущего запереть любимую в своей спальне.

— Кстати, Кость, пришла твоя мама и хочет с тобой поговорить.

Догов кисло улыбнулся. Вот уж мать последняя, с кем бы он хотел сейчас общаться.