Кормила Полину противозачаточными?

А он видел каждое утро на блюдце горсть витаминов. Видел и даже не спросил. Не посчитал нужным.

Да, матери не нравилась Полина, но, черт возьми, насчет бизнеса и своих интимных увлечений ее советы ему были не нужны. Всё должно было наладиться.

Костя услышал, как двери его спальни открылись. Полина с небольшой дорожной сумкой в руках явно намеревалась уйти.

Костя поднялся, перегораживая ей путь.

— Я не останусь здесь, — процедила Полина, попытавшись увильнуть.

— Останешься, — утверждал Костя, — сейчас так лучше, Поль, поверь мне.

— Лучше? — Она громко всхлипнула. — Твоя мать… ты… — губы её дрожали.

Костя видел мокрую кожу её щёк, вспотевший лоб, глубокое дыхание.

— Вы просто могли меня убить, а что если бы у меня была аллергия, а что… — Она глубоко выдохнула, словно задыхалась.

Костя перехватил её, прижал к себе.

— Знаю, — остановил он её невнятный речевой поток.

Полина дрожала в его руках.

— Как же я вас ненавижу, — рыдала она, — как же вы умете делать больно.

Костя молчал. У него не было ни слов, ни оправданий. Он только и мог, что повторять «знаю» и «успокойся».

Усадив Полину на диван, он принёс ей теплой воды. Та всхлипывала, держась за живот.

— Я… я чувствовала себя такой… такой ужасной, я по врачам ходила, а те смотрели на меня как на дуру, я ощущала себя виноватой, я…

— Прости, — Костя перебил её исповедь, — если бы я знал, я бы не позволил ей.

Полина посмотрела на него с какой-то тоской, а потом отвернулась, утирая слёзы тыльной стороной ладони. Костя хотел бы прижать её к себе, сказать, что всё обошлось, что всё в порядке.

Но у них далеко не всё в порядке. И ключевое слово «у них», потому что их уже нет.

— Я не хочу здесь оставаться, — более спокойно сказала Полина, — вернусь в квартиру.

— Нет, — твёрдо ответил Костя.

— За что ты меня так ненавидишь? — процедила Полина.

— Я не ненавижу, — постарался объяснить Костя, — беспокоюсь.

Полина не верила, шмыгнула покрасневшим носом.

— Если беспокоишься, то поверь, мне будет лучше одной.

Костя тяжело вздохнул. Отчего-то всё шло не так, как он планировал.

— Одной… — повторил Костя, запнувшись, — значит, ты одна?

Почему-то мысль, что «мужика» у Полины нет, посетила его только сейчас. А ещё, что постороннего никогда и не было.

Полина сглотнула.

— Мы развелись, Костя, — напомнила она, — ты не имеешь права задавать мне такие вопросы.

Костя ощущал, как давление начинает подниматься. Шумело в ушах, а сердце стучало так, будто он пробежал стометровку.

— А какие имею? — он смотрел на неё, протянул руку, чтобы успеть схватить, если попытается уйти. — Это мой ребёнок?

Вопрос прозвучал проще, чем он думал, а в голове уже сам ответил: «да». У Полины никого нет, и не было. Если бы был, то точно сейчас они бы чистили морды друг другу.

Она задержала дыхание, а потом отстранилась, её слегка повело, будто голова закружилась. Костя успел мягко прислонить её спину к дивану.

— Нет… — выдохнула она, — я…

Полина молчала, медлила и это напрягало.

— Он должен быть моим, — требовал Костя, — скажи!

Ресницы Полины дрогнули, она облизнула пересохшие губы.

— Нет… не твой.

Костя шумно вздохнул. В голове, будто атомный взрыв. Отчего-то не верил, но трясти её сейчас не имело смысла. Полина всё равно будет упираться, а новый стресс ей ни к чему.

— Я могу проверить?

— Нет.

Прозвучало резко и даже испуганно. Костя отступил.

— Если ты хочешь уйти, тогда тебе придётся терпеть меня в однокомнатной квартире, — напомнил он о том, что собирался сделать вначале, — лично я не против.

— Ко-остя, — простонала Полина, — прекрати.

— Я вполне серьёзно, — Костя пожал плечами. — К тому же, чего нам стесняться?

Полина судорожно вздохнула.

— Ты не слышишь, что я говорю?

— Я слышу глупую речь обиженной разведенки, «я всё сама», «лучше мне одной». Эти люди по моей вине нацелились на тебя, по моей вине пострадала мать и если ты будешь там одна, ни тебе, ни мне легче не станет. И я уже говорил тебе, ты ничем не обязана моей матери, ты имеешь право с ней не общаться, так что, прошу тебя, Поль, дай мне немного времени, и я со всем разберусь.

Слёзы у Полины высохли, но она ещё раз вытерла щёки.

— Немного?

Костя толком не знал сколько, но отпускать Полину точно не собирался. Не сейчас и вряд ли потом.

— Да, немного, — соврал он, глядя в её ведьмины глаза.

Поверила она ему или нет, осталось для него загадкой, главное, что позволила взять сумку с вещами и отнести обратно в комнату.

Своим вопросом об отце ребёнка Костя только заставлял мучиться, гораздо больше, чем от того, что произошло. В том, что он всё понял, Полина не сомневалась, иначе откуда было бы в нём столько рвения её защитить.

Но Костя не заводил об этом разговор, и Полина решила жить по правилу: не спрашивают — молчи.

Ираида Беркутовна больше из комнаты не выходила, что было к лучшему, потому что Полина не знала, что может сделать, если увидит её снова. Всё-таки несмотря на состояние бывшей свекрови, она всё осознавала, когда говорила, да ещё с такой жуткой интонацией, словно Полина не живой была, а куклой для экспериментов.

Полина и сама не хотела из комнаты выходить, но Костя почти каждый час наведывался с глупым вопросом «всё ли с ней в порядке».

Конечно не в порядке. Как может быть в порядке, если её бывший муж козёл, а свекровь самая настоящая ведьма. Если у других семей это метафорически, то у неё по-настоящему. Кого точно околдовали, так это её. И как теперь снимать порчу вместе с проклятием?

В очередной раз Догов зашёл вечером.

— Поужинаем вместе, — позвал он, стоя в проеме дверей.

— Не хочу, — отозвалась Полина.

От нервного состояния ей есть вообще не хотелось.

— А нужно, — беспрекословно заявил бывший, — так что если не пойдёшь, я тебе отнесу, а потом сам накормлю.

Полина глубоко вздохнула. Неужели недостаточно того, что она уже согласилась здесь остаться?

Поднявшись с кресла, она медленно подошла к Косте, который жестом приглашал пройти вперёд.

На кухне стол был накрыт на двоих. Пахло аппетитно, и Полина поняла, как проголодалась.

— И давно ты заказываешь еду? — как бы между делом спросила она.

— С тех пор, как мы развелись.

Полина грустно усмехнулась. Прямо как будто уволил домработницу. Но радости от этого не было.

— Понятно, — коротко ответила она, разворачивая льняную салфетку.

Костя некоторое время смотрел на неё, как будто ожидая продолжения разговора, но поняв, что Полина будет молчать, начал есть.

В тишине под стук столовых приборов о тарелки и периодические пристальные взгляды Догова Полина даже вкуса еды не чувствовала.

— Как бумага, правда? — задумчиво спросил Костя, медленно прожевывая кусочек мяса.

— Это намёк? — Отчего-то Полина обзаводилась всё большим и большим количеством шипов.

— На что? — непонимающе нахмурился Догов.

Полина вздохнула, подняла голову, встретившись с его таким же пронзительным и озадаченным взглядом.

— Чтобы я готовила.

Костя усмехнулся.

— Нет, я вроде не говорил такого.

Полина не ответила. Кусок мяса не лез в горло, она быстро проглотила приготовленные на пару овощи, попробовала незнакомую ей новомодную крупу и, запив водой, поднялась.

— Я наелась, спокойной ночи.

Догов недовольно причмокнул, но только кивнул. Не оборачиваясь, Полина слышала, как звякнули приборы, со злостью брошенные на стол.

Плохо, что в ее комнате не была замка, она бы точно закрылась.

***

Конечно, Костя и не думал, что будет легко, тем более сейчас. Но их ситуация в данную минуту казалась ему безвыходной.

Еда была жуткой отравой, хотя он и заказывал в лучшем ресторане. Жирная и солёная баранина оседала во рту неприятным послевкусием и отдавалась изжогой.