— Дорогая, как хорошо, что ты пришла, — раздался уставший и радостный голос Догова.

Погруженная в свои мысли, Полина не заметила, как он закончил тренировку и вышел в коридор.

— Я решила подождать тебя, — улыбнулась она, принимая его широкие объятия и поцелуй.

Девчонки смотрели с интересом, но старались не пялиться откровенно и отворачивались.

— Пойдём отсюда, — прошептал Костя, — я чувствую себя обезьяной на сцене.

Полина кивнула, замечая изучающий взгляд «фанаток» мужа.

— Голодна? — спросил Догов, когда они подошли к лифту.

— А ты? — она повернулась к нему.

— Можем спуститься на первый этаж, там вполне приличное кафе.

Костя говорил так спокойно, словно бы они были в СПА-отеле.

— Хорошо, — согласилась Полина, ей тоже не хотелось возвращаться в палату.

Костя пристально разглядывал её, начиная со светлого широкого платья, кардигана и до растрепанного пучка волос на голове.

— На улице так тепло? — поинтересовался он.

— Да, — Полина улыбнулась, — наконец-то чувствуется приближение лета.

— Когда у тебя срок?

Такого резкого вопроса она не ожидала, округлила глаза, но всё же ответила:

— В конце лета, возможно, в начале осени.

— Ясно, — Костя почесал небольшую щетину.

— Он стал заметней?

— Да, — Костя кивнул.

Полина пригладила ткань, как будто специально обтягивая выпирающий живот.

— Мне он раньше казался незаметным, а потом — бац! — и все говорят: «Уступите беременной место», это так странно.

Полина не знала, зачем это сказала, но Костя ничего не ответил, только дольше задержал взгляд, а потом подхватил под руку, утягивая в лифт.

К удивлению, там они оказались одни, и Полина не успела понять, как очутилась в объятиях бывшего мужа. Тот с шумом вдохнул запах её волос.

— Боже, даже запах у тебя сладкий, — прошипел он.

Полина упёрлась руками в его грудь, лифт немного тряхнуло, и кабинка остановилась этажом ниже. Костя нехотя отступил, но лишь чуть дальше увлекая Полину за собой и уступая место новым пассажирам.

Сердце Полины гулко ухало в груди. Ей бы хотелось, чтобы Костя был такой только с ней, но она уже знала, что только с ней он не будет.

***

В больничном кафетерии было полно народу, так что пришлось встать в очередь.

Полина не очень хотела есть, но запах витал весьма соблазнительный.

Костя взял подносы, выбрал самое диетическое на обед им обоим.

Место пришлось занять почти с боем, но, наверное, уступили им потому, что никто не захотел связываться с беременной и мужиком, которого «по телику крутили», схлопотавшего пулевое ранение в разборке с бандитами.

Ели некоторое время молча, шум посторонних людей раздражал, и Полина даже думала, что нужно было вернуться в палату, там чище и спокойней.

— Полиция приходила вчера, скачивали информацию с твоих компьютеров, — сообщила она, чтобы немного разбавить молчание.

— Да они уже задолбали, всё хотят «раскусить» меня, а ни хрена у них не выходит. Не могут поверить, что две крысы случайно друг друга загрызли, ну и светлый облик мэра портить не хотят. Но мне на днях сообщили, приезжают парни из столицы, чтобы разгрести их дерьмо.

Костя не стеснялся в выражениях.

— Тебя это не коснется? — Полина напряглась.

— Придётся пройти все круги Ада с ними, но я надеюсь, не зря плачу своему адвокату.

Полина тяжело вздохнула. Она никогда бы не подумала, что в высоких политических и финансовых кругах такой бардак и бандит на бандите сидит. И Костя мог бы стать таким?

— Я тоже надеюсь, — согласилась она.

Юная особа к Косте больше не приходила.

— Как Ксюша? — в лоб задала вопрос Полина, чем вызвала кашель у бывшего мужа.

— Почему ты спросила? — удивлённо уставился он на неё.

— Вы оказались вместе в той заварушке, наверное, теперь она часто бывает в прокуратуре.

— Я без понятия, где она бывает, — отмахнулся Костя, но аппетит явно у него пропал, — между ней и мной ничего нет, и никогда не будет.

Полина специально завела эту тему. Она наперед знала, что Костя именно так скажет, но хотела проверить себя, и поняла, что не верит его заверениям от слова «совсем».

— Хорошо, — снова согласилась Полина, отставив подальше тарелку с куриным супом, в котором жира плавало больше, чем в её любимом фастфуде.

Костя отпил дымящийся чай, поморщившись, словно обжег язык.

— Послушай, как только меня выпишут, мы всё обсудим и все решим.

— Я всё уже решила.

— Что?

Полина знала, что сейчас этот разговор бесполезен, но он рвался у неё изнутри.

— Поскольку этих людей больше… В общем, я думаю, мне пора перестать пользоваться твоим гостеприимством.

Костя раздраженно откинулся на спинку стула.

— Можешь пользоваться им дальше, я не против.

— Я не против, чтобы ты виделся с сыном, так часто, как захочешь. Все важные события в его жизни я согласна согласовывать с тобой, — продолжила Полина, будто не слышала его.

Костя смотрел на неё, нахмурившись.

— Значит, ты решила жить в этой квартирке…

— Нет, я её продам и перееду в более просторную, с квадратными метрами побольше. Так устроит?

Костя отрицательно качнул головой, огляделся вокруг.

— Я думал, достучался до тебя.

Полину это удивило.

— До меня не нужно «стучаться», я всё уже давно поняла, а секс — это… — она вздохнула, переведя дух, — это обычная физиология.

— Какая, к лешему, физиология? — Костя опомнился, что произнес это чересчур громко, когда посетители стали оборачиваться на них, и сбавил обороты. — Я люблю тебя, ты моя жена, ты носишь моего ребёнка, у нас взаимное притяжение, не говори, что ничего не чувствуешь ко мне. И, черт возьми, этот разговор нужно перенести в другое место.

Полина не могла и не хотела отрицать своих чувств, хотя считала их слишком унизительными.

— Ты прав, Костя, я люблю тебя, но этого недостаточно.

Догов развёл руками.

— Я весь твой, — сообщил он, — можешь, что хочешь со мной делать.

— Мне что, избивать тебя? — Полина усмехнулась, что за глупость он предлагал.

— Если станет от этого легче.

Полина вздохнула. Их постепенно перестали окружать люди, все после обеда разошлись.

— А если я на твоих глазах буду трахаться с другим?

— Я убью его, — процедил Костя, сжимая в кулак здоровую руку, но вдруг посмотрел на неё такими глазами, свирепыми и болезненными, будто поверил, что она может это сделать.

Полину передернуло, сейчас её вряд ли заинтересовал бы другой мужчина.

— Я лучше пойду, — она поднялась, а Костя ухватил её за руку.

Крепко, аж кожу обожгло.

— Не понимаю, — процедил он, — я люблю тебя, ты меня, что не так?

— Доверия нет, Костя, — спокойно ответила Полина, разжимая его пальцы, — а без доверия любовь становится чувством, которое вскоре разрушается. И что тогда у нас останется?

Догов не ответил, а Полина, вздохнув, сжала лямку сумку и ушла.

Возможно, гормоны, а может, просто состояние такое было, но она плакала, вновь, как будто они снова расстались.

Костя встрепенулся, когда дверь палаты открылась. Он с нетерпением ждал только двоих: беременную жену и лечащего врача, который наконец-то скажет, что ему пора выписываться. Репортёров, адвокатов, ментов и прокуроров он хотел видеть меньше всего. Но первая не приходила уже два дня, второй считал, что ему ещё рано покидать больницу, и, как это часто бывает, вместо нужных людей приходит кто-то третий, бесполезный и напрасно отнимающий время.

Девушка была красивой, и она старалась это продемонстрировать. Нет — заинтересовать. И распущенные волосы с крупными локонами, и открытые плечи с эротично спущенной кофтой, всё в ней кричало «Возьми меня».

— Здравствуйте, меня зовут Юлия Федорова, я репортёр журнала «Биг Сити», — деловито представилась она, поправляя очки без диоптрий.

Костя равнодушно вздохнул, прошелся взглядом сверху вниз, сканируя все от продуманной небрежности прически до открытых красных туфель на высоких шпильках, и явственно услышал слова редактора, отпечатавшиеся крупными буквами на лбу девицы: «Получи интервью любой ценой, ляг хоть под него, хоть на него!».