— Я люблю её ревновать, а ей нравится, как я душу её при нашем примирении, вот этой лапищей шлёпаю по жирному заду, а она визжит как свинка.

— Избавь меня от подробностей своей интимной жизни, — процедил Догов, — я пришёл по делу, а не трахать чужую подстилку.

— Но ведь тебе хочется?

Похоже, Стрельников был не просто садистом, но ещё и моральным мазохистом, которому необходимо знать, что другой мужик жаждет его бабу, чтобы потом оторваться по полной как на ринге, так и в постели.

— У меня есть женщина, и она ждёт от меня ребенка. И я хочу только её.

Павел тихо засмеялся.

— Поздравляю, будущий папаша, у бабенок после родов сиськи так и раздувает от молока, их сжимаешь, и оно струёй выстреливает…

— Цена окончательная, ты согласен? — грубо прервал его Костя.

Стрельников покивал, разведя руками, показывая всем видом, что хреновый из него собеседник.

— Да, меня устраивает.

— Утром с тобой свяжется адвокат для составления нужных документов, с ним согласуешь сроки и процедуру перевода денег на мой счет.

С этими словами Догов поднялся и, поправляя пиджак, покинул ресторан.

Уже на улице он глубоко вдохнул осенний воздух, слушая шипение машин по лужам, всматриваясь в бегущих куда-то людей с зонтами. Захотелось курить, но он дал себе слово бросить и с тех пор целый месяц стоически держался.

«У бабенок сиськи становятся такими, что когда их сжимаешь…»

Догов тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли о Полининой груди. Она, господи, и без молока прекрасна. Полная, мягкая, нежная, с крупными сосками.

Он тихо застонал, садясь в машину.

За последние несколько недель в своём пентхаусе он появлялся редко. С матерью общался по телефону, и та не испытывала никакого дискомфорта из-за его отсутствия. С сиделкой по вечерам они организовали азартные игры для тех, кому за шестьдесят, и почти все пожилые жители дома приходили на эти посиделки.

Поэтому, свернув на привычную дорогу, он за пару минут оказался возле дома Полины. В окнах горел свет. Он даже видел её силуэт на кухне.

Положив руки на руль, Костя прижался к ним лбом.

Чертов Стрельников, нафантазировал из-за него всякого дерьма. Он и так из последних сил сдерживался. Его даже беременность Полины не остановила бы… Костя знал. Он читал об этом, если действовать мягко и нежно…

Черт!

Он обессилено откинулся на спинку кресла. Нужно было успокоиться, нельзя идти в таком состоянии к Полине.

Догов вышел из машины, постоял на улице около подъезда. Холодный воздух отлично влиял на эмоциональное состояние. Крупные капли дождя упали на макушку и начали заливаться за шиворот. Он продрог до костей, когда поднялся на нужный этаж.

Хоть у Кости и были свои ключи, он ими не пользовался, всегда звонил и ждал перед дверью, когда его впустят. Обычно Полина выдерживала несколько минут, а потом открывала. Так случилось и в этот раз.

Её волосы были мокрыми, а махровый халат, с трудом сходящийся на животе, наглядно демонстрировал голую ложбинку между грудями и выступающие ключицы.

Она выглядела так, что у Кости если не закипела кровь, то вполне хватило, чтобы в штанах стало тесно.

— Как сделка? — спросила Полина, когда он шагнул в прихожую.

— Хорошо… — Костя запнулся, дрожащими руками снимая пиджак.

От пристального взгляда Полины это не укрылось, она коснулась его кисти.

— Ты замерз? — в её голосе читалось беспокойство.

А Костя далеко не замерз, жар снова начал пожирать его тело.

Он тяжело сглотнул.

— Отогреюсь.

Смотреть на Полину без вожделения было сложно.

— Костя, что с тобой?

Догадывалась ли она или просто притворялась?

Он посмотрел на неё, и Поля всё поняла, почувствовала, отступила на шаг, но остановилась.

— Что, боишься? — ядовито спросил Костя.

— Нет, — она не сказала, а выдохнула, так, что у него волосы на загривке вздыбились. — Ты никогда мне больно не делал.

Верно. Костя не тот мужчина, который заставляет и принуждает. Боль партнерши его никогда не возбуждала.

— Никогда? — зачем-то переспросил он. — Тогда не обессудь, потому что я хочу сделать так.

Костя услышал её вздох, когда прижал к себе и шаг за шагом начал теснить к кухонному столу.

— К-костя… — шепнула она, и от этого тормоза сорвало окончательно.

Одним рывком он усадил её на стол, вставая между разведенных ног. Хотя она и не маленькая, но тяжести Костя не ощутил. Одним движением развязал слабый узел махрового пояса, не разрывая зрительного контакта.

— Не больно, помнишь? — шепнул он ей губы, поцеловав, чуть прикусив.

Костя спустился к шее. Кожа у Полины пахла персиковым маслом и мятным шампунем, в некоторых местах была ещё влажной. Он ощущал, как бьется её пульс, своими губами.

— Люблю тебя, — шепнул Костя, оглаживая округлый живот.

Полина охнула, но удерживала себя на локтях, на спине ей было бы совсем неудобно.

Догов знал, чего хотел. Он всегда любил смотреть на Полину. Ему нравилось целовать её в непристойных местах.

Опустившись на колени, он лизнул её промежность. Очертил горячим языком сжатое колечко ануса, а потом жадно впился в половые губы.

Полина вскрикнула, вцепившись одной рукой в его волосы.

— Не… — она что-то пыталась сказать, но с губ срывались стоны.

Косте нравилось так, он сам ощущал дикое возбуждение, чувствуя, как увлажняется всё не только от его слюны, начиная ощущать её вкус. Член горел в штанах, и он потёр его ладонью, не прекращая ласкать свою женщину.

Полина всегда была чувствительна, хотя порой казалось, что она как ледышка, но он знал, насколько она горяча и вкусна.

Её колени дрогнули, она попыталась их свести, вскрикнула глухо, и ее затрясло. И с Костей происходило то же самое. Возбуждение, достигшее пика, распалось колючими, нервными токами по всему телу.

Можно ли кончить на каком-то ментальном уровне? Определенно можно, особенно когда держишь и чувствуешь в руках любимую женщину.

Костя поднялся. Под ногами словно вату кто расстелил. Голова немного кружилась. Он поддерживал едва не упавшую на столешницу Полину, прижавшись лбом к ее голове.

Этого, конечно, мало, но пока достаточно.

— А ты… — едва слышно прошептала Полина, тронув ремень его брюк.

— Я кончил, — отстранил он её ладонь.

— Так? — она удивилась, округлив глаза.

Костя рассмеялся.

— Именно так, но ты никогда об этом никому не скажешь, верно?

Полина ухватилась за его плечи. От поцелуев-укусов у неё сильно покраснели и припухли губы.

— Иначе что? — шепнула она ему в ухо.

— Я привяжу тебя к себе до конца твоих дней.

Полина усмехнулась, положив ему голову на плечо, и ничего не ответила. Но Косте было достаточно и этого.

***

Полина проснулась оттого, что под ней стало влажно. Вначале она подумала, что вспотела, приподнялась. Но воды на простыне было слишком много, и, стоило чуть поднапрячься, она прибавлялась.

— Ох, — выдохнула Полина.

Насколько громко, она не поняла, но Костя, спавший на боку рядом, подскочил.

— Что случилось? — спросил он сонно.

Полина на секунду запаниковала, но потом облегченно выдохнула.

— Воды отошли.

Костя на мгновение застыл изваянием.

— Что отошли?

— У нас скоро будет ребенок, — торопливо пробормотала Полина, прислушиваясь к своим ощущениям.

Догов так и свалился с края кровати и снова подпрыгнул как резиновый мяч.

— Скорее! — он начал натягивать одежду.

— Подожди, — не торопилась Полина, — мне нужно принять душ.

— Какой душ, едем скорее! — подгонял ее Костя. — Что, если он сейчас полезет?

— Сейчас прямо не полезет, дай собраться нормально, — рявкнула Полина.

Оба паниковали. Полина хоть и старалась сохранять спокойствие, видела, как дрожат собственные руки, а Костю так и вовсе всего колотило. Он не мог усидеть на месте, постоянно спрашивая, как она себя чувствует, бегал под дверью ванной, чем только раздражал.