Барри направился в Северную Карелию, где собирался бомонд и элита аристократии. У их семьи там имелась маленькая светлая резиденция. Вдали от знакомых мест стало ещё тоскливее. Тори раньше тут не бывал, никогда не приезжал развлекаться с папой и с удивлением узнал, что в шикарном летнем доме ему обставили целую комнату. Совсем незнакомая детская, с розовым рюшками на покрывале и плюшевым единорогом. Он не знал, к чему можно прикасаться и что из всех вещей покупали ему. Казалось, всё это чужая, не его жизнь. А папа, как он и опасался, начал водить Тори по салонам – покрасить волосы, сделать маникюр и педикюр, удалить лишнюю растительность на теле, сменить тон кожи.

Тори как мог держался, старался не ныть и не послать его куда подальше. Папа так редко уделял ему внимание, что даже такое неуместное и потребительское отношение к его телу казалось заботой. К августу Тори посетил все выставки в Евразии, познакомился с богатейшими аристократами и даже встретился с королевской семьёй. После Трофтенов трон занял Конор Вэй си Майерс. И его сына, ровесника Тори, папа мечтал увидеть в зятьях. Тори с облегчением выдохнул, узнав, что принца обручили ещё до рождения и ему эта участь не грозит. Впрочем, папа не забывал напоминать, что, когда Трофтены вернутся к власти (папа почему-то в этом не сомневался), Тори станет первым наследником на престол и его муж займёт трон. А значит, альфу следовало подобрать с умом. Но о замужестве и думать не хотелось, Тори мечтал о брате и надеялся, что когда-нибудь их дружба вернётся.

Осенью в академию он приехал с радостью. Почти сбежал из заботливых ручек папы, который уверял, что тратить время на образование такому красивому омеге ни к чему. Тори даже не помнил, что нёс в своё оправдание, болтал какую-то чушь про полезные связи, социализацию, общую образованность. Папа отпустил, но в сердце поселился страх, что это временно, и стоит Тори вновь вернуться в заботливо обставленную золотую клетку, его оттуда уже не выпустят. Подозрения подтвердились – после зимней сессии папа яростно уговаривал приехать домой, но Тори отмазался сложными экзаменами. Зато к маю выяснилась причина, почему папа всё лето тратил на него деньги, – ему присмотрели жениха. Папа обрадовал его новостью как раз после дня рождения, Тори осталось два года до совершеннолетия и до получения наследства отца. А папе давно не хватало на побрякушки.

– Ты серьёзно, папа? Какой жених? – Тори от ужаса сжал себе горло, боясь закричать.

– Очень представительный мужчина, а главное, невероятно богат! Его имя Карл ди Санд, достойный человек с достойными желаниями. Он был рад услышать, что ты нетронутый цветочек, чтишь традиции родов и сберёг себя для него.

– Я не хочу замуж, – прошептал Тори, не веря, что папа его продал.

– Передумаешь. Карл очень известен, влиятелен и богат. Я устрою вам встречу в ближайшее время.

– У меня учёба…

– Не нужна тебе учёба! – рявкнул папа, и Тори сжал зубы, понимая, что от этого ему не спастись.

– Если ты не позволишь мне получить образование, я никогда не дам согласия на брак! – отчаянно выкрикнул он. – Я знаю, что твой Карл престарелый извращенец, читал про него в твоих журналах. Я буду пятым мужем, пятым! – закричал он так, что все омеги, прежде старавшиеся не лезть в разговор, стали стягиваться ближе и успокаивающе гладить его по плечам. – Запомни и Карлу передай!

Тори разрыдался, стоило сбросить звонок. Это – катастрофа. Пусть он запугивал папу отказом, но по сути у Барри было право выдать Тори замуж без согласия до его совершеннолетия. А значит, от брака ему не сбежать. Навязанный супруг перечеркнул все планы на будущее, уничтожил ещё не начавшуюся карьеру и мечты отправиться на линкор вместе с Гео. Даже если он окончит учёбу, Карл ди Санд не позволит заниматься ему кораблями, не выпустит из дома и вообще сгноит, как и всех своих предыдущих мужей. Подрывало позвонить отцу и пожаловаться, молить его о помощи, но разве это что-то изменит? Верес поругается с Барри, может, даже треснет разок по его наглой морде, но Тори ещё не совершеннолетний, отцу не удастся спрятать его у себя и не подпускать Барри близко. Папа добьётся своего через суд, рано или поздно заберёт, а уж там никто и спрашивать не будет, хочет ли Тори замуж за старика.

Соседи перешёптывались, утешали, часть разговора они слышали и пытались успокоить, предлагая миллион способов спастись – сбежать, спрятать, уехать в колонию. Тори не умел сбегать, он всегда ответственно смотрел проблемам в лицо, а ещё привык слушаться родителей, не перечил им, подчинялся, уверенный, что они знают, какое для него лучшее решение. Но сейчас хотелось сделать всё наперекор.

***

Гео сам не заметил, как пошёл вразнос. Моральные установки слетали одна за другой, он всё меньше чувствовал себя достойным человеком, но этот бег по наклонной уже нельзя было остановить. С учёбой он всё также хорошо справлялся, хватало природного ума и полученных прежде навыков, но Гео то и дело ловил себя на мысли, что не знает, зачем ему это надо. Всё меньше хотелось служить на благо родины и защищать какой-то призрачный народ, всё меньше его заботили посторонние, неинтересные ему люди.

Единственное, что держало на плаву, – семья и Тори. Гео не позволял себе всё бросить и не переступал черту закона, потому что знал, тогда уже он не сможет вернуться домой, куда всё ещё тянуло со страшной силой. А когда временами замечал Тори, то хотелось остановиться, сделать шаг назад и что-то изменить в своей жизни. Но Тори проходил мимо, а жизнь летела в тартарары.

Его магия день ото дня набирала сил, он почти не чувствовал границ своих возможностей, и иногда это безумно пугало, но чаще мысли двигались в сторону собственного всесилия и желания наказать. Гео не мог точно определиться, за что и кого он хочет наказывать. Возможно, самого себя.

Он то и дело ругался с наставниками, ввязывался в драки и подбивал товарищей на авантюры. У него сложился плотный круг почитателей, которым нравилась его безбашенность и сила, кому предрассудки не мешали общаться с безродным. С Ларком и Парто они громили инвентарь, дурачились на занятиях и обманом обходили препятствия, доводя учителей до бешенства. Единственный, кто от Гео не отвернулся, – его куратор. Норд то и дело пытался вразумить обезумевшего парня. Но разве можно пробиться в разум того, кто потерял своё сердце?

Гео не выгнали только потому, что он экзамены сдавал на отлично и показывал лучшие результаты на тренировках. К третьему курсу он ещё больше вымахал, раздался в плечах и заматерел. Омеги стайками бегали следом, забив на его происхождение. Но Гео они не интересовали, на построении он искал взглядом Тори и если находил, то не мог оторваться, любуясь, как тот хорошеет день ото дня. После летних каникул Тори преобразился, и Гео избил пару ребят, что пытались навострить к омеге лыжи. Всем курсам пригрозил, кто тронет Тори – отправится на тот свет, и следил, чтобы к омеге никто не лез. К счастью, Тори слишком увлёкся учёбой и ничего вокруг не замечал. Даже Гео перестал замечать, и это ранило сильнее всего.

Потому Гео совсем не ожидал, что Тори позвонит ему незадолго до летней сессии. Он давно уже снял все блоки и почистил чёрный лист, но Тори и не думал к нему обращаться, а тут – возможность услышать его голос.

– Гео? – прошептал Тори, когда он принял звонок. Голос у омеги дрожал, было заметно, что он плачет.

– Слушаю, – произнёс он, стараясь не показывать волнения.

– Не знаю, к кому ещё обратиться, я в отчаянии, – Тори снова всхлипнул, и Гео напрягся, готовый бежать, куда бы омега его ни позвал. – Папа выдаёт меня замуж.

У Гео от его слов внутри всё заледенело. Онемел язык, свело спазмом горло. Он не мог ничего сказать, чувствуя, как поднимается буря негодования. Этого не должно случиться, ублюдка, что посягнул на Тори, нужно убить.

– Как его имя? – прохрипел он, принимая неотвратимое и пугающее решение.