Но всё же.
Атексеты сбили Персиваля, а в следующий миг туча дронов рассеялась и скрылась глубоко внизу, на низких орбитальных уровнях. Это очевидным образом говорило о том, что у них не было больше причины оставаться, иначе бы они продолжали борьбу. Мелькнула вереница мыслей, быстрых, как фотоны, и ясно и отчётливо раздался в голове уже ставший родным голос: «Взаимосвязь — куда более надёжная причина корреляции, чем совпадение». И Лориана осенило.
«Цель атаки — сбить Персиваля Алери».
Дыхание участилось, и в горле поднялся ком. Не может быть это бессмыслицей, должна быть причина, по которой именно Персиваль… Лориан остановился. Именно Персиваль? Откуда такая уверенность, что именно Персиваль был целью Атексетов? Не было ничего, что указывало бы на достоверность этого утверждения, и Лориан переформулировал вывод: «Цель этой атаки Атексетов — сбить одного из Железных Рыцарей».
— Делаете успехи, друг мой, — сказал Франц совсем близко, из-за спины.
— Как долго вы следили? — Лориан выпустил волосы из рук и слегка разогнул спину, заметив, что почти опустил голову на колени.
— Жаль, что капитан Алери так и не научил вас чувствовать, когда ваше сознание становится видно Системе, — Франц посмеялся бесшумно, но Лориан заметил улыбку в его словах. — Я знаю всё с того момента, как вы бросили свою панику и начали, наконец, думать.
Лориан обернулся и посмотрел Францу в его синие глаза, в которых через встревоженность проглядывали искорки веселья.
— Так я был прав?
— И неоднократно. Например, неделю назад, когда вы доказывали Зормильтону свою…
— Нет, Франц, — резко оборвал его Лориан. — Я про цель всей битвы. Атексеты намеревались сбить Рыцаря? Одного Рыцаря?
— У вас нет оснований думать, что я знаю мысли Атексетов лучше вас, — ответил Франц, поглаживая пальцами набалдашник тонкой чёрной трости. — Равно как и отсутствие доказательств в пользу гипотезы не является причиной эту гипотезу забраковать. Запомните это, Лориан. И да, я говорил про вашу мысль о том, что целью врага был не любой Рыцарь, а Персиваль.
Лориан удивлённо взглянул на Франца, встретив лишь снисходительную улыбку.
— Так вы хотите сказать, что им нужна была смерть Персиваля? — спросил он, и голос его дрогнул.
— Не думайте, Лориан, что я знаю всё и лишь задаю вам загадки, на которые подготовлен ответ. Я пытаюсь структурировать ваши мысли и научить вас критически подходить к порождениям собственных рассуждений. Введите себе в привычку «думать за двоих» — за себя, который развивает гипотезы, и за меня, находящего уязвимости — всё-таки, я тоже не вечен, и однажды вам придётся действовать самостоятельно.
Франц улыбнулся, и Лориан заметил в его улыбке что-то, что почти неуловимо кольнуло ему в груди. Что-то здесь было не так, за этими словами и неоднозначной улыбкой явно была причина…
— Думайте. Условия задачи — Атексеты после поражения капитана Алери отступили. Какие у нас гипотезы?
В один миг Лориан забыл мысли о Франце, и паника, всепоглощающая паника снова накрыла его с головой. Сердце забилось чаще, и сознание поднимало воспоминания, ныне омрачённые внезапной трагедией. Одно за другим, всё дальше и дальше, в пучины вод и под стеклянные купола, где вершились судьбы и присуждалась смерть. А в следующий миг поток воспоминаний словно сдул порыв мощного ветра, и голос Франца проник до самой глубины сознания:
— Не отвлекайтесь!
Лориан сфокусировал взгляд и снова чётко увидел фигуру в белом костюме, обеими руками опирающимися на тонкую чёрную трость. Пронзительные синие глаза смотрели прямо на него, и не было в них на этот раз ни печали, ни озорства, ни беспокойства — лишь строгость и ясный ум струились через бездонные чёрные зрачки. Лориан вспомнил урок Персиваля — а в следующий миг запрет стёр все порывы подумать о недавней трагедии.
— У нас три гипотезы, — проговорил он, наконец. — Первая — Атексетам нужна была смерть любого Рыцаря. Вторая — целью был Персиваль. И третья… — Лориан нахмурился. — Нулевая гипотеза — ничего из этого не верно.
— Превосходно, — Франц немного наклонил голову, всё так же неотрывно пронзая Лориана взглядом. — А теперь рассмотрите каждую по отдельности.
Лориан порвался вздохнуть, но задержался, так и не выдохнув. Лишь отвёл взгляд и сказал:
— Извините, Франц. Можем мы немного повременить с этим? Я не думаю, что сейчас самое удачное время для тренировок.
— Как скажете, друг мой, — Франц посмотрел туда же, куда глядел Лориан — в глубокие пустоты космического пространства, откуда на них в ответ смотрели немигающие точки далёких звёзд. — Но позвольте, я покажу вам кое-что. Это не отнимет много вашего времени, а после я оставлю вас наедине с вашей печалью, которую чувствую, даже не проникая в ваш разум. Прошу, поднимитесь из кресла. Оно лишь помешает.
И стоило Лориану встать на ноги, как мир вокруг дрогнул. На миг показалось, что сумрачный зал и звёздный свет были лишь изображением на холсте, опоясывающем двух людей в его центре — а затем холст разбился на множество многоугольников, которые, перевернувшись, явили взгляду совершенно диковинный пейзаж. Лориан пошатнулся и несколько раз моргнул — пейзаж не исчез.
— Эта иллюзия, что я вам показываю — мир, в котором жили люди, вдыхавшие один воздух с Первым Наблой. Скажите, Лориан: верится ли вам, что обитатели этого мира могут рассуждать о том, как покорить космос?
Лориан не ответил. Он стоял и смотрел на иссушённое пространство, безжизненную почву под ногами, так похожую на землю, устилавшую дно вокруг подводных городов; ржавые металлические обломки были наполовину присыпаны серым песком, огромные округлые конструкции, похожие на туши умерших китов, лежали, склонившись набок, пробитые во многих местах. Ветер нёс по пустоши мусор, природу которого Лориан не знал и не мог знать — мусор перекатывался и тихо шелестел, дополняя свист ветра в рёбрах металлических китов. Франц сказал тихо:
— Вот, что оставляли после себя люди, населявшие Землю. Вот, что увидел Агмаил после того, как сказал Шарку, что люди готовы к покорению Космоса. Шарк всегда был немногословен, но в одном его слове было больше смысла, чем в пустой болтовне тысячи обитателей Земли за целый день. Иногда он не произносил ни слова, и его молчание было дороже многочасовой беседы. Шарк тогда ничего не сказал Агмаилу, просто привёл его сюда, и тот понял, что станет с любой планетой, на которую ступит современный им человек. Именно поэтому с Земли спаслось всего два с половиной десятка — но два с половиной десятка самых подходящих из нас. Из прошлых нас. Шарк избрал пять экипажей, готовых продолжать его путь, каждый их член поклялся самому себе, что их новый дом никогда не станет таким, как пейзаж, что вы видите сейчас вокруг вас. Шарк не сказал ни слова — но Агмаил всё понял.
— Но кем были остальные люди? Неужели они были настолько хуже нас? — проговорил Лориан, осматривая пейзаж.
— Советую вам быть осторожней с выражениями, друг мой, — ответил Франц. — Нет, хуже нас они точно не были — они были другими. Попади один из жителей Кубуса на Землю, во времена Первого Наблы — добился бы он успеха? Мне кажется, нет. Общество, сам мир был устроен там иначе, люди ценили иные вещи и жили другими страстями. Иногда я думаю — не потеряли ли мы кое-что важное? Что-то, без чего мир населённый не может стать… таким.
Мириады многоугольников снова синхронно перевернулись, и от увиденного у Лориана закололо в глазах. Слева и справа высоко в чёрное ночное небо уходили здания, сияющие переливами ярчайших изображений. Ни разу в жизни не видел Лориан настолько ярких, настолько цветных огней — он оглядывал картинку за картинкой, встречался глазами со светящимися лицами, видел надписи на неизвестном языке, и вот, взглянув на небо, затянутое тучами, даже там он увидел прямоугольники яркого света. Казалось, сама ночь отступила перед напором пёстрых огней, и людей вокруг тоже, похоже, не тревожил давно прошедший заход солнца — потоки их, одетые в цветные плащи с капюшонами, текли вперёд и назад вдоль длинной дороги, заполненной медленно ползущим колёсным транспортом. Приглядевшись к людям, Лориан понял — шёл ливень, и потоки воды стекали по краям капюшонов, падая на уложенную плиткой дорогу.
