Покинув лаборатории, преодолев большую часть поля и очутившись на знакомой грунтовой дороге, мы с Гошкой наконец-то притормозили и уставились друг на друга.

«Что дальше? — немного вызывающе поинтересовался Волков, — отправляемся к таким же безумных согражданам или все же попытаемся найти способ вернуть им здравый смысл?»

Как это сделать я еще не придумал, поэтому принял решение вернуться обратно.

«Пока чудо-зелье не потеряло свои волшебные свойства, предлагаю покинуть потусторонний мир, — пробормотал я, вытягивая из кармана честно свистнутый у Матвея пузырек. — не думаю, что этот придурок оставил после себя грамотных последователей»

Гошка с почти научным интересом слушал мои доводы, но неожиданно его заинтересованная рожица приобрела весьма шокирующее выражение.

«Обернись, Гурий…» — прошипел он, глядя куда-то за мою спину.

Я послушно обернулся и негромко выругался. Со всех сторон к призрачному мортуарию стягивались местные обитатели. В сумраке их штопанные рожи выглядели угрожающе и источали ненависть. Я никогда не подумал бы, что в загробном мире существует столько особей. Они плавно окружали внушительные контуры древнего мортуария и текли внутрь, наполняя собой все полезное пространство. Гошка только молча хлопал глазищами, не в силах подобрать определения увиденному. Наконец в его голове родилась весьма здравая идея и он прошептал мне одними губами:

«Бежим, Гурий, ради всего святого. Мне почему-то эти придурки больше не кажутся такими уж безобидными»

Я был склонен согласиться с предложением и наудачу отхлебнул из волшебного пузырька, протягивая остатки Волкову. Я не имел ни малейшего представления, как вообще работает этот состав, Антон не рассказал нам обо всех его полезных свойствах и теперь нам предстояло выяснить их опытным путем. Безглазые тем временем, заполнив собой площадки и ступени, продолжали наводнять прилегающую территорию, превращая ее в несметное колышущееся море. Уродцы не произносили при этом ни единого звука, но в каждом их жесте читалась злоба. Гошка нетерпеливо подергал меня за руку, приглашая к более решительным действиям, но я мог только завороженно пялится на коричневую толпу. Не обнаружив в стенах лаборатории своего предводителя, штопанные плавно вытекли обратно и направили свои стопы в нашу сторону. Мое оцепенение прошло, и я опрометью бросился куда глядят глаза. Волшебное снадобье не торопилось являть свои свойства, удерживая нас в призрачном мире, и становилось все очевиднее, что пройдоха Матвей наврал нам напоследок. Гошка нырнул куда-то в сторону, увлекая меня за собой, и втолкнул меня в то самое здание, что стало нашей точкой прибытия в последнем перемещении.

«Гурий, если оно нам не поможет, то моя фантазия решительно отказывается предположить, что сделают с нами штопанные уродцы, — как-то безразлично поведал мне Гошка, рассматривая коричневую братию, уверенно приближающуюся к полуразрушенным стенам. — прощай, на всякий случай, Гурий, возможно таким красавцем я вижу тебя последний раз.»

Я потерянно оглянулся, оценивая шансы, и тоже на всякий случай попрощался с верным Гошей. после чего шагнул в темноту.

Глава 35.

Первое, что я услышал, когда мои мозги перестало выворачивать наизнанку, был испуганный Гошкин голос, осторожно ввинчивающийся в сознание.

«Гурий, очнись, приятель, Гуренька, не валяй дурака,» — от необычности обращения я с трудом разлепил веки и уставился на склоненную надо мной обросшую рожу моего приятеля.

«Ты чего, Гошка?» — хотел спросить я, но вместо этого издал невнятный всхлип и снова закрыл глаза. Спустя несколько минут я ощутил под собой неласковую поверхность асфальта, качественно отбившего мне бока, а после этого понял, что моя непрезентабельная одежка насквозь пропиталась сыростью. Еще через полчаса я обрел способность двигаться и с удивлением узнал, что провалялся на дороге почти полтора суток, что город опустел, а Гошка исчерпал все способы вернуть меня к реальности.

«На каком мы свете, Гоша? — наконец-то исторг я из себя членораздельную фразу, — где штопаные уроды?»

Гошка пожал плечами в ответ про уродов, добавив, что, когда мы очутились на улицах родного города, рядом не обнаружилось вообще ни души.

«Я сижу тут с тобой больше суток, Гурий, — пробормотал Волков, — если бы я знал, в какую сторону идти домой, я обязательно бы отправился бы туда. С тобой вместе. Но этот район города мне не знаком, хотя я был тут пару раз еще при жизни.»

Я посчитал, что достаточно оклемался, чтобы подняться на ноги и покрутив головой, выяснил, что нас вынесло на самые задворки Питера, что до Гошкиной квартиры больше часа пешей ходьбы, и что нам необходимо как можно скорее добраться до какого — нибудь укрытия.

Рассказывая про опустевший город, Гошка немного приукрасил факты. По улицам по-прежнему бродили толпы бессознательных горожан, замотанных в немыслимые наряды и тупо поглядывающих по сторонам. Время от времени нам попадались разного рода личности, демонстрирующие миру свой творческий потенциал, политические взгляды и прочую лабуду, не имеющую ничего общего со здравым смыслом. Те, до кого еще не дотянулись ущербные ручонки безумного доктора, просто покачивались из стороны в сторону, внимая толпе. И над всей этой идиллией царила знакомая не перебиваемая вонь, совершенно не смущающая граждан.

Добравшись до Гошкиного жилища, я рухнул на его диван и снова провалился в тяжелый сон, очевидно таким нехитрым образом перемалывая воздействие волшебного зелья. Гошка выглядел бодрым и крепким, только периодически знакомо выражал свое видение ситуации, не жалея народных метафор.

«Что изменилось после нашего вмешательства? — гневно бормотал он, наблюдая из окна общую картину разрушения, — выходит твой лучший друг не поленился одарить своими мини программами весь мир, судя по новостям? Не может быть, что бы это недоразумение обрело такую мощь. За этим кроется что-то еще, Гурий, зуб даю!»

«Его безглазые недоделки попадали в наш мир, выныривая в любом месте, — отозвался я, — а их неуемная активность подпитывалась командами предводителя, обещавшего конфетку. Помнишь нашу первую вылазку? Мне было важно заслужить одобрение, и это лишало меня воли и здравого смысла. Вероятно, этот бандерлог умел как-то воздействовать на то, что некогда было их разумом.»

Гошка согласно кивнул и неожиданно хрипло рассмеялся, не отводя глаз от окна.

«А сейчас не умеет, поэтому бандерлоги сами явились в гости,» — непонятно объявил он и помчался на улицу. Я ринулся следом, отчаянно гадая, что же в этот раз разозлило моего несдержанного друга.

Выскочив на тротуар, я потерянно уставился на величественное шествие, заполонившее все свободное пространство. Что-то подобное я видел там, за гранью, но теперь, находясь по эту сторону реальности, отказывался верить увиденному. Штопанные уроды, обретя материальные формы, уверенно шагали по улице и больше не напоминали обдолбанных торчков. В каждом их жесте чувствовалась решимость, умноженная на поглощающую ненависть.

«Откуда они тут взялись и почему я их вижу? — пробормотал Гошка, пятясь обратно, — что им тут надо?»

Я не мог озвучить Волкову их конечную цель, зато их промежуточные задачи в комментариях не нуждались. Штопаные уроды крушили все, что попадалось им на пути, безжалостно выламывая металлические конструкции и вооружаясь. Граждане равнодушно расступались, будто и не замечая спонтанного бунта, а потусторонние обитатели придирчиво изучали каждого горожанина и двигались дальше. Я назвал их штопаными, но при внимательном рассмотрении понял, что все они имели ту самую гладкую рожу, что неизменно получается в результате естественного изменения.

«Чертов Матвей, — негромко выругался я, — получается, что, возвращаясь в наш мир, мы открыли границу и притащили за собой тех, кто дожидался своей очереди на обновление, но так и не дождался и теперь явился за своей долей»

Объяснение звучало так себе, но другого у меня не было. Благородный Антон, рассказывая о сомнительных увлечениях своего лучшего друга, упомянул, что тот умел вызывать в наш мир призраков, открывая им дорогу. Возможно, если нам удастся прервать сообщение между мирами…