Да, пожалуй, это была самая странная прогулка в моей жизни. Но я её всё-таки проводил! И теперь она, по крайней мере, знает о моём существовании.
Глава 8
1999, декабрь
– Не переживай, подкачаем тебя, – сказал улыбаясь Саныч, похлопав меня по плечу.
Саныч – это наш физрук. Крепкого сложения мужчина, лет пятидесяти, всегда коротко подстриженный и всегда излучающий ничем не прошибаемый оптимизм. Вообще-то его зовут Александр Александрович, но все ученики давно уже привыкли между собой называть его Санычем. Кажется, ему это даже нравится.
Он не только ведёт уроки физры, но и заведует школьным тренажёрным залом. Благодаря своей настойчивости, он лет десять назад сумел убедить директора отдать малый актовый зал на втором этаже под тренажёрку. Затем приложил немало усилий, чтобы его оборудовать и теперь считался здесь полновластным хозяином и главным тренером.
Каждый день, кроме воскресенья, в зал ходят не только школьники из старших классов, но и взрослые мужики с нашего посёлка. Благодаря стараниям Саныча, зал стал не просто помещением, где можно потягать железо, а местом, с особой атмосферой. Атмосферой спокойствия, целеустремлённости и дружелюбия.
Саныч всегда радовался новым лицам и часто повторял, что «регулярные упражнения делают тело выносливым, а разум дисциплинированным». Он уже давно приглашал меня заниматься в зале, но я всякий раз отнекивался потому как «не хочу быть тупым качком». На это он обычно усмехался и говорил: «Запомни, Слава, тупым человека делают не занятия на тренажёрах, а отсутствие баланса между физическим и умственным развитием».
Когда я пришёл и сказал о своём решении начать тренировки, он в первую очередь спросил, что именно меня интересует – масса или рельеф? Получив ответ «и то и другое», Саныч объяснил, что не стоит одновременно гнаться и за массой и за рельефом. А лучше разделить весь тренировочный процесс на циклы, в которых работа идёт либо на массу, либо на рельеф. Поколебавшись несколько секунд, я выбрал массу, после чего Саныч рассказал об особенностях питания и помог мне составить график тренировок.
Домой возвращался в приподнятом настроении. Всё идёт по плану! Заниматься в тренажёрке начал, грушу сделал и даже наловчился в одиночку подвешивать её на турник.
Как и предполагал, груша получилась тяжёлая, по ощущениям, больше тридцати килограмм. К верхней части привязал длинный кожаный ремень. Подвесить её – целое искусство! Сначала подволакиваю её под турник. Затем перекидываю через него свободный конец ремня и, отклоняясь назад, небольшими рывками тяну ремень на себя. Когда груша поднимается на нужную высоту, пододвигаю под неё ногой заранее поставленную рядом табуретку. Потом, поддерживая грушу рукой, встаю на вторую табуретку и надёжно фиксирую ремень, многократно обматывая его вокруг турника. После чего вытаскиваю из-под груши табуретку, и вот она уже покачивается в полной готовности принимать удары. Осталось раздобыть где-то эластичный бинт для рук, чтобы защитить кисти от растяжений и травм.
У мамы есть подруга – тётя Лена. Они вместе работают в библиотеке. Придя к нам в гости, и увидев на турнике грушу, она на следующий день подарила мне боксёрские перчатки своего старшего сына Дениса. Он давно переехал в город, а когда был здесь, ходил на секцию бокса, которая позднее, по какой-то причине, закрылась.
Перчатки испытаю, но думаю, всё-таки лучше тренироваться только в бинтах. На улице ведь никто не будет ждать, пока наденешь и зашнуруешь боксёрские перчатки…
Вспомнились слова Саныча «не переживай, подкачаем тебя». Уже не впервой замечаю, что совершенно разные люди в совершенно разных ситуациях, часто говорят мне «не переживай». Да что же это такое? У меня что, голос как у амёбы какой-то, или вид как у овцы? Ну почему чуть ли не каждый встречный хочет меня утешить этой идиотской фразой? Неужели я, в самом деле, выгляжу так, словно постоянно переживаю? У меня это что, на лбу написано? Определённо, нужно что-то с этим делать. Может записать свой голос на магнитофон и послушать со стороны? Да и перед зеркалом можно изобразить, будто с кем-то разговариваю, и поглядеть на себя. Если при этом вести себя естественно, тогда, наверное, можно что-то обнаружить. Должна же быть причина у всех этих дурацких «не переживай»!
Глава 9
2000, январь
После уроков собрался домой и, проходя через холл, увидел Таню. Она стояла возле окна с подружками. Заметив меня, быстро им что-то сказала и все они на меня уставились. Смотрели, улыбались, о чем-то перешёптывались. Таня тоже улыбалась. Двадцать метров до уличной двери показались бесконечными. Она смеялась надо мной! Это очевидно. Наверное, считает придурком. Да ну и пусть! Смейся, Танечка, смейся. Всё равно будешь моей!
До Тани влюблялся несколько раз. Но, думаю, это было… несерьёзно. Правда, тогда мне казалось, что серьёзно. Взять хотя бы моё последнее увлечение. Оно длилось целых пять лет!
В начале учебного года, на первых уроках, школьники, зайдя в классы, выбирают себе места. Как правило, они потом сидят в таком порядке весь учебный год. В пятом классе рядом со мной села красивая светловолосая девочка с большими карими глазами:
– Привет, меня зовут Алина.
– Привет, а меня Слава.
С тех пор мы на всех уроках сидели за одной партой. Если одноклассники или учителя пытались это оспорить, Алина твёрдо говорила: «Я сижу со Славой». Этого хватало и нас оставляли в покое.
В седьмом классе предложил ей встречаться. Отказалась. В восьмом, дрожа от волнения, прямо на уроке медленно придвинулся к ней поближе, медленно завёл свою руку ей за спину и тихонько приобнял. В ответ получил испепеляющий взгляд. Пришлось также медленно убраться обратно, на свою половину парты. На следующий день она, как ни в чём не бывало, села рядом и всё стало как прежде.
Сколько ни пытался, наши отношения дальше сидения за этой чёртовой партой не заходили, и я потерял надежду сблизиться с Алиной. Так всё и продолжалось, всегда близко, но никогда не вместе.
В девятом классе мы с одноклассниками начали почти каждую неделю ходить по вечерам к Вовке. Его родители работали посуточно на фабрике. Когда они были на сутках, он приглашал друзей, и мы засиживались у него до ночи. Собиралась большая, весёлая компания. Пели песни под гитару, общались, выпивали.
В один из таких вечеров, это была суббота, народу пришло больше обычного, человек двадцать. Мы с несколькими пацанами и девчонками пили пиво на кухне. Места всем не хватило, некоторые стояли. Зашла Алина. Долила себе в бокал пива и вдруг села ко мне на колени. Она сделала это настолько просто и естественно, что никто не придал этому никакого значения. Никто, кроме меня. Я ликовал!
В десять часов началась дискотека в клубе и Алина с двумя подругами собралась туда пойти. Подруги уже стояли в подъезде, курили с пацанами, а она немного замешкалась в прихожей. Огорчённый тем, что она уходит, вышел проводить. Мне захотелось что-нибудь сказать. Что-нибудь важное. Но в голову ничего не приходило. Не рассчитывая на успех, я просто брякнул: «Ну что, Алин, поцелуемся на прощание?» Уже приготовился услышать её обычную едкую шуточку в ответ, но Алина вдруг подошла, обвила мою шею руками и прильнула губами к моим губам.
Целовались по-взрослому. Долго, страстно, взасос. Я потерял ощущение времени, но кажется, прошло несколько минут, показавшихся мне вечным блаженством. Открылась входная дверь и те, кто курил в подъезде, начали заходить в квартиру. А мы всё стояли, обнявшись и целовались. Она не отпрянула от меня, когда они входили. Ей было всё равно – кто нас видит, и кто что об этом думает. Мне тоже было всё равно.
Когда мы друг от друга оторвались, она подошла к зеркалу, деловито подкрасила губки и, не сказав ни слова, ушла. Мгновенно протрезвев от спиртного и тут же опьянев от счастья, я вернулся на кухню. Это был мой первый поцелуй.
