Мне шесть. Закрывшись в туалете, сижу на опущенной крышке унитаза. Здо́рово, что у нас такой маленький туалет! Это помогает мне защищать себя. Поднимаю ноги и упираюсь ими в дверные косяки. Обеими руками хватаюсь за ручку двери. Теперь он не сможет её открыть! Молюсь. Хочу, чтобы этот день побыстрее закончился. Пожалуйста, пусть всё будет хорошо, пусть всё будет хорошо…

По квартире ходит мой пьяный отец. Зовёт меня. Ищет меня. Хочет поговорить. А я не хочу. Когда он напивается, в него вселяется что-то чужое, что-то страшное. Это уже не мой папа, это кто-то другой. Кто-то, кого боюсь и ненавижу.

Скоро он найдёт меня и будет дёргать за ручку двери, будет требовать открыть её. А я ещё сильнее потяну ручку на себя, ещё сильнее упрусь ногами в дверные косяки. Опять расплачусь как девчонка, но ни за что ему не открою.

Он не бьёт меня. Но когда приходит домой пьяный, всё сразу становится плохо. Они с мамой ругаются. Кричат друг на друга. Мама начинает плакать. Мне её так жалко… Это всё из-за него! Я тоже плачу. Отец любит заниматься моим воспитанием, когда напьётся. Я от него ухожу, но он ходит за мной и всё спрашивает, спрашивает… Почему я так себя веду? Почему прячусь? Почему у меня текут слёзы? Глаза у него красные, дикие, страшные…

Клянусь, что не стану таким как он! Не буду пьяницей. Никогда, никогда! Ой, кажется, он нашёл меня…

1998, июнь

Прошёл уже месяц, а мне до сих пор стыдно. Родители не напоминают. Делают вид, что ничего не было. Но они знают, что было! И в школе знают. И я знаю, что все знают. Интересно, что они теперь обо мне думают? А и наплевать! Жаль только, что поговорить об этом не с кем. Поэтому решил всё записать. Ну ладно, к делу! Мы с Лёхой… Ах да, недавно я закончил девятый класс, сейчас начало лета, а тогда был май.

Мы с Лёхой, моим другом и одноклассником, решили после седьмого урока купить бутылку водки и пойти куда-нибудь посидеть.

Выпивать начали ещё в восьмом классе. Не часто, и в основном пиво. Потом попробовали водку. Мне она сразу не понравилась – как можно пить эту гадость?! Но когда видишь, как твои одноклассники понемногу к ней прикладываются на вечеринках, возникает мысль, что ты чего-то не понимаешь и просто не умеешь ещё правильно пить. Значит, нужно учиться. И я учился, подавляя отвращение. Всё-таки, пиво и шампанское вкуснее.

Короче, из школы мы сначала зашли домой (живём в одном подъезде на разных этажах). «Да мама, уроки закончились. Нет, есть не хочу. Пойду, погуляю».

Миссия «купить 0,5, когда тебе 15» прошла успешно. В магазине работала знакомая продавщица.

– Ну, чё, куда двинем? – спросил Лёха.

– Давай на фабрику. На закусь взял что-нибудь?

– Да взял, взял, пошли.

Возле нашего посёлка стоит заброшенная четырёхэтажная фабрика. Пустая, частично разрушенная, с зияющими окнами, в общем, страшилище. Она создаёт неприятное впечатление. Наверное, поэтому туда мало кто ходит. В одном из корпусов много лет назад произошёл пожар. Его следы уродливыми мазками завершают и без того мрачную картину.

Расположились на крыше – единственном относительно чистом месте в царящем вокруг грязном запустении.

Лучший друг, водка в пластиковых стаканчиках, печенье Чоко Пай на закуску, запах весны и целая жизнь впереди! Что может быть лучше? Сидим, курим, общаемся.

Бутылка водки на двоих – плёвое дело! В кино видел, как взрослые мужики выпивали пол-литра и тут же бодро бежали за добавкой. Поэтому не боялся опьянеть и когда Лёха сказал, что ему хватит, я смело опрокинул в себя оставшуюся треть бутылки.

Не привыкший к крепкому алкоголю организм, неожиданно быстро сдался. Меня сильно развезло. Как уходили с фабрики, и что происходило дальше, почти не помню. Узнал только по рассказам.

А происходило вот что. Рядом с фабрикой есть заброшенная стройка – пятиэтажный дом, в котором нет ничего, кроме голых стен и мусора. Как и зачем мы туда пришли, не знаю. Знаю лишь, что там меня окончательно накрыло, и я вырубился. Лёха пытался меня растормошить и привести в чувство, но у него не получилось. Растерявшись, он пошёл к Олегу – нашему однокласснику, тот живёт в трёх минутах ходьбы. Олег ничего дельного не посоветовал. Лёхе осталось одно – пойти к моим родителям и рассказать, где и в каком состоянии сейчас их сын. Значит, обо всём узнают и его родители, тогда скандала не миновать, а Лёхе этого очень не хотелось. Но что ещё было делать? И он пошёл.

Правда, как рассказала мне Светка (моя старшая сестра), не слишком торопился. Она выходила развесить постиранное бельё и встретила его на лестнице. Он ничего ей не сказал и спокойно поднялся на свой этаж. Затем вышел прогулять собаку и ещё раз молча прошёл мимо неё. Потом мне объяснил – с собакой пошёл гулять, чтобы его родители не заподозрили что он выпивший.

Только после прогулки Лёха наконец-то зашёл к моим и всё рассказал. Отец с сестрой быстро накинули куртки, и он повёл их на стройку. Почему-то я валялся ни лестнице между вторым и третьим этажом, в метре от дыры – на лестнице не хватало двух ступеней. Хорошо, что не свалился туда.

От стройки до нашего дома всего полкилометра. Но в тот день это был очень нелёгкий для меня путь. Я ничего не понимал и не мог стоять на ногах. Отец с сестрой вели меня под руки. Ноги заплетались, часто падал. Запомнилась тупая боль от падений. Казалось, что меня нарочно роняют. Весь грязный, ничего не соображающий, ведомый под руки у всех на виду – хорошо провёл вечер, нечего сказать. Как, наверное, стыдно было за меня отцу и Светке…

Следующий обрывок воспоминаний. Я в своей комнате, возле кровати. Встревоженный голос мамы: «Может, ему скорую вызвать?» В итоге решили не вызывать.

Утром жуткое похмелье и очень серьёзный разговор с родителями: «Ну что, сынок…» Конечно, оправдывался и врал. Сказал, что мы пили вино (типо всё культурно), и что маленько не рассчитал свои силы.

Потом долго думал о том, как повёл себя Лёха в той ситуации. Пытался представить, как бы сам поступил на его месте. Старался оправдать его действия, но не получалось. Сразу представлял картинку – я валяюсь в бесчувственном состоянии на заброшенной стройке, а он, зная это, спокойно идёт гулять с собачкой, чтобы не спалиться перед своими родителями. Понятно, что я сам виноват, но всё же…

На Лёху обиды не держу. Просто перестал считать его своим другом.

Хорошо, что уже лето. В школу ходить не нужно. Надеюсь, скоро все забудут эту историю.

1998, октябрь

Почему отец так пьёт? Не знаю. Правда, не знаю. Когда он трезвый у нас всё прекрасно, чего ему не хватает? У них с мамой очень хорошие отношения, она ведь всегда его прощает. Ко мне и Светке он тоже хорошо относится. Часто ужинаем все вместе, он шутит – смеёмся, мы почти счастливы. Ну, то есть, всё выглядит, будто у нас нормальная семья, хотя каждый понимает, что это не так.

Отец работает экскаваторщиком. Заезжает на вахту на два-три месяца, потом отдыхает месяц, затем опять на заезд. Каждый раз, приезжая с вахты он пьёт. Иногда несколько дней, а иногда по две недели. Никто не знает, когда конкретно это начнётся. Бывает с первого дня, бывает с десятого или даже с двадцатого. Когда он куда-то уходит, нас всех волнует только один вопрос – каким он сегодня вернётся? Чем дольше его нет, тем хуже у всех настроение и тем молчаливее становится мама. Она часто подходит к окну и смотрит во двор. Если уже стемнело, выключает в комнате свет и вглядывается в пустынную улицу. Затем продолжает оставленные домашние дела, но уже через двадцать минут снова идёт к окну и всё смотрит, смотрит…

Живём на первом этаже. Вот хлопнула дверь подъезда. Он? С внутренним напряжением прислушиваемся. Вроде тишина, не он. Если приходит трезвый, это для нас настоящий праздник. Значит, вечер пройдёт по-человечески.