На карантине Сидя дома на карантине, Буратино пишет Мальвине (Он повязки сейчас шьет из марли И по почте их шлет папе Карле): «Ты нужна мне, Мальвина, любая, Будь ты лысая, будь голубая. Я завел себе алабая И панк-рок по ночам лабаю. Помнишь курточку на дерматине? Так я продал ее за полтинник. Отощал я совсем на мивине, — Так он жалуется Мальвине. — Карабас подсел на спайс В пансионате “Ананас”, Он разучил “Собачий вальс” И часто вспоминает нас. Дуремар, ушедши в минус, Переехал на Ямал, Чтобы наш коронавирус Там его не доставал. Лиса Алиса поймана полицией — Сейчас уколы делают в больнице ей. Базилио на самоизоляции Последние доел две консервации. Артемон ушел в ОМОН, Говорит, что счастлив он И ему, служа в ОМОНе, Лишь плюсы́ со всех сторон. А я мечтаю о Соча́х, Там для меня горит очаг. Я тут, в Крыму, совсем зачах На голых щах». Маяковский
разучился я доверять весне третий год подряд ты не пишешь мне. третий месяц вижу я тебя во сне в мартовскую жижу превратился снег. третий час пою песнь весеннюю нет, мне и в раю нет спасения. три минуты ждет пистолет в столе три секунды – вот меня больше нет. научи меня доверять весне появись в дверях прислонись к стене. проведи рукой по моей спине подари покой в сказочной стране. помоги понять, почему же мне сложно доверять ветреной весне. Голоса провинции Сергей Комин Родился в 1977 году на Крайнем Севере, в селе Ерёма Катангского р-на Иркутской области. Когда-то эти места описал Вячеслав Шишков в своем романе «Угрюм-река». Учился на отделении журналистики филологического факультета Иркутского государственного университета, но окончил Иркутский аграрный колледж. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького, семинар Эдуарда Балашова, в 2008 году. Публиковался в газетах «Правда Севера», «Усть-илимская правда», журналах «Сибирь», «Русская сила», «Первоцвет», «Сотворение», «Кукумбер», «Тверской бульвар, 25». В настоящее время живет в городе Усть-Илимске. Стихи приведены в авторской редакции * * * Моя любовь ведь не стала меньше. Твоя – ушла. Пусть говорят, что так много женщин, — Мне ты нужна. Пусть говорят, мол, забудь, не плачься. Но как забыть? С тобой узнал я, что значит счастье, И как любить. И нет любимее вас на свете; Я к вам приду. И, пусть, не знаю – вернёшься, нет ли, Надеюсь, жду. Я всё же – муж, и навеки – папа (Пусть не прощён). Мне б вас обнять и вдохнуть ваш запах, Чего ещё? Два солнца ярких – Анютка-кроха, Елена-мать; Молюсь за вас я благому Богу — Уметь прощать. * * * Солнце недавно село, Негой душа полна. Стиснуть нагое тело В жарких объятьях сна. Звёзды во мраке ночи Тусклый всем дарят свет. …Медленно гаснут строчки… …Жаль, тебя рядом нет, Ты бы меня любила Как бы я ни был груб, Ты бы меня простила Нежным касаньем губ, Я бы тебя лелеял, Только тобой дыша. Солнце нежданно село, Негой полна душа. В глаза Не прячь глаза, когда проходишь мимо, Оно и так все сложно поправимо. Когда проходишь – не смотри вослед, Раз сознаешь: назад дороги нет. Смотри в глаза, когда идешь навстречу. Я все еще тобою изувечен. Ты тоже изувечена, и мной. Но ты жива, и я еще живой. Но ведь пройдёт и эта полоса. Смотри в глаза! * * * Поцелуй меня в подбородок, Неумело, почти, поцелуй. Я постарше, не твой одногодок, Но я так же влюблён в луну. Поцелуй меня неумело, Пусть несмело, как в первый раз. Понимаешь, такое дело, — Нам прощаться почти пора. Столько лет мы ходили рядом И касались друг друга рук, В ногу шли октябрьским парадом, К цели сделав немалый крюк. Одарили друг друга роком И любили, но абы как, Поминали мы всуе Бога, И теперь нас развёл пустяк. И любя, мы себя любили, Ни друг друга, ни дочь, ни дом, Потому подломились крылья, И посыпались мы кувырком. Потому, понимаешь, Лена, Разрушали мы всё вокруг И друг друга, искали крена И налево, и крен был крут. И нельзя может, было иначе, Но пойми – я отец, ты мать (Как Мадонна), но я не мачо Чтоб тебя на цепи держать. Поцелуй меня на прощанье. Поцелуй как в последний раз В пустоту, из которой, знаю, Ничего не придёт для нас. И пусть мазано красным густо, Встала в горле кость поперёк, Странно, не покидает чувство, Что конец уже не далёк. |