Налила себе ещё и откинулась на спинку софы с чашкой в руке. Она пила и пила. И чем больше пила, тем её речь становилась обрывистей и бессвязной.

– Ты, наверное, ненавидишь меня, да? Презираешь? Считаешь предательницей? Наверное, так и есть… Только ты не знаешь всей правды… Знаешь, почему именно из нашего дистрикта никто не возвращается? Потому что из других как-то готовят к правде… а нас нет. Из нас делает романтичных дурочек, которые считают за честь внимание драконов. Потому что считают их справедливыми… ответственными… благородными…

Голос её звучал глухо, словно она говорила сама с собой. И смотрела она в пустоту, не на меня, отчего впечатление усиливалось.

– Да… Но на самом деле всё не так. Мы для них игрушка, с которой они играют с особой жестокостью, не щадя чувства. Захотелось послушать пения – будь добра пой. Неважно, плохо тебе, или ты не хочешь. Больна или нет настроения. Словно собачка ты должна исполнять его приказы с улыбкой и подпрыгивать от удовольствия видеть хозяина. Может передать тебя друзьям. Да, перед друзьями они особенно любят похвалиться…

Медея тяжело задышала и остановилась, чтобы справиться с эмоциями. Пальцы так крепко сжимали чашку, что, казалось, она лопнет в её руках.

– А наигравшись, он забывает о тебе на долгое время. И весь мир забывает о тебе. Ты не существуешь для мира без интереса к тебе дракона. А если ты провинишься или не подчинишься, они любят наказывать… Он выжигает во мне всю воду, превращая кровь в кипящую лаву, я мучаюсь в агонии, а он равнодушно наблюдает…

Жидкость в её чашке забурлила, вспенилась и брызгами заплескала во все стороны. Заметив это, Медея усмирила поднявшуюся из-за эмоций магию воды.

– Знаешь, почему совсем исчезла Матеция?

Речь шла о второй нашей сирене, участвовавшей в шоу за последние годы.

Медея подняла на меня глаза, и я вздрогнула. Столько боли и страха было в них, что по спине прошёлся холодок.

– Она лишилась голоса. Из-за него, да… Он придушил её за то, что она не так отреагировала на его приказ. И всё… То ли задел что, то ли из-за стресса – она больше не поёт…

Я непроизвольно схватилась за горло. От ужаса волосы по всему телу встали дыбом. Я многое могла представить, но остаться без голоса сирене – нет худшей участи. Такое нельзя пережить.

– Кто? Кто он? Про кого ты говоришь? – потребовала я ответа.

Но глаза Медеи были стеклянными.

– Я не могу сказать. Он один из тех, кто крутится около тебя. Но их много. Таких как он много…

Она опустила глаза. Открыла фляжку, хотела налить себе в кружку, но не вылилось ни капли. Фляжка была пуста.

Сирена поставила стакан на стол нервным движением.

– Ты мне, наверное, не поверишь… И правильно… иначе как тебе дальше бороться. Не знаю, зачем я тебе это рассказываю, – пробормотала она. – Но послушай совета, лучше не становись санорэ дракону. Выбери другой приз. Хотя… тебе он тоже не достанется, – грустно усмехнулась она.

– Почему? – спросила я.

– Все ценные призы идут дистрикту, а не победительнице, – пояснила она. – А то! Ты что думала? Должен же дистрикт получить выкуп за то, что вырастил сирену… Стерва Мелисанда! – выругалась она. – Я просила отдать мне хотя бы десять процентов, чтобы устроиться тут, на материке – мне бы этого хватило. Никто не хочет возвращаться туда, где его обманывали всю жизнь. Но она отказалась… Нам дурят голову, подруга. Верить или нет, дело твоё. А я пошла. И так много сказала…

Она поднялась и ушла.

Какое-то время я сидела оглушённая услышанным. Пытаясь переварить и понять чувства, которые вызвал её рассказ. И не заметила, как рядом присела Майрана.

Видимо, я настолько выглядела потерянной, что она обеспокоенно подёргала меня за руку.

– Мелопея? Что случилось? Что она тебе сказала?

Я пересказала Майране.

– И что ты думаешь? – задумчиво спросила она. – Ты веришь ей?

– Да, я верю ей. И не только потому что не вижу причины зачем ей мне врать – ты бы видела её, раздавленная и без жизни в глазах. Но и потому что мы сами всегда со скепсисом воспринимали информацию, которой нас кормили в дистрикте. Не так ли? Если вопрос стоит кому бы я больше поверила – Мелисанде или Медее, то я выберу не Мелисанду.

– Согласна.

Только вот вопрос, кто тот дракон, про которого она говорила?

С Адриантеном мне пришлось увидеться уже скоро.

– Как прошла твоя встреча с Медеей? – осторожно спросил он

– Познавательно, – ответила я после паузы.

– Что она рассказала? – продолжал осторожно допытываться Адриантен.

– Всё сказанное между нами останется в тайне. Я не хочу подставлять сирену. Она и так достаточно настрадалась, – многозначительно подчеркнула я последние слова.

Адриантен побледнел, а глаза вспыхнули бордовыми искрами на оранжевом фоне.

Я впервые встретилась с ним после прохождения второй ступени огненной магии, и не сразу привыкла видеть вместо янтарных глаз оранжевые.

Это было странно. Ведь привыкаешь к облику собеседника, а тут раз – глаза другого цвета и, возможно, будут меняться ещё несколько раз.

Мысли плавно перетекли на Ала – у него ведь когда-то были тоже янтарные глаза. Я попробовала представить и не смогла. Для меня он как будто сразу родился с пепельными.

– Ты можешь рассказать мне сам. Я даю тебе слово. Например, мне бы хотелось услышать о Матеции.

– О ком? – непритворно удивился Адриантен.

– Сирене Матеции, тоже из нашего дистрикта, участнице шоу 3026 года, она вышла в финал и заняла третье место. Хотя, на мой взгляд, у неё один самых красивых голосов, что я слышала за мою жизнь.

– Честно говоря, не помню такую, – поскрёб затылок Адриантен.

– Она не поёт уже пять лет. Исчезла из виду. Хотя начинала делать певческую карьеру, и очень успешно. Вот, я сейчас тебе покажу!

Вспомнила я, что могу ему дать посмотреть и послушать по зазеркалью. Нашла её выступление, самые известные песни, и включила. В одно время они были очень популярны, их постоянно включали по визору.

А потом вдруг исчезла из визора сама Матеция, а через какое-то время перестали крутить и песни с ней. И только зазеркалье всё помнит.

– Знакомая песня, – сдвинул брови в задумчивости Адриантен.

– То есть хочешь сказать, что ты с ней не знаком? – сунула я ему под нос фото сирены.

– Нет. Во всяком случае не помню. Это ж было давно, почти семь лет назад. Меня в то время не шоу интересовали.

– А что? Что тебя интересовало? – спросила я.

– Ну… это… – покраснел теперь Адриантен, и глаза засветились ярко-оранжевым. – Я только получил права на пилотирование гидролётом. И участвовал в гонках. Ну, отмечали потом – выпивка, девушки, всё такое, – совсем зарделся он.

Да, так я ничего не узнаю. Как подвести его к волнующему вопросу. Спрашивать напрямик – не вариант.

– А чего ты боялся в рассказе Медеи? – спросила я.

– Ну, спал я с ней, вот что, – решился признаться Адриантен. – И не один… Но это было давно, – начал он сразу оправдываться. – Я тогда совсем молодой был, первую ступень магии только прошёл, у меня огонь в крови, знаешь, как бурлил? Все думали, что я в гонках убьюсь – говорят, никто такую скорость не развивал как я… А после этого адреналин бушует… ну вот, сказал… – сник он.

И посмотрел на мою реакцию.

А я обрадовалась, надо же.

Смешно.

Если бы не рассказ Медеи, этим признанием, Адриантен, расскажи он раньше, поверг бы меня в шок. А после истории сирен с моего дистрикта, забавы Адриантена показались детским лепетом.

– Вы её насиловали? – строго спросила я. – Это было против её воли? Её заставляли?

– Я не насильник! – возмутился Адриантен.

– В наши первые встречи ты был очень настойчив, – напомнила я. – И моё нежелание не знакомиться тебя мало интересовало.

– Это не значит, что я взял бы тебя силой. Да, я умею быть настойчивыми и уломаю кого угодно. Но уговорами. Медея сказала, что её изнасиловали? – нахмурился он.