– Акронхын, когда я пришёл к власти три года назад, мы с тобой немного повоевали, доказывая, кто из нас сильнее, и вроде бы пришли к некоей договорённости, не так ли? Или я ошибаюсь?

– К некоторой договорённости пришли, – кивнул Акронхын.

– И я предупредил, любое нарушение условий я посчитаю объявлением войны, и тогда пощады никому не будет.

– Да, а в чём дело? – пошёл в несознанку Акронхын. – Кто-то накосячил из моих людей? Скажи, и я всё исправлю. Не будем ссориться по пустякам.

– Шоу сирен идёт под моим отбором, разве это не общеизвестная информация?

– Разве я перешёл тебе дорогу? – деланно удивился Акронхын. – Я всего лишь хотел помочь своей санорэ восстановить справедливость.

– Во-первых, ты занялся самоуправством. Не спросив и не получив моего разрешения. Я патрон этого конкурса. А, значит, любые действия влияния на жюри сначала надо было обсудить со мной. Во-вторых, разве ты официально объявил свою санорэ?

– Нет, но я принял решение, а объявим мы в конце конкурса.

– Мелопея согласна?

– Будет согласна. Я пока ухаживаю. И это был тоже жест для завоевания своей санорэ. Разве я перешёл тебе дорогу? Хорошо, я буду ставить тебя в известность, если ещё раз решу воздействовать на жюри.

Слова Акронхыну давались всё с большим трудом. Силы уходили на то, чтобы совладать с магией.

Ал специально перешёл на четвёртый уровень, играючи с магией. Походил позанимался позёрством, словно приглашая Акронхына пойти за ним.

– Следующего раза не будет. И результаты этого конкурса отменятся. Ты бы хоть поинтересовался у девушки сам, нужно ли ей такое счастье.

– Она оценит, – возразил Акронхын. – Повозмущается, успокоится и оценит.

– Как же ты в себе уверен.

Ал даже на какой-то миг восхитился непрошибаемостью дракона. Именно этого ему вдруг стало не хватать в последнее время. С момента, когда в его жизни появилась Мелопея.

– И ещё. На Мелопею претендует мой племянник. Адриантен хочет сделать эту девушку своей санорэ.

– Ах вот оно что, – ухмыльнулся Акронхын. – С этого и начинал бы. Я поговорю с Адриантеном. Он уступит мне Мелопею.

– Не уступит, – покачал головой Ал.

– Он молод. У него будет ещё тысячи итанэ и сирен. Не переживай за него, я не обижу твоего племянника – подгоню самых лучших девушек. Он забудет эту сирену уже через несколько часов.

Внутри Ала заворочалось что-то тёмное, нехорошее. Он подтолкнул немного магии в сторону дракона, отчего у того уже от напряжения дрожали губы и подбородок.

Взять бы его, да сбросить в жерло вулкана к Драгону.

Возможно, однажды он это и сделает.

– Если ты судишь по себе, то почему тогда тебе самому не утешиться другими девушками? – спросил Ал.

– Потому что я как раз не молод и прошёл через всё это. У меня было достаточно женщин, чтобы научиться ценить такие сокровища, как Мелопея. А Адриантен в силу своей… молодости, – тактично выразился Акронхын, вытирая пот со лба и над губой, – не может оценить такой дар. Мы оба знаем, что представляет собой твой племянник. Только из уважения к тебе я подбираю слова, говоря о его легкомыслии. Я бы ещё понял, если бы ты присмотрел Мелопею себе…

Акронхын бросил цепкий взгляд на Ала.

– Но по слухам, ты свой выбор санорэ уже сделал до начала шоу. Арунэлла займёт первое место, а Мелопея второе. Договорились?

Акронхын хотел попятиться, но инстинктивно остановился. Ему нельзя показывать слабость перед Алом Драконье Сердце.

Ал чувствовал, что ноги того слабеют, а сознание мутнеет. Ему надо отпустить его за миг до того, как тот потеряет сознание. Чтобы он вышел наружу и понял, что его от унизительной беспомощности отделял один миг.

– Ты совсем не знаешь моего племянника. Поэтому нет, не договорились. Я отменяю результаты концерта, а ты оставляешь в покое Мелопею. Я всё сказал. Кто хотел, услышал. Любое движение в сторону сирены я посчитаю объявлением войны. Теперь можешь идти, свободен.

Повелительным тоном сказал Ал, давая понять дракону, кто здесь хозяин. И поддал напоследок тому жару.

А сам спустился вглубь, в самое пекло вулкана. Туда, куда кроме него больше не мог попасть ни один дракон.

Мелопея

– Зачем ты сказала это на камеру? – зашипела на меня Джина, как только я села на место рядом с девочками своей группы в конференц-зале, куда нас созвали по какому-то важному вопросу.

– А разве ты не хотела, чтобы все об этом узнали, когда просила передать своё спасибо? – довольно посмеиваясь, поддела её Арунэлла.

Тут я была впервые согласна с Арунэллой. Джина манипулировала и использовала меня в своих играх, но я в такие игры не играю. Надеюсь, после этого у других отпадёт желание втягивать меня в подобные игрища. Сама я не нападаю, но отпор дать могу.

Сейчас Джина стала посмешищем в глазах девчонок. Все, конечно, смотрели сегодняшнюю нашу встречу с Алом Драконье Сердце, обсуждали и не проигнорировали ответ Ала для Джины на камеру.

– Что же там за подарок такой, который и не стоит благодарности? – не унималась Арунэлла.

Я знала какой. Когда мы уже возвращались, Ал сам упомянул, сказав, что у каждой девушки после свидания он спрашивает, что бы она хотела получить в подарок на память о свидании.

Джина захотела заполучить уменьшенную копию мозаики, которая висит в Храме сирен в холле при входе. Это знаменитое полотно, которому больше двух тысяч лет. Его делали первые мастера после катастрофы. И изображена на нём жизнь до катастрофы.

Кстати, в реставрации работы участвовала и моя мама, чем я гордилась.

Ал спросил, какой подарок хочу получить я. На что я буркнула, что подарок хотела я один, но он уже всё сказал по этому поводу.

– Я же сказал, Мелопея – я всё исправлю. И тогда! Когда ты перестанешь на меня сердиться, моим подарком будет доставка морофруззо. Может, мне самому поработать доставщиком, чтобы ты не смотрела на меня так? – улыбнулся он.

Я смягчилась и улыбнулась.

– Я была бы рада такой оказанной чести, но, боюсь, остальные девушки не переживут такого и разделают меня на маленькие чешуйки, – придала я голосу игривости на прощание.

В конце концов Ал прав. Он не обязан мне ничем, а я не вправе предъявлять ему претензии и чего-то требовать. Кто он, а кто я.

На том мы и расстались. И спустя три часа нас срочно вызвали для какого-то объявления.

Было много журналистов. Объявление, значит, очень важное.

Наконец шум утих, когда на трибуну поднялись продюсеры шоу и Танария.

Они сели за стол, и слово взял главный продюсер. После приветствия, он сказал:

– Мы собрали вас для важного объявления. Наше шоу снимается для зрителей. И хотя у нас есть жюри, которое занимается судейством, главный наш судья – это зритель. А зритель возмущён последним результатом судейства жюри. Нас обвинили в подсуживании и несправедливом голосовании. Мы созвали совет, пригласили куратора шоу Ала Драконье Сердце и вынесли решение…

Продюсер замолчал и настала драматичная пауза. Зал сначала немного зашумел, потом наступило такое молчание, когда, кажется, слышно биение сердца и дыхание.

– …Отменить результаты голосования последнего концерта! – повышая голос, чтобы быть услышанным во взорвавшем тишину шуме, объявил главный продюсер. – Последние баллы убираются, и мы возвращаемся к результатам предыдущего концерта.

Пока он говорил последние слова, на проекторе включили показ турнирной таблицы. Сначала там были общие баллы после последнего концерта, и по очереди, на наших глазах, из них вычитались баллы с последнего концерта.

Все оживлённо обсуждали и делились впечатлениями. Большинство радовались, особенно те, кто потерял позиции в лидерстве. Кто-то уже свыкся, поэтому не радовался и не возмущался. Огорчены были те девчонки, что сильно подтянулись к лидирующим позициям, сократив разрыв.

– А звёзды тоже заберут? – озабоченно выкрикнула одна участница.

Все тут же оживились уже по новому вопросу, денег терять никому не хотелось.