– Умрешь?

– Я уже мертв.

Мда, информативно, ничего не скажешь. На кой ляд я поперся выяснять, кто пришел за мной? Сейчас был бы уже на складе.

По ощущениям прошел еще час, прежде чем некромант наконец появился в кухне. Уселся за стол, подвинул тарелку с бутербродами поближе к себе и весело произнес:

– Все-таки обезболивающее – лучшее изобретение двадцатого века. Выпил таблетку – и как рукой сняло. Ни морфий, ни опиум не сравнятся с ибупрофеном.

Опустошив тарелку, он обратился ко мне:

– Почему у тебя в морозилке пальцы?

Ох, дружочек, не совал бы ты нос не в свое дело.

– Это улика.

– Улика? Ты полицейский?

– Да.

– Что стало с их владельцем?

– Он не выжил.

– Его убил ты?

– Нет.

– Как тебя зовут?

– Ярослав Матвеев. В заднем кармане джинсов лежат документы.

– Мне не нужны документы, Ярослав, – некромант очень мягко, почти ласково произнес мое имя. – Я хочу убедиться, что тебе можно доверять. У тебя есть семья?

– Нет.

– Совсем никого? Родители? Братья? Сестры?

– Нет.

– Что ж, это неплохо. Так легче, когда никто не тянет назад, – он оглянулся на Густава, но тот не отреагировал.

– Меня зовут Владислав Новгородский, – минуту помолчав, представился некромант. – Ты можешь называть меня Владом.

– Или Волотом? – я повторил имя, которое называл Густав. Надеялся смутить некроманта, поймав на лжи, но он лишь улыбнулся.

– Последний раз я представлялся Волотом больше ста лет назад. Я назван так при рождении, но сейчас это имя устарело, и я выбрал созвучное. Влад – почти то же самое, что и Волот, но не вызывает вопросов. Поэтому тебе все же лучше называть меня Владом.

– Для чего тебе нужен помощник?

Некромант тяжело вздохнул.

– Несколько столетий назад… – он сделал паузу, словно сомневался, стоит ли отвечать: – Один человек сотворил большое зло. Я поклялся отомстить ему и с тех пор ищу его по всему свету. И мой путь порой бывает смертельно опасен. Чтобы не умножать зло и не подвергать опасности живых, я создаю себе помощников из мертвецов.

Я что, угодил в плохой фильм? Какие несколько столетий?

– Ты не человек?

– Почему? – вопрос, казалось, застал некроманта врасплох.

– Люди не живут так долго.

– А, ты об этом, – с облегчением улыбнулся он. – Нет, я человек. Такой же, как ты или Густав. Все дело в Потоке. Благодаря ему я старею намного медленнее, чем обычные люди.

Волот протянул руку и коснулся моего лба.

– Если обещаешь не делать глупостей – расскажу, как работает Поток.

И неожиданно для себя я кивнул. Шевельнув рукой, понял, что вновь обрел способность двигаться. И еле сдержался, чтобы сразу не вскочить на ноги. Повернул голову и увидел, что в дверном проеме стоит Густав. Значит, спокойно уйти мне не дадут.

– Поток наделяет тебя жизненной силой, – начал объяснять некромант. – Сохраняет твое тело, позволяет двигаться, видеть, слышать, думать. Поток есть основа всего сущего. Он в каждом живом организме: звере, человеке, растении, в самом крошечном насекомом, в мельчайшей бактерии. Я могу забрать часть Потока у любого из существ и передать другому.

– Но откуда у тебя эта сила?

Волот помрачнел.

– Когда-нибудь я расскажу тебе свою историю. Сейчас запомни одно – мертвое тело не способно восстанавливать Поток, как живое. Ты расходуешь силу на любое, самое незначительное действие. Если сбежишь от меня, в скором времени Поток иссякнет. Сначала ты потеряешь способность двигаться, затем перестанешь видеть и слышать. А вот мыслить сможешь еще довольно долго. Достаточно долго, чтобы я успел тебя найти.

Значит, теперь у меня появился поводок. Притом достаточно короткий.

– А если ты умрешь? Тебя ведь можно убить?

– Можно, – снова вздохнул некромант. – Но и в этом случае ты ничего не выиграешь. Израсходуешь весь Поток и будешь тихо гнить до тех пор, пока твой мозг окончательно не разложится. Ирония в том, – Волот почесал переносицу, – что энергия Потока будет защищать твой мозг от разложения как можно дольше. Годы, а может и десятилетия. Густав мог бы много рассказать о днях, проведенных наедине с собой, но мы не будем ворошить прошлое. Я тебе сам продемонстрирую.

– Не надо, – хотел сказать я, но не успел. Способность говорить снова исчезла, а вместе с ней померк свет. На меня словно опустили чугунный колпак, сквозь который не проникало ни единого звука. Что ж, некромант, ты ведешь грубую игру, но рано или поздно допустишь ошибку. У меня развито чувство времени, и я буду считать секунды, проведенные в этой тьме. И придет час, когда ты ответишь за каждую из них.

18 апреля 2022 года

Стеклянные двери бесшумно разъехались, и Каширин вошел в просторный холл «Ригорэ». После душного вагона метро прохлада от гудящего под потолком кондиционера показалась ему приятной, но уже через минуту по телу пробежал озноб. В помещении было слишком холодно. Он подошел к стойке ресепшена, достал служебное удостоверение и обратился к миловидной блондинке:

– Здравствуйте, я звонил утром. Мне назначена встреча на 16:00, с Евгением Игнатьевичем.

– Добрый день, сейчас уточню, – девушка подняла на Каширина глаза и едва заметно улыбнулась. – Присядьте, пожалуйста, это займет время.

Каширин поежился. Перспектива мерзнуть в ожидании его не обрадовала, да и диван, на который указала блондинка, удобным не выглядел. Бесформенное громоздкое чудовище примостилось у стены слева от входа и отталкивало тусклым мерцанием холодной белой кожи. Но в нишах позади дивана Каширин заметил нечто необычное и подошел ближе. Семь застекленных квадратных отверстий в стене наглядно демонстрировали возможности «Ригорэ». В первой нише Каширин увидел росток с пятью зелеными древесными листьями. Во второй – такой же росток, но уже вариегатный – с обширными светлыми пятнами на листьях. С каждой последующей нишей зеленый цвет на растениях бледнел, а пятен на листьях становилось все больше. А в последней, седьмой, нише жемчужным блеском переливался абсолютно белый росток. Каширин не мог понять – настоящие перед ним растения или искусная имитация, но увиденное поразило и восхитило его. Он достал смартфон и хотел сфотографировать белоснежный побег, но за спиной раздался голос:

– Он прекрасен, не правда ли?

Каширин обернулся и увидел высокого мужчину лет тридцати, одетого в потертые джинсы и футболку-поло. В руках он держал тонкую папку и инкрустированный разноцветными камнями чип-ключ от автомобиля «мерседес». Догадавшись, что перед ним Садовский, Каширин протянул руку:

– Евгений Игнатьевич?

– Да, – мужчина ответил рукопожатием. – А вы?

– Старший лейтенант Каширин Олег Иванович, следователь двенадцатого управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве. Я звонил вам утром.

– Да, прошу извинить, я немного задержался на совещании. Пойдемте.

Каширин убрал телефон и двинулся вслед за Садовским по длинному коридору со множеством одинаковых темно-серых дверей. Он перебирал в голове вопросы, которые хотел задать, пытался переформулировать их так, чтобы получить нужную информацию.

Расследование снова зашло в тупик. Обыск в квартире Акимова, ради которого Каширин трое суток обивал пороги начальства, ничего не дал. Не удалось найти ни главную улику – халат с эмблемой «Ригорэ», – ни других доказательств причастности компании к похищению трупов. К тому же исчез и сам Акимов. В морге утверждали, что санитар взял недельный отпуск, из которого так и не вышел. Соседи не могли вспомнить, когда видели его в последний раз. Оснований объявлять его в розыск у Каширина не было – никто не заявлял о пропаже человека и за недостаточностью улик Акимов не мог считаться свидетелем или подозреваемым. Куда бы ни вела эта тонкая нить, она оборвалась раньше, чем Каширин успел зацепиться за нее. Но сдаваться не хотелось. Поэтому, вопреки мнению начальства, он все-таки поехал в «Ригорэ».