Долгожданный день. Волшебный день. Звонкий, как первая весенняя капель. Желанный, как поцелуй любимого. Волнующий, как прыжок с парашютом. Легкий, как отдых на морском побережье. Ласковый, как летний ветерок. Прекрасный, как золотая осень с горьковатым запахом подмороженной жухлой листвы. Кристиан был готов без устали придумывать определения для самого важного дня его жизни.

Сегодня он получил диплом бухгалтера и аудитора. Пропуск в успешную, обеспеченную жизнь. И приглашение на работу уже есть. Все-таки он в тройке лучших выпускников колледжа. И квартиру Кристиан снял неподалеку от работы, очень удачно. А впереди два месяца каникул, поездки по друзьям, договорились, что к каждому он заедет. Общение, беззаботность, и никаких дел.

Не хотелось вспоминать, как оно было. Трудно? Да, очень. Особенно, когда год назад умер папа и Кристиан остался совсем один. Отец умер еще раньше, едва Кристиан пошел в школу. Родители отца воевали с папой за внимание Кристиана, даже заявление подавали в органы опеки о ненадлежащем уходе. Все детство Кристиан был то ли разменной монетой, то ли призом за непонятные достижения.

Тряхнув длинными русыми волосами, Кристиан сбежал с крыльца колледжа. Его однокурсники уже все в парке, выбирают себе художников. С тех пор как директором экономического колледжа стал утонченный и креативный омега, помимо общих фотографий каждая группа делала альбом с нарисованными портретами выпускников. Портреты заказывали в ближайшем парке, где обосновались уличные художники.

Инициатива директора Кристиану нравилась. Сам он не обладал певческим или художественным талантом, но всегда восхищался творческими людьми, умел смешно переделывать песни, любил театр и балет. Время от времени Кристиан даже подрабатывал моделью в рекламном агентстве приятеля. Но душа его больше тянулась к цифрам. Он верил, что числовые последовательности правят миром.

Точные науки ему давались легко. Он мечтал о теоретической физике и высшей математике, но это было слишком заоблачно. Слишком теоретически. Максимум, что мог сделать для него папа, учитель литературы в школе, – это поддержать выбор экономического колледжа. Кристиан радовался, что он будет иметь дело с цифрами, пусть не космического масштаба, а приземленного.

– Все уже в парке, а ты тормоз, как всегда, – хамоватый лаборант высунулся по пояс в окно. Кристиан терпеть его не мог.

– Отвали, придурок! – Кристиан не позволит испортить себе праздничное настроение. Хорошо, что не придется вскорости встречать эту противную физиономию: бледно-голубые глаза чуть навыкате и узкие губы.

В парке однокурсники уже сидели на маленьких складных стульчиках перед художниками, старательно позируя. Кристиан сморщил нос и, пряча улыбку, подглядывал за тем, как изображают его друзей. У каждого мастера своя манера. Кто-то работал небрежно, кто-то быстро, а кто-то еще всматривался в лицо клиента. Кристиан уже решил, что все художники заняты, ему придется ждать, как его окликнули.

– Иди сюда, малец.

Кристиан вздрогнул, голос был низкий, хрипловатый, от таких голосов у него по позвоночнику всегда пробегал холодок. Резко повернулся – на него упор смотрел альфа, зрелый мужчина, виски с проседью, но выглядел моложаво. Крепкая фигура, темные волосы забраны в хвост, глаза холодные, стального оттенка. Альфа приглашающе повел рукой к стульчику рядом с его мольбертом.

Кристиан сглотнул, этот художник его испугал, он был как коршун в стайке воробьев, среди молодых ребят, зарабатывающих на улице шаржами и карандашными портретами. Кристиан даже попятился, замотал головой, мол, ему не надо, он тут просто так, смотрит, и денег нет с собой. Деньги он, и правда, забыл в рюкзаке в колледже. Заспешил за ребятами.

– Потом принесешь, – припечатал альфа.

И Кристиан как овечка на заклание, на ватных ногах, пошел к альфе. Сердце нервно стучало, а ладони вспотели. Альфа ободряюще улыбнулся одними губами, повернул Кристиана одним боком, потом другим, посмотрел на небо и, наконец, усадил на стульчик, так чтобы на лицо не падала тень от кустов. Поправил волосы, приподнял подбородок и отошел к мольберту.

Страх не уходил, Кристиан усилием воли заставлял себя оставаться на месте. Карандашный портрет рисуется недолго, он потерпит, и больше никогда не придет в этот парк. Находиться рядом с этим альфой он мог с трудом. Ребята переговаривались о завтрашнем вечере в ресторане, шутили, хохотали во все горло, он же застыл немой статуей. К счастью, альфа работал споро и закончил портрет почти одновременно с другими художниками.

Кристиан вскочил, замахал рукой, подзывая Винсена, друга с детского сада. Они и в школе, и в колледже все годы сидели за одной партой. Лучше он займет денег, чем еще раз встретится с этим пугающим его до дрожи художником. Альфа вскинул брови, догадываясь, что Кристиан хочет расплатиться с ним. Неторопливо отколол портрет, протянул и насмешливо произнес:

– Дарю.

– Нет, не надо, ни в коем случае, – зачастил Кристиан. – Я не принимаю подарки от незнакомых людей. Это ваша работа, возьмите деньги.

– А от знакомых принимаешь? Меня зовут Густаво. А тебя?

– Не важно, – Кристиан заторопился, кивнул на бегу Винсену. – Заплати, пожалуйста, я забыл деньги в колледже.

Винсен аккуратно положил купюру на мольберт, забрал портрет Кристиана и застыл с ним в руках. Поднял глаза на художника, секунду подумал и достал еще купюру. Это была работа очень талантливого мастера, она оказалась на несколько порядков лучше их портретов. Крис – как живой, порывистый, независимый, с печальной тайной во взгляде. Странно, что этот альфа рисует здесь.

Кристиан бежал в колледж за рюкзаком, но, на самом деле, он хотел спрятаться от стальных глаз. Зачем этот альфа назвал свое имя? Он старше Кристиана, гораздо старше, ему наверняка под пятьдесят. Кристиан не хотел ничего знать о нем. Руки дрожали, в желудке противно жгло, хотелось плакать, даже выть. Винсен нашел его в классе, положил портрет на парту.

– Смотри, это супер. Ты как живой. Лучший портрет. Художник не стал больше никого рисовать.

– Выброси, – взвизгнул Кристиан. Слезы все-таки полились. – Порви, порви это.

– Крис, ты чего? Это портрет, просто портрет. Я отнесу руководителю для альбома. Дождись меня.

Кристан сжал голову руками. Какой он дурак, зачем сел к этому Густаво. Испортил такой день. Всего час назад это был долгожданный, волшебный день. Все испарилось. Радость, легкость, надежды. Проклятый альфа выпил его до дна. Кристиан рыдал так горько, как на похоронах папы не рыдал. В класс вернулся Винсен, он привел практиканта из медпункта.

– Вот. Истерика. Может, перенапрягся из-за экзаменов?

– Не думаю. Давай, просто посидим рядом.

Ко всему прочему добавился стыд, в этот момент Кристиан ненавидел и друга, и этого недоделанного медика. Зачем Винсен его приволок? Еще одного альфу. А слезы текли и текли. Ничего хорошего не будет в жизни Кристиана, ничего. Он до боли закусил кулак.

– Не стесняйся своих слез. Так бывает. Вдруг что-то расстраивает нас без видимых причин, – практикант говорил ровно, без эмоций, и как будто бросил Кристиану спасительный канат. – Может, у тебя течка скоро?

Кристиан замотал головой, до течки еще долго. Рыдания постепенно стихли. Кристиан прерывисто дышал, чувствуя опустошение и усталость. Посмотрел виновато на ребят. Что он, в самом деле, устроил. Практикант ласково погладил Кристиана по плечу. Как фокусник достал из кармана белого халата маленькую шоколадку и протянул заплаканному омеге.

– Я Бертран. А ты Крис? – Кристиан кивнул и даже смог улыбнуться. Бертран посмотрел на Винсена. – Проводишь его домой?

– Я не могу, – Винсен вздохнул. – Меня родители давно дома ждут.

– Я сам дойду, – Кристан вскочил. Чего он расселся, ему еще вещи собирать и перевозить из общежития на квартиру.