Хасан, поняв состояние клиента, схватил ошалевшего от пережитого деда за руку и выволок с базара к такси, которое стояло на прежнем месте.

Какие тут сувениры и шопинг! Жара, дурманящие запахи базара, крики, вопли, суета, дороги, ямы, да ещё и железяка в спину сделали своё дело. От всего этого Пашинцев настолько обалдел, что ничего уже вокруг не замечал и пришёл в себя, только когда такси остановилось возле судового трапа.

Подхватив пакеты, он ломанулся вверх, на спасительное судно, подальше от этой «благодатной» африканской земли.

Только голос вахтенного матроса, когда дед оказался на палубе, привёл его в себя:

– Дедушка, а чего это у вас полспины в крови?

Бросив пакеты на палубу, Пашинцев скинул с себя рубашку и осмотрел её. Действительно, кровь на рубашке была. Конечно, не на полспины, но её было достаточно.

– Посмотри, что там? – попросил он матроса, повернувшись к нему спиной.

Тот подошёл ко нему, потыкал пальцем в спину и поставил диагноз:

– Дырочка есть небольшая. Видать, вы где-то цепанулись или на гвоздь налетели.

– А сейчас кровь идёт? – Пашинцев попытался рукой достать место укола.

– Не-а, не идёт, только сукровица немного выступает, – констатировал матрос.

– Ну и ладно, спасибо тебе, – поблагодарил Пашинцев матроса и собрался зайти в надстройку.

Но тут ему на глаза попался Хасан. Он из сосредоточенного охранника вновь превратился в несчастного просителя и заискивающе заканючил:

– Чиф, а ты обещал мне дать ещё масла…

– Какое, на хер, масло?! – Пашинцев уже не стал выбирать выражений по-английски. – Меня чуть там не зарезали, – он ткнул рукой в сторону берега, – а он мне про какое-то грёбаное масло!

Но вспомнив, что он полностью не рассчитался за статуэтку с этим недоделанным бизнесменом, выхватил из кармана оставшиеся местные тугрики и всучил их ему.

– И чтобы я тебя больше здесь не видел, – уже орал Пашинцев на поникшего Хасана. От этих криков тот стал чуть ли не на полголовы ниже.

Почувствовав, что добился в этой ситуации какого-то результата, Пашинцев развернулся и ушёл в надстройку.

Его каюта находилась как раз напротив каюты старпома. Между их дверями было не более полутора шагов. Поэтому, добравшись до своей каюты, Пашинцев нос к носу столкнулся со старпомом. Увидев его, тот тут же поинтересовался:

– Говорят, что тебя порезали в городе? – И участливо посмотрел на деда.

«Господи, в каком скворечнике я нахожусь, – невольно подумалось Пашинцеву. – Здесь новости разносятся быстрее скорости света», – но спокойно ответил заботливому старпому:

– Чё панику поднимать? Посмотри сам, что там на спине.

Они прошли в каюту к стармеху, старпом обработал ранку и заклеил её лейкопластырем.

Через час Пашинцеву надо было заступать на вахту, а через три часа судно вновь снялось в рейс к очередному африканскому порту.

23.09.2021

Экипаж «Кидиры» составлял всего двенадцать человек. Ехало на приёмку судна пятнадцать, но в последний момент какой-то умник решил, что для нового судна, которому ещё и года нет, достаточно будет и двенадцати.

А так как ни буфетчицы, ни дневальной не было, то капитан приказал всему экипажу питаться в кают-компании, чтобы поварихе легче было кормить народ.

В кают-компании было два стола, и поэтому за одним столом сидели штурмана и механики, а за вторым – весь рядовой состав.

Столовая команды теперь стала использоваться как видеосалон. Вечерами там смотрели фильмы по видеомагнитофону, а в остальное время она пустовала или использовалась как помещение для собраний, учебных занятий и разборок по всем тревогам.

Места всем хватало. Никто не был стеснён. Поначалу матросы как-то стеснялись такого распределения, но через пару недель эта грань стёрлась, да и все стали друг другу как-то ближе. Ведь делали одно дело. Отрабатывали контракт и обеспечивали доставку грузов из Европы в Африку.

После выхода из Лас-Пальмаса капитан приказал экипажу после ужина собраться в столовой команды.

Послушная команда собралась вовремя и ждала, что такого умного скажет капитан.

Но он ничего особенного так и не сказал, кроме того, что зачитал новости компании «Юником». В конце своего выступления капитан посмотрел на полузасыпающий экипаж и выдал главную новость, которую приберёг напоследок:

– Чартер просит нас сохранять фанеру, которую в портах используют как сепарацию. Он будет её использовать вторично и таким образом экономить на доставке груза.

Боцман от такого объявления чуть ли не подпрыгнул на стуле, но капитан остановил его жестом руки и продолжил объяснения:

– За каждый сэкономленный куб экипажу будет выделена определённая сумма денег, которая будет выдана тем, кто примет участие в сохранении фанеры.

Капитан перестал говорить и, ожидая реакцию экипажа, осмотрел присутствующих.

– И как это мы её будем сохранять? – первым не выдержал боцман. – Грузчики её в стропа закладывают, и попробуй скажи им что, так моментом или зарежут, или в трюм скинут. Это ещё те бандиты! Если что останется после выгрузки, то мы эту сепарацию за борт выкидывать не будем, а свяжем в стропа. Пусть пользуются хоть второй, хоть десятый раз, но к этим бандюганам я под раздачу не полезу, – категорично заявил он.

Народ полностью поддержал боцмана, но капитан настаивал:

– Надо пойти навстречу компании, поэтому мне в «Юникоме» дали по этому поводу рекомендации, чтобы мы организовали тальманскую вахту. В дела грузчиков не лезли, а только вели наблюдение за выгрузкой и при выявленных нарушениях сообщали старшему стивидору, а там пусть они уже сами разбираются в своей кухне. Поэтому, – он обратился к старпому, который на время собрания спустился в столовую с мостика, – нужно составить расписание тех, кто будет наблюдать за ходом выгрузки. Особенно ночью.

– Понял, сделаем, напишем, составим, – как обычно, закивал головой старпом.

Народ недовольно загудел, но капитан напомнил:

– В зависимости от участия и от объёма сохранённого груза каждый член экипажа получит дополнительное вознаграждение. Старпом за этим пронаблюдает. – И опять выразительно посмотрел на старпома.

– Сделаем, проконтролируем, посчитаем, – вновь согласно закивал головой старпом.

А так как больше выступающих и недовольных не было, то капитан выдал последнюю новость:

– Это будет наш последний заход в Конакри и Банжул, а потому это нас коснётся только один раз. А по возвращении в Европу нас будет ждать замена, и мы едем домой.

Вот это была новость! Угрюмые лица собравшихся просияли, послышались смех и весёлые шутки. Сейчас моряки были готовы на всё. Ведь это будет в последний раз, а там пусть со всем этим разбирается другой экипаж, до того уже всех «достала» эта Африка…

А то, что в порту царил беспредел, особенно ярко можно было видеть при последней выгрузке в Конакри.

По корме у «Кидиры» стоял сухогруз с грузом риса в мешках. Район выгрузки на причале был огорожен чуть ли не цепью полицейских. Каждый строп встречала особая группа охранников, но через неё временами прорывались группки пацанов, которые специальными «царапками» разрывали мешки, и из них на причал сыпался рис. Другие подбегающие пацаны подставляли под эти струи чашки, ложки, плошки – всё, во что можно было набрать высыпающийся рис. Ещё одна группка вениками сметала с причала просыпанный рис в мешки. Всё это происходило под град дубинок полицейских и их истошные вопли.

Поэтому всем был знаком дух жизни на причалах в Конакри.

Старпом составил расписание охраны фанеры и вывесил его на доске объявлений в коридоре.

Время охраны несравненной фанеры у Пашинцева приходилось на период с четырёх до восьми утра. Как раз это была его вахта в машинном отделении. Но так как, кроме динамки и котла, ничего в машине не работало, то механику можно было туда вообще не соваться.