– Здесь сильно пахнет кровью, – его глаза чуть заметно округлились, а ноздри напряглись в тот момент, когда он начал принюхиваться. Спустя несколько секунд мужчина огорченно покачал головой.
– Совершенно ничего не чувствую.
Стараясь не обращать внимания на свое сердце, стук которого набатом отдавался в ушах, Лилибель почти на цыпочках подкралась к кровати, словно боясь потревожить лежащее на ней тело. Девушка казалась чуть старше ее, скорее всего она пришла работать сразу, как ей исполнилось двадцать. Непривычно светлые для сивийки волосы выбились из простой прически, темно-зеленые, как лесная чаща, глаза остались чуть приоткрытыми, а рот исказился в гримасе боли.
Руки Райз были сложены на груди, и глядя на них, Лили почувствовала, как ее ладони начинают потеть от страха. Это было неправильно: когда кому-то становится плохо, он не ложится в такой подчеркнуто постановочной позе. Так, словно девушка была частью театрального реквизита для какой-нибудь сцены, где нужна умершая. Будто бы кто-то положил ее так уже после смерти.
Пытаясь списать позу на какое-то недоразумение (мало ли кто знает, что там было в голове у служанки) Лилибель рассеянно провела пальцами по ее коже и тут же отдернула руку, словно обожглась. Она была очень сухой, грубой и по ощущениям настолько тонкой, будто вот вот могла порваться от любого прикосновения. В некоторых местах она морщилась так, словно принадлежала дряхлой старухе.
С обычной смертью в этом не было ничего общего, по крайней мере Лили не удалось вспомнить ни одного такого случая в прочитанном ей справочнике. Конечно, натруженная кожа могла быть сухой, да и мозолистой, но совершенно не должна была походить на посеревшую пленку. Она протянула было руку, чтобы перепроверить свои ощущения, но отвлеклась на медленно разрастающееся красное пятно на покрывале.
Совершенно не задумываясь, что она делает, Лили осторожно коснулась черных волос, а затем приподняла голову. Там, где ее пальцы должны были упереться в череп, девушка почувствовала только что-то мягкое и теплое. Она в ужасе отдернула руку, и тупо уставилась на перепачканную кровью кожу, в каком то ступоре пытаясь вытереть одну ладонь о другую.
Ее приобняли за плечи и отодвинули в сторону от кровати, так бережно, словно она была статуэткой, которая после увиденного была способна сломаться от любого прикосновения. Хотя Лилибель с трудом, но признала себе, что ей действительно было тяжело с этим справиться. Даже сфокусировать свой взгляд на Александре, который продолжал придерживать ее за руку и что-то сосредоточенно ей втолковывал, и то было сложно, а ее уши и вовсе совершенно отказывались хоть что-то слышать из-за непрекращающегося в них гула.
– Что? – переспросила Лилибель, и взгляд Александра, сосредоточенно бегающий по ее лицу, чуть смягчился.
– Говорю, что в следующий раз не буду таким дураком и не буду позволять принцессам заниматься тем, чем не следует. Как ты? – будь Лилибель в состоянии хоть на чем-то сосредоточиться, она наверняка обратила бы внимание на то, как резко он отбросил все формальности в общении.
Но сейчас она этого даже не заметила, тяжело втянув воздух и постаравшись выровнять дыхание.
– Почти в порядке. Просто это оказалось немного неожиданно, – он ободряюще улыбнулся, словно действительно понял, что она имела в виду. Это раздражало, можно подумать, ему самому приходилось видеть тело, которое кто-то заботливо уложил на его постель. И говорил он так вкрадчиво и медленно, как-будто знал, что она думает сейчас совершенно о другом, и может просто его не услышать.
– Хорошо, а теперь один важный вопрос: кто-нибудь видел, как ты выходила из комнаты, и сможет подтвердить, что здесь никого не оставалось? – от этого вопроса, кажется, даже во рту появилось неприятное послевкусие, заставляющее поморщиться и наконец сосредоточиться на том, что происходит снаружи, а не в ее голове. Лилибель перевела взгляд на собеседника и приподняла бровь.
– Имеешь в виду, не оставалось никого мертвого? – каждое слово сочилось ядом. В ответ на утвердительный кивок, девушка раздраженно фыркнула и с трудом подавила желание сложить руки на груди. С удовольствием сделала бы это, если бы не перепачканные пальцы. – Моя служанка Дана может подтвердить, я дошла с ней до зала.
– Прекрасно, а я смогу сказать, что все время видел тебя в зале.
– Ты разговаривал со мной только последний час.
– Видел и разговаривал это две разные вещи. Если потребуется, я смогу описать каждое твое движение, начиная с момента, как ты туда вошла. Даже то, как у самых дверей ты запнулась о подол платья, но решила, что никто этого не заметил. И даже то, как ты кусала губы каждый раз, когда сестра говорила что-то, что тебе не нравилось. И то, что тебе в ее присутствии даже дышать тяжелее, поэтому ты часто старалась оттянуть край корсета. Зато как только Малис ушла, ты совершенно о нем забыла, – Александр заговорчески улыбнулся, и в его медовых глазах заплясали озорные искры. – Не представляешь, насколько я могу быть внимательным.
– Не думаю, что в этом будет необходимость.. Даже если кто-то решил меня в этом обвинить, мне за это все равно ничего не будет, – Лилибель поймала себя на том, что чуть склонила голову набок и внимательно вглядывается в каждое его движение и даже пытается следить за мимикой. Стоит ли говорить, что такое внимание к ней казалось девушке подозрительным, и совершенно ей не нравилось.
– Даже принцессе такое может принести проблем от Совета. Одно дело казнить, а совсем другое – убивать без причины. Я всего-лишь люблю сразу готовиться к самому плохому развитию событий. Если ваши стражники не из болтливых, все удастся уладить так, что об этом даже никто не узнает.
– Об этом я позабочусь, – промурлыкал Аруло, неслышно появившись в комнате. Облокотившись на стену, он лениво перебирал пальцами серебряную вышивку на рукавах своей туники и только что не зевал, осматривая комнату. По телу на кровати он скользнул таким безразличным взглядом, словно оно не стоило и капли его внимания. Но когда он снова начал говорить, голос все же чуть дрогнул, будто от беспокойства. – Не поделитесь, что здесь произошло?
“Он то здесь как оказался?”
Лилибель закусила губу, стараясь собрать по кусочкам все разбросанные по голове мысли, и только было открыла рот, чтобы ответить, как Александр ее перебил и коротко рассказал о случившемся. Все это время принцессе оставалось только судорожно чесать руки, кожу на которых уже начало неприятно стягивать, и слушать. Советник говорил четко и спокойно, так, словно отчитывался перед своим королем по какому-то будничному заданию. У нее бы сделать также точно бы не получилось.
– Почему сразу не сообщили мне? – Аруло мягко опустился на колени перед кроватью, закатывая расшитые серебром рукава туники и обнажая кожу. Обе его руки опоясывали черные ряды татуировок: мелкие буквы и символы начинались чуть выше запястий и продолжались почти до самых локтей, и издалека смотрелись как несколько широких браслетов. Для Лилибель они были совершенно нечитаемыми, сколько бы она не рассматривала их – никогда не понимала значения, а Аруло всегда отказывался об этом рассказывать.
Сохраняя свое обычное выражение лица, он спокойно повернул голову Райз, открывая вид на проломленный затылок. Хоть Лилибель и успела отвернуться в сторону, и толком ничего не увидела, но зато почувствовала, как усилился запах. Он проникал в нос, и вызывал у нее тошноту.
– Думала, что получится разобраться самой.
– Как вижу, получилось только руки испачкать, – когда он поднялся на ноги и взглянул ей в глаза, уголки его губ дрогнули в подобие улыбки, но это вызвало у девушки только горькую усмешку.
Аруло прекрасно знал, что она не только перепачкалась в крови. Не будь рядом постороннего, она бы точно перестала прикусывать язык, с которого так и норовил сорваться едкий, и чуточку истеричный ответ. Точно также, как и Лилибель знала, что за показным равнодушием, он зол. – Ладно, Лилибель, тебе нужно привести себя в порядок, а потом мы вернемся на ужин.
