Основную часть своей подготовки пришлось посвятить ванной. Подумав, что принцессам в общем-то простительно опаздывать, Лилибель щедро налила в нее розовое масло, бросила чуть-чуть морской соли и горстку высушенной лаванды. Напоследок она опустила туда несколько бутонов роз, и дождалась, пока комната наполнилась расслабляющим ароматом. Убрала волосы гребнем в не слишком аккуратную прическу, и со стоном опустилась в горячую воду.
Вдыхая успокаивающий аромат, Лилибель откинула голову на бортик и в блаженстве прикрыла глаза, наслаждаясь всем происходящим. Если бы ей дали возможность, девушка осталась бы здесь на пару часов. До тех пор, пока кожа не покрылась морщинками, а вода в ванной окончательно не остыла.
– Ваше Высочество, – каждый слог сопровождался громким стуком по двери.
Лилибель недовольно фыркнула и сделала вид, что ничего не заметила (хотя не услышать это было бы просто невозможно).
– Ваше Высочество, мы опаздываем!
“Вот не уймется!”
– Ваше Высочество! Если вы не выйдете, мне придется вытащить вас силой!
– Дай мне минуту! – крикнула Лилибель, последний раз погружаясь в воду по шею. А затем нехотя встала и перебралась через бортик ванной. Нащупала полотенце и наскоро вытерлась, чтобы затем набросить на тело тонкий шелковый халат.
Обычно этим занималась прислуга. Малис, например, никогда не принимала ванну без служанок. Они готовили воду, натирали ее тело смесью соли и масел, намывали кожу лыковой мочалкой со спрятанным внутри измельченным мыльным корнем, а затем насухо вытирали принцессу и одевали ее в одежды.
Лилибель считала, что пока у нее есть руки, она вполне может справиться со всем этим самостоятельно.
Выйдя в спальню, принцесса недовольно сморщила нос. Дана – ее старшая придворная служанка, коротко кивнула и обернулась к трем девушкам, замершим у стены. Одним единственным движением она отослала их из комнаты.
– Теперь нам точно ничего не успеть.
– Ну и что, – равнодушно пожала плечами Лилибель, усаживаясь перед небольшим туалетным столиком, заставленным шкатулками и изящными флаконами, покрытыми драгоценностями.
Придирчиво осмотрев себя в зеркало (зрелище, признаться, было печальным), со вздохом спустила халат до пояса, придерживая самый его край у груди.
– Как это ну и что? Такой вечер, а Ваше Высочество совсем не желает почтить собравшихся своим присутствием, – с усмешкой произнесла Дана, тщательно втирая в бледную кожу поблескивающее при свете свечей масло. Она прилагала столько усилий, что Лилибель с трудом удерживалась на стуле, то и дело качаясь из стороны в сторону.
– Можно подумать, мое присутствие будет там хоть что-то значить, – проворчала принцесса, но покорно прикрыла глаза, позволяя Дане щедро подвести их сурьмой и нанести на ресницы тушь, а затем приоткрыла губы, когда служанка принялась подкрашивать их смешанной с маслом охрой.
Лилибель вообще проявляла несвойственное ей спокойствие до тех пор, пока Дана не взяла в руки увесистую серебряную пудреницу. Девушка недовольно поджала губы, а затем решительно помотала головой:
– Обойдемся сегодня без этого.
– Но нам нужно убрать ваши веснушки.
– Мне нравятся мои веснушки, и мы их оставим, – ответила Лилибель.
Дана покорно вздохнула, и принялась за прическу. Длинные, доходящие почти до пояса волосы, она оставила распущенными, забрав только несколько передних прядей и закрепив в них тонкую золотую диадему, которая немедленно потерялась из-за схожести цвета.
Вдев в уши длинные тяжелые серьги с цитринами, Лилибель обернулась и недовольно поджала губы, рассматривая платье, которое Дана успела за это время вынуть из шкафа. Оно было сделано на ломбийский манер, и разительно отличалось от обычных воздушных одежд, принятых в Сивии.
Платье только казалось легким, но на деле все это облачко сливочной парчи было обманом с плотным корсетом на груди, из-за которого не хотелось не то что шевелиться, даже просто существовать. Зато замысловатая вышивка на неглубоком вырезе и на рукавах, дополненная россыпью мелких цитринов, таких же, что переливались при каждом движении девушки в диадеме, делали такой выбор поистине королевским.
– Скажи, ломбийки что, умеют не дышать? – сипло спросила Лилибель, уперевшись рукой в живот и болезненно морщась каждый раз, когда Дана тянула за атласную шнуровку, затягивая корсет еще туже. В очередной раз подавив стон, она зажмурилась. – Давай я надену любое другое платье, кроме этого? Даже то сиреневое, которое тебе так нравится?
– Его Величество настоял, чтобы вечером вы были одеты именно так. Платье было сшито по его заказу.
– Вот же лживый… – девушка порывисто выдохнула, когда косточка корсета впилась в ребро. – Так и знала, что он на меня злится за прошлый ужин.
– Конечно, вы же на него просто не пришли, – заметила Дана, завязывая концы шнуровки атласной ленты в симпатичный бант. – Не выдумывайте, Ваше Высочество. Сейчас ему важно показать ломбийцам свое отношение. Эта одежда – не более чем дружеский жест.
– О, ты к нему слишком добра. Уверяю, он будет упиваться моими мучениями вместо вина, – пробормотала Лилибель, на ходу набрасывая на плечи тонкую шелковую накидку.
Отведенного на сборы времени ей все же не хватило, поэтому к залу девушке пришлось добираться второпях.
Немного поразмыслив, в конце Лилибель свернула в потайной коридор для слуг, где у нее не было вероятности столкнуться с кем-то из гостей, скользнула через запасной выход в Большой зал и, прихватив у спешащего мимо слуги пару бокалов с вином, вошла в толпу разговаривающих, танцующих, а временами громко спорящих людей.
***
Подготовка к этому ужину заняла, кажется, всю прошедшую неделю. За это время Большой зал вычистили до блеска и щедро завесили все возможное пространство тяжелыми бархатными портьерами с вышитым символом Сивии. Глядя на одну из них, девушка поморщилась – слишком уж напоминала ту, что ей пришлось увидеть сегодня в совершенно другом месте и при других обстоятельствах.
С угощениями постарались на славу. Позолоченная посуда ломилась от количества еды. Тут были и рябки, тушеные в красном вине, с добавлением кардамона, мускатного ореха и магонии. Чуть дальше разместились змеи под соусом из меда, лайма, чеснока и перца чили. А еще тушканчики, песчаные ящеры, и даже добытые где-то креветки, обильно политые сливочным соусом и украшенные веточками розмарина. Девушка облизнулась на миндальный рис, который больше напоминал молочный пудинг с щедро покрошенными орехами. А поодаль стояли блюда тушеные овощи с грушей и ягодами путерии, щедро залитые смесью вина и меда.
Гостей было много, Лилибель даже могла бы сказать, слишком. Она то думала, что здесь будет немного ломбийской знати с королем, да члены Совета, но на деле тут собрались все жители Первого квартала (что не удивительно, они искали любой повод развлечься и особенно любили, когда за развлечение еще и не нужно платить). Девушке то и дело приходилось останавливаться, здороваться или просто вежливо кивать.
Спустя всего несколько минут ей показалось, что улыбка уже приклеилась к ее лицу, а щеки начинают от нее уставать.
Сама не понимая зачем, она искала свою сестру. Впрочем, сделать это было совсем не сложно, Малис вообще не могла остаться незамеченной, даже если дело касалось толпы. Блики магических искр красиво скользили по ее коже цвета карамели с молоком, оттененной темно-красной тканью едва держащегося на плечах платья. Кофейные волнистые волосы были забраны в высокий пучок из кос, на фоне которого изящно выделялась золотая диадема с вкраплениями мелких рубинов. Сестра постоянно смеялась, от чего ее медовые глаза светились еще ярче обычного, а пухлые губы с очаровательной аркой купидона притягивали к себе внимание.
Лилибель неловко протиснулась к ней, и протянула один из бокалов, которые все еще сжимала в руках. В ответ Малис одарила ее снисходительной улыбкой, а после с ней же окинула и платье. Как обычно в присутствии сестры у Лили сразу возникли проблемы языком, который так и рвался уколоть или произнести какую-нибудь гадость. Девушке приходилось то и дело его прикусывать, и оставлять подлые планы только в своей голове. Например, сейчас ей очень хотелось вылить на Малис вино, и посмотреть, как ее лицо вытянется от удивления. Может быть, когда она пойдет в свою комнату переодеваться, на нем даже будет стыд. Принцесса быстро спрятала едкую улыбку в бокале.
