Толпа на заднем дворе окружила столб, на котором грязным мешком висел мальчонка. Серая рубашка на спине разорвана ярко-красными полосами, через которые сочилась кровь. Он был в сознании. Меррит видела это по застывшей улыбке на его всегда серьезно сжатых губах, и по плескавшемуся в глазах холодно-белому пламени, что сейчас полностью поглотило их лазурь.

Раздосадованный окрик палача, гомон толпы и новый страшный свист плети. Ни звука в ответ, хотя в том месте, где только что прошелся плетёный из кожи «хвост» вспыхнула новая разодранная полоса, обагренная каплями свежей крови.

– Силен, вояка! – крикнул кто-то из собравшейся толпы, поддерживаемый одобрительным гулом, а палач еще сильнее взъярился на мальчишку.  

Тяжелое дыхание сдавило горло смотрящей на это бесчинство девочки. Внутри зарождался тугой комок боли и слез. Очередной свист и она вздрогнула, видя, как ее спаситель упрямо принимает удар красной от множества полос спиной, исступлённо стискивая зубы.

«Застони, покажи слабость», – мысленно молила она, не в силах терпеть чужую боль, отчаянно уповая, что тогда удары станут хоть чуточку слабее.

Меррит дернулась к нему, боясь не успеть, в надежде перехватить хлыст или закрыть собой его спину. Она почти не соображала от боли, которую делила сейчас с ним. Не страшась стражников, рвалась к столбу. Только бы прекратить эту пытку и покарать того мерзавца, что держал плеть, и того, кто с довольным видом наблюдал за этим.

– Тише, леди, – удержали ее крепкие руки и прижали, зажимая рот, – Вам нельзя вмешиваться сейчас. Он бы этого не хотел. Успокойтесь, – быстро нашептывал мужской голос, – я позже провожу вас к нему, и вы ему поможете, а сейчас не выдавайте себя. И остановите своего зверя, а то и он пострадает.

Разум слышал, а сердце не хотело слышать. Рвалось к столбу в надежде защитить. Меррит сделала глубокий вдох, вынуждая себя успокоиться и устоять на месте. Девочка еле сдерживалась. Чужая боль резала оголенные нервы сильнее собственной. Неизвестно чтобы победило в борьбе ума и чувств, если бы она тогда не потеряла сознание.

– Запомни, девочка, я не могу наказать тебя, но я всегда могу ударить того, кто тебе дорог, – прошипел ей в лицо Хэтчер, едва она пришла в себя.

Что ж Меррит хорошо выучила урок – в этом мире нет никого, кто ей дорог.

Поднявшись на ноги, девушка подошла к небольшому овражку – внизу едва присыпанное опавшей листвой виднелось чье-то тело. И окровавленная рука недвижимо тянулась к ней в мольбе о помощи. Зажав себе рот рукой, Меррит напряженно вглядывалась в еще одно свидетельство жестокости этого мира, раздумывая уйти или спуститься и попытаться помочь.

Долетевший едва слышный болезненный стон не оставил ей выбора.

* Хайрея – звезда, вокруг которой вращается Фелс. Белый карлик.

Осторожно, боясь поскользнуться на жухлой сырой листве Меррит спускалась вниз овражка. И все же оступилась, и покатилась кубарем вниз. Плюхнулась лицом в небольшой ручеек, вся, извозившись в грязи и тине. Холодная вода прогнала остатки сна. Выбравшись из ручья, присела на корточки возле погруженного наполовину в воду тела и замерла в нерешительности. Мужчина больше не стонал. Хотя какой мужчина? Парень. Ее ровесник, едва миновавший второе совершеннолетие.

Девушка прикрыла глаза, собираясь с духом. Касаться изувеченного обнаженного мужского тела было страшно, словно через прикосновение его хворь могла перекинуться на нее. Пересилив себя, она все же протянула руку и коснулась щеки парня. Чужая кожа неприятно холодила пальцы и Меррит разочарованно выдохнула. Вряд ли она чем-то сможет помочь. Она поднялась на ноги и уже собралась уходить, когда палец парня дрогнул. Застыла, присматриваясь. Через несколько минут рука снова едва шевельнулась.

На миг Меррит запаниковала. Обернулась испуганно по сторонам – не видит ли кто? А потом вновь опустилась к парню. Тот лежал бледный с закрытыми глазами, под которыми уже вовсю наливались синяки, с губами почерневшими от запекшейся крови, и очень слабо дышал.

«И что мне делать? – растерянно метались мысли Меррит, в то время как руки уверенно ощупывали истерзанное тело, фиксируя переломы и внутренние повреждения. – Оставлю тут и он не протянет больше часа. Двигать тоже нежелательно. И эта рана на бедре, если не остановлю кровь, у него даже часа не будет. А если помогу и оставлю его тут? Вдруг эти вернутся? И узнают?».

Девушка потянулась к шее и сорвала шнурок с зельем живительной силы. Сжав пальцами щеки своего пациента, капнула пару капель в чуть приоткрытый рот. Рука дрогнула на мгновение, когда трезвый ум напомнил ей, что капель было всего пять и те необходимо беречь пуще зеницы ока, а не раздавать тем, кто и так не жилец. Отмахнулась, и быстро докапала последние три капли, чтобы не передумать. Даже потрусила маленький флакончик, за который когда-то отдала свою единственную ценность – брошь с бриллиантами, что только чудом сохранилась у нее.

Вздохнула, отрывая кусок подола и перетягивая ногу чуть выше раны. Затянула сильнее. И выдохнула, заметив, что кровь перестала течь.

Подхватив парня под мышки (даром что молодой, а весит будь здоров), пыхтя, потянула его подальше от поляны – нужно убраться скорее. Затащив пациента наверх, вернулась, перевернуть листья и обильно посыпать их сушенной горькухой*, что держала при себе в кошеле.

Протащив парня еще метров двадцать, девушка окончательно выдохлась. Прикрыв тело сломанной ветвью, Меррит решила отдохнуть и поискать подходящее для пациента убежище. Обойдя все вокруг в радиусе сотни-другой метров, уже собиралась разочарованно выдохнуть, когда заметила пару низких сосен. Подняла сломанные ветром еловые ветви, сгребла в кучу осыпавшуюся хвою, обустраивая импровизированную кровать. И вернулась к парню. Потащила. Спотыкаясь и ругаясь про себя. Иногда она оступалась и падала. Последние метры сил подняться больше не было, и она так и тащила его, отодвигаясь на ягодицах по сырой земле и подтягивая к себе.

С горем пополам устроив парня в убежище, развязала повязку. Кровь уже не шла, да и в целом пациент выглядел лучше. Все же не обманул старик – капли и впрямь оказались чудодейственные.

Посидев немного, девушка выползла из-под сосны. Взглянула на небо и выругалась – светило уже давно миновало зенит, а значит ее отсутствие точно заметили. Еще это кольцо. Может, и не возвращаться в замок? В животе заурчало, напоминая, о пропущенном завтраке. И в душе что-то засвербело, заворочалось.

«Да, сколько можно! Это твой дом, твоя земля! А ты позволяешь каким-то уродам издеваться над детьми. Прикрываясь, твоим именем и титулом! – возмутился внутренний голос. – Не пора ли герцогине Ниас-Рийской заявить о своих правах?».

Вздохнув, Меррит оторвала тонкую полоску от тряпицы, которой стягивала ногу парня, и обмотала палец. Прошлась по своим следам, рассыпая горькуху. Когда же травка закончилась, зашвырнула окровавленную тряпицу подальше. Посмотрела на укороченное, открывающее ее лодыжки платье и вздохнула. Еще с этим проблем не оберешься.

***

– Явилась, значится! – каркнула противная старуха, едва Меррит отворила скрытую калитку.

«Будто ждала», – мелькнуло в голове девушки и сердце сжалось в тревожном предчувствии.

– Неужто, травки такие редкие, что в сам Берден пришлось идти?

Меррит вздрогнула, услышав название родового замка Хэтчера. Неужели он так близко? Ей всегда казалось, что Берден очень далеко от Ниас-Рия. В нескольких днях езды, как минимум. Иначе почему в тот ставший роковым день они с родителями добирались в Берден по морю? Нет. Так дальше продолжаться не может. Если она решила обойтись без мужа и обители, то ей предстоит найти себе безопасное пристанище и придумать, чем она будет себя обеспечивать и как защищать. Насмотрелась она уже на то, как живут простые люди. Хватит! Сегодня ночью, когда девчонки заснут, она непременно посетит библиотеку. И разберется наконец с теми значками, что нанесены на карту.