Горький дым, запах пригоревшего мяса, жуткие стоны раненых, отчаянные разрывающие душу крики, ржание испуганных лошадей и вторящий всему этому злорадный смех, тогда чуть не свели его с ума, взметая волны ярости и вызывая желание бежать туда в гущу событий кидаться на врагов. И убивать, убивать, пока не смолкнет этот безжалостный смех или пока он сам не упадет безжизненным трупом к ногам палачей…

Но он не имел права. Потому что шестеро щенят, ушедшие с ним на первую охоту, поскуливали от страха и отчаяния, запертые в пещере, когда он, учуяв разрывающую душу боль, рванул на отчаянный зов.

Гаэрт передернул плечами, сбрасывая навалившуюся каменным грузом тяжесть, когда младший из его воспитанников, опустился рядом на повозку.

– Я уж думал, она никогда не заснет, – усмехнулся парнишка, тряхнув задорным белым вихрем. Отчаянная жажда жизни уже вытеснила все плохое, оставив только бугрящиеся шрамы да седую прядь.

– Крепкая девочка. Упрямая, – буркнул старик.

– Не то слово. Сопела. Кряхтела. Падала, но тащила… А я только и мог, что смотреть в небо и думать, что еще немного и я отправлюсь к предкам, – утратив веселость, пробормотал парень. – Открыл глаза, а надо мной зелень хвои. И птички поют. Даже загрустил, что мир и по ту сторону такой же.

– Рано тебе по ту сторону, Йори. Рано.

– Вот и она так говорила, – задумчиво протянул парень, вглядываясь в облака. – Что будем делать, дед?

– А что делать? Долги отдавать. Поживет у нас пока. Погостит. А там дальше и посмотрим. Узнать бы еще зачем она в Риас-Аш-Ан рвется и может придумаем, чем подсобить.

Йори обернулся на спящую девушку и вытащив из дальнего угла плащ, накинул ей на плечи. Вгляделся в ее лицо – красивая. Только совсем еще девчонка. И маленькая вся. Как только вытянула его из того овражка, в котором его бросили? Знала ли, какой опасности подвергалась, спасая его? И что сделала, что он вот так сейчас запросто сидит с дедом? Он ведь даже дышать не мог, не то, что обратиться.

– А я ведь так и не поблагодарил ее, – виновато покаялся парень.

– Еще успеется, внучек. Успеется.

Но Йори не слышал, продолжая делится воспоминаниями:

– Побежал на охоту, едва на ногах держаться смог. А когда вернулся, нашел только кусок свежего жареного мяса, заботливо оставленного на ветках. И ведь оставила… А потом голодала. Почему?

– Не знаю, внучек. Не знаю. Только не простая она девушка – твоя служаночка. Не простая. Не наших кровей, – качнул головой Гаэрт и цокнув языком, поторопил притихших кауров.

Свет от неяркого костра отбрасывал причудливые тени. В воздухе ощутимо пахло ежевиром. Дагьер поморщился. Он не любил этот запах – запах неуверенности и суеверного страха, коим глупые мальчишки надеялись отпугнуть чудовищ. Вот только на тех чудовищ, что обитали в Расколотых землях ежевир не действовал.

Им остался всего один переход. Несколько часов и они бы оказались у ворот Киршата, но идти ночью имея на руках трех раненых было опрометчиво – парням нужно отдохнуть, надежды на то, что они дотянут до целителей и так мало.

Сейл оглянулся на мерно посапывающих, раненных воинов. Для вчерашних мальчишек этот поход был первым. И особо тяжелым. А все из-за проклятых голубых кристаллов и свойств, что у них обнаружились. Якобы они могут продлевать жизнь… Пока же они принесли только смерть.

Услышав негромкий предупреждающий свист, Дагьер мысленно выругался.

– Что там, Коури? – спросил едва слышно, приближаясь к своему помощнику.

– Спрайты, – ответил одноглазый гигант, сплевывая густую слюну.

– Много?

– Я видел трех.

Дагьер поморщился и вновь обвел глазами спящий лагерь. Им не отбиться. Спрайты редко нападают по одиночке, а значит их будет не меньше дюжины. А у него полдюжины потрепанных боями мальчишек, многие из которых едва ли в состоянии добраться до ворот Киршата без посторонней помощи.

– Буди всех. Нужно отходить, – приказал Сейл, отходя от костра и вглядываясь в темноту ночного неба.

Спрайты. Невидимые. Безжалостные. Неуловимые. Они редко нападают на людей, но, если нападают, не щадят никого. И ведь не убить ничем. Только магией. Той самой, которой почти ни у кого на Терасе нет. Не будь на мальчишках ограничивающих браслетов, был бы шанс на выживание, а так… Сейл досадливо выругался. Шердов император. Его бы сюда на денек, а не этих мальчишек. Тихий шорох за спиной отвлек Дагьера от неуместных размышлений.

– Что там, Коури?

– Все готовы, Вершитель.

– Забирайте кристаллы и отступайте к Киршату. Ты за старшего.

– Сейл? – Коури настолько удивился этому приказу, что на мгновение забыл о субординации.

– Мы и так потеряли троих в этой вылазке, Коури. Как по мне, жертв более чем достаточно. Уводи ребят, – Сейл прикрыл глаза, прислушиваясь к тишине, но уловить что-либо не мог даже его чуткий слух.

Коури потоптался еще несколько минут рядом с другом. Тяжело вздохнул, сетуя на упрямство Дагьера, и вернулся к отряду, что настороженно толпился у тлеющего костра, испуганно оглядываясь по сторонам. На краю поляны, на которой они разбили лагерь, Коури обернулся. Одинокая фигура расслабленно застыла у костра. Изыскатель качнул головой – глуп тот, кто в это поверит, чем больше расслаблен Сейл, тем смертоноснее становится. Щелкнула ветка под ногами впереди идущего парнишки и Коури раздраженно зашипел: глупые мальчишки, все еще считают, что на прогулку вышли, погуляют пять зим на императорских харчах да вернутся домой здоровые и счастливые. Что ж первый поход развеял это их заблуждение – из десятка их возвращалось семеро и двое из них шли не своими ногами.

Ждать Сейлу пришлось недолго. Призрачные тени явились из пустоты и заплясали вокруг костра, окружая Дагьера, едва где-то вдалеке затих шум тяжелых ботинок. Несколько минут ничего не происходило. Тени кружили наблюдая, прислушиваясь, не спеша проникать за защитный щит.

Сейл не знал, что чувствуют и видят спрайты, но знал, что рассказывали сумеречники – смертоносные и опасные в этой своей второй ипостаси видели живых существ как пульсирующий теплый огонь. Огонь, которого они жаждали, чтобы заполнить пустоту, что обрели, утратив смертные тела. А ведь когда-то каждый из этих спрайтов был живым и так же, как и Дагьер любовался звездным небом.

Первая тень метнулась к Сейлу, и он подскочил, уклоняясь от выпада. С рук сорвались голубые искры и тень завизжала, обращаясь в лед, чтобы через мгновение крошечными осколками осыпаться под ноги воина.

Меч пел, кружась в смертельном хороводе. Разил направо и налево призрачного врага. В какой-то момент, стальные пальцы обожгли смертельной пустотой зашеек Сейла, коснулись, вытягивая жизненные силы. Мужчина извернулся, уходя от захвата, но в последнее мгновение заметил еще две тени. Выругался мысленно, осознав, что резерв почти пуст.

«Ну вот и все», – мелькнуло в голове устало, когда спину обожгло новое касание спрайта.

Сделав последний взмах, меч выпал из обессиливших рук.

Пустота уже подбиралась к сердцу, леденила кровь.

Сейл усмехнулся. Прикрыл устало глаза, ощущая как вытекает жизнь.

«Сдашься?! – насмешливый звонкий голос, противно прозвенел в голове: – Помни, бастард, ты умрешь за меня, а я буду жить», – расхохотался громко, язвительно.

Вот уж кого не хотелось видеть Сейлу, так это так называемого братца. Пусть даже и в воспоминаниях. От злости в кончиках пальцах запела сила, вырвалась обращая в ледяную статую алчущего его тепла спрайта.

«Вот теперь точно все».

В голове царила сумятица. Мысли словно испарились, теряя четкость. Сейл знал, что так будет. Еще немного и спрайт выпьет его сопротивление, войдет в его обессиленное тело и тогда… Тогда уже никто не сможет помочь.

«Не смей! Ты слышишь меня? Не смей! – отчаянно зашептал детский голос и яркие фиолетовые глаза вспыхнули маяком в кромешной тьме. – Не смей оставлять меня. У меня больше никого нет, кроме тебя».