– Вот и третья подоспела. Как раз для тебя, Стерх, – насмешливо протянул второй и медленно повернулся к выходу.

Меррит проследила за его взглядом и увидала двух девушек – высокую и довольно крупную блондинку, лишь немногим уступающую мужчинам ростом и статью, и более хрупкую на ее фоне брюнетку. И если блондинка была довольно миловидна, то брюнетка с ее чуть раскосыми глазами, тонкими губами, курносым носом, вытянутым лицом и по-мальчишески хрупкой фигурой, взоры мужчин не привлекла.

– Оставь этих себе, Юд. Меня и первые две устраивают, – окинув пренебрежительным взглядом новоприбывших, процедил помрачневший Стерх. И посмотрел на второго непримиримо, с вызовом.

– Главное, чтобы вы их устраивали, – хмыкнула блондинка, толкая в спины мужчин стол.

Парочка, что зажала Меррит и Розеа у стены, от неожиданности дернулась, отклоняясь.

– Бежим, – крикнула брюнетка, ногой толкая в сторону мужчин еще один стол.

Девушки, на миг растерявшись, устремились к выходу, подныривая под простертые мужские руки. Как они, извернувшись, выбежали, как пролетели через полгорода, девушки не помнили. Лишь очутившись в какой-то подворотне, смогли перевести дыхание. И тут Розею накрыла истерика. Девушка разрыдалась.

– Не могу я вернуться в таверну, – всхлипывая бормотала она, сетуя на жизнь, – а другой работы в городе нет.

– Мы с Зараей в Ниас-Рий идем, слышали в замке служанки нужны. Если хочешь, пошли с нами, – предложила Арная.

– Как-то далеко ищут они прислугу, – насторожилась Розеа.

Арная подернула плечами.

– Тоже странным показалось, но чем Безликий не шутит. Все равно деваться нам с Зараей некуда.

А Меррит и думать больше, ни о чем не могла, так оглушила ее весть о близости родового замка. Непременно захотелось там побывать. Побродить по улочкам и замковым коридорам. Посмотреть. Послушать. И может там ей хоть что-то удастся вспомнить.

И вот теперь девушка стояла прямо в центре зала родового замка, в ожидании экономки, молчаливо скользила взглядом по засаленным стенам, и не узнавала. Совершенно ничего не узнавала. Будто и не была тут никогда.

Скрипнула, открываясь дверь, и к ним вышла толстая дородная старуха. Осмотрела придирчиво:

– Служанки, значится. Служить надумали. Что ж надобно-надобно… Пять злот в неделю.

Девушки расстроенно переглянулись между собой.

– Маловато что-то, – буркнула Арная.

– А ты шибкая, значится… Ну что ж тебе семь, а им по пять, – качнула головой старуха. – Но, если не нравится, ступайте в деревню. Авось там найдете что-то по нутру.

Девушки снова переглянулись и согласно кивнули:

– Мы останемся, – озвучила общее решение Арная.

– Вот и добренько. Вот и сговорились. Ты и ты – будете убирать на этажах, – ткнула она пальцем в Арнаю и Зараю. А вы – на кухню. Сейчас следуйте за мной, покажу комнату, да форму выдам. И можете приступать. Да их светлостям на глаза не попадайтесь, а то вмиг работа в казарме милее покажется, – напутствовала старуха.

Девушки вновь обменялись тревожными взглядами, но делать нечего. Они и сюда с трудом добрались. От голода кружилось перед глазами и сосало под ложечкой. Вчера Меррит отдала последнюю монетку за две плошки жидкой похлебки с какими-то объедками, что им пришлось разделить на четверых.

«А вот осталась бы в обители и не узнала бы, что такое голод», – въедливо нашептывал трусливый внутренний голос.

Качнув головой, девушка отогнала сожаления, стараясь не думать о том, как многого она лишилась. Подумаешь, деньги и наряды, краюха хлеба, как показывает практика, ценнее.

Молчаливо, следуя за старухой узкими коридорами, тускло освещенными свечами, девушки вышли в той части дома, где царила глубокая, гнетущая тишина и запустение. Путь закончился в пыльной коморке на чердаке. Открыв одну из дверок в стене, старуха достала серые, изрядно заношенные платья. Такими только полы мыть.

– Других нема, – бросила в ответ на девичьи взгляды.

Меррит молча покосилась на дырявое одеяло, что устилало одну из расставленных вдоль стен кроватей, и судорожно передернула плечами. Осень только начиналась, а в стенах мрачного замка уже зябко. Что же будет, когда зимние ветра начнут задувать в щели? Может, зря она тут осталась? Нужно было бежать в столицу, куда собиралась изначально. Да и вдруг кто из старых слуг узнает в ней наследницу? А с другой стороны, тот, кто приезжал за ней в монастырь, точно не будет искать ее под носом у Хэтчера.

– Следуйте за мной, – бросила старуха, стоило им обрядиться в выданные платья, и устремилась в очередной коридор.

В низкую и угрюмую столовую, отведенную слугам, девушки попали, когда уже стемнело. Весь день, с того самого момента, как переодевшись они вышли к ожидавшей их старухе, они что-то мыли, терли и чистили.

У непривычной к работе Меррит саднили стертые в кровь руки и ломило спину. Увидев на длинном столе нехитрую снедь, что дымилась паром и пахла отнюдь не соблазнительно, девушка только выпила воды, а к пище – коричневой похлебке с кусочками подгоревшей репы, не притронулась, – усталость и волнение совершенно лишили ее аппетита.

– Какая гадость, – прошептала Розеа

– Ешь, давай, – буркнула ей в ответ Зарая. – Вдруг завтра и этого не будет.

– С такими харчами быстро мы ноги вытянем, – хмуро заметила Арная, размазывая жижу по тарелке.

– А вы господам поприслуживайте, – усмехнулась одна из кухарок.

– Цыц, – прикрикнула на нее старуха и, окинув взглядом девушек, добавила она в виде объяснения: – Негоже вам, молодкам, перед светлы очи герцога являться.

Меррит поводила ложкой по тарелке, перебирая кусочки. Выбрав кусочек посимпатичней, поднесла ложку ко рту, но дурной запах вызвал тошноту, и девушка решительно отодвинула тарелку.

– Иржистов* и то лучше кормят, – выдохнула Розеа, и зажмурившись проглотила ложку похлебки.

Совершенно обессилевшая и изголодавшаяся, Меррит последовала ее примеру, но как только острый голод был утолен, девушка решительно отодвинула тарелку – еда была такой отвратительной на вкус, что даже голод померк перед ней. Так и не поужинав толком, девушка отправилась в предоставленную ей комнату.

За весь этот бесконечный день Меррит едва парой слов обмолвилась – угрюмые лица местных слуг к разговорам не располагали, а подруг она за весь день видела только мельком. Даже Розею, которая была, как и она, приставлена к кухне. Вымотанная непривычной работой девушка заснула, едва голова ее коснулась тюфяка, набитого прелой соломой.

Ночь промелькнула незаметно. Меррит настолько устала, что не видела снов. Лишь ближе к утру она проснулась, услышав, как за стенами проносится, завывая бешеными порывами, ветер, и кто-то возбужденно шепчет, чуть присвистывая: «Она вернулась! Вернулась!».

* небольшие до 1,5 м. всеядные животные, весом 50-150 кг, покрытые хитиновым панцирем, для них характерно компактное телосложение и длинная морда с острым клювом, чтобы разрывать землю в поисках пищи. Одомашнены. Выращиваются ради мяса, но в хозяйстве используются и шкура, и хитиновый покров.

Громкий звон разбудил Меррит задолго до рассвета. Тело затекло так, что больно было разогнуть подтянутые под грудь коленки. Она замерзла. И скрючившись под одеялом, никак не могла согреться. От гари чадящих всю ночь свечей нещадно болела голова, горло ссохлось.

С трудом преодолев скованность от неудобной позы, девушка нехотя поднялась и потянулась, разгоняя кровь. От холода и промозглой сырости дрожали руки. Единственно желание – уткнуться носом обратно в вонючий тюфяк и подоткнув одеяло, а лучше несколько, немного поспать. Да кто ж позволит?

Свет, пробирающийся сквозь узкое оконце под самым потолком, лишь немного рассеивал полумрак.

Подруги уже встали и одевались.

– Холодина какая… В конец околела, – пробормотала хмурая Зарая, негнущимися пальцами застегивая мелкие пуговки на платье.