Он, усмехаясь, стоял, и с интересом разглядывая меня с головы до ног. Сомнений в том, что он является хозяином всего этого, и в том, что я именно его пленница, у меня не оставалось.

– Кто вы, что вам нужно от меня?

– Конечно, ты ведь не в курсе, – он, подошёл почти вплотную ко мне, взяв пальцами за подбородок, приподнял моё лицо, – у Алекса всегда был отменный вкус… Ты будешь неплохой компенсацией мне.

– Мы с Алексом расстались, – сказать, что он выгнал меня, не повернулся язык.

– Да, да, я знаю, он отослал тебя домой. Крайне неразумно. Но теперь это не имеет значения. В любом случае ты неплохо развлечёшь меня, – его рука легла на мой затылок и, притянув к себе, он прильнул к моим губам, поцеловал.

Во внешности этого человека не было ничего отталкивающего или противного, он был даже очень привлекателен, но, я не желала, чтобы он прикасался ко мне и тем более целовал. Я вырвалась. Он вроде бы не возражал, отпустил, опять засмеялся и, жестом руки предложил мне пройти в дом. Это было предложение, отказаться от которого я не могла.

Оказавшись в своей комнате, я без сил опустилась на кровать. Значит всё – таки я здесь из-за Алекса. Я закрыла лицо руками. Крошечная надежда на то, что моё похищение связано с украшением, и я с радостью отдам его в обмен на свободу, лопнула и исчезла. У меня не оставалось никаких сомнений в намереньях этого человека относительно меня. Он выразился предельно ясно.

Алекс сейчас развлекается с новой или старой своей подружкой, а я здесь из-за него и даже не знаю истинную причину, почему так. Вот как эти его тайны, в которые он никогда не посвящал меня, стали причиной теперешнего моего положения. Я горько вздохнула, а ему теперь и дела до меня нет.

Вечером, перед временем ужина явилась пара охранников. Один передал мне конверт из плотной тёмно-серой бумаги, второй внёс в комнату и поставил на кровать две коробки, одна из которых имела весьма внушительный размер. И они удалились. Я открыла конверт, достала белоснежный прямоугольник бумажки: «Так как в твоём гардеробе нет подходящего на вечер наряда, прошу принять от меня этот скромный подарок. Будь готова к 20.00. Жду с нетерпением нашу встречу».

Я сняла крышку с большой коробки: великолепное вечернее платье глубокого тёмно-синего цвета, из нежной струящейся шелковистой ткани на тонких бретельках. В коробке поменьше находилась соответствующая обувь – босоножки на высоком каблуке.

Я провела пальцами по расшитому бисером и стразами лифу наряда и вспомнила, что однажды мужчина уже делал мне такой подарок. Но тогда мужчина был другой, и я с такими радостными предчувствиями собиралась на встречу с ним. Сейчас же обстоятельства были совсем иные: чужой человек, вынужденное для меня свидание и каких ждать последствий от всего этого, я не представляю. Хотя, наверное, представляю.

Взбунтоваться и проигнорировать приглашение? Но разве это возможно и чего я добьюсь этим? Я прекрасно понимала, что последствия моих действий могут оказаться для меня весьма плачевными. Я вздохнула и начала собираться. Платье великолепно село на мне, облегая фигуру и неширокими складками от бёдер спадая вниз до самого пола. Глубокое декольте, открытые плечи и руки. Волосы я лишь расчесала, оставив свободно рассыпавшимися по плечам. Желания делать какую-то причёску у меня не было, как в прочем и средств для этого.

Я взглянула в зеркало и опять вздохнула. Даже при полном отсутствии косметики, украшений, нормального маникюра, в котором уже давно нуждалась, я выглядела, к моему сожалению очень привлекательно. Изменив меня внутренне, Алекс изменил и мою внешность. Вроде бы всё тоже самое, те же серые глаза, тёмно – русые волосы, но что-то странно-притягательное во всём облике, какая-то неуловимая, но осознанная чувственность в манере держаться, и всё это в полной независимости от моего нежелания так выглядеть сейчас.

Раньше, будучи рядом с Алексом, а потом занятая другими проблемами, я, конечно, не задумывалась над тем, как стала выглядеть: более раскованно, женственно и сексуально, и неизбежно привлекательно для мужчин. И сейчас мне это совсем не на руку.

– Алекс, – горько протянула я, всхлипнув, – что же ты сделал…

Придаваться дальше невесёлым выводам мне не позволили. Явился один из гориллоподобных охранников и велел мне идти за ним. Я покорно поплелась следом.

В коридоре, как и во всё доме, царил полумрак. Мы спустились по лестнице, миновали большой, уже знакомый мне холл, свернули налево от входной двери, что так неудачно предоставила мне выход на улицу, оказались в гостиной с диванами и большими креслами, прошли по галереи. Окна помещений были плотно завешаны тяжелыми шторами, не пропускавшими ни единого пятнышка света снаружи. Лишь кое-где на стенах тускло мерцали лампочки светильников в форме старинных канделябров. Разглядеть что-либо по сторонам мне почти не удавалось. Наконец мы остановились перед массивной деревянной дверью и охранник, постучав, толкнул её и пропустил меня вовнутрь.

Здесь было немного светлее, чем в других помещениях. Свет падал от яркого пламени в камине, расположенном в стене сбоку от двери. Прямо напротив входа, за большим письменным столом сидел мой новый знакомый. Он поднялся навстречу мне, и жестом указал на одно из кресел около камина. Я подчинилась, подошла и села, напряженно не спуская с нег глаз. Он вышел из-за стола. Из графина на столике наполнил два бокала и протянул один мне:

– Давай знакомиться. Меня зовут Райден.

Он пригубил из своего бокала и жестом предложил мне меня сделать то же самое. Почему нет? Я поднесла бокал и глотнула. Вино, а это оказалось красное вино, было на удивление очень приятным и крепким.

Ласковый свет камина, тихое потрескивание дров, уютная мягкость кресла, вкусное вино, вся обстановка располагала к приятному вечеру в хорошей компании. Но мне было не до романтики. Я поглядывала на этого мужчину, который не спеша потягивал из своего бокала и, едва уловимо усмехаясь, смотрел на меня. Я ощущала исходившую от этого человека какую-то жёсткость, скорее даже жестокость.

Райден допил вино, поставил бокал, забрал мой, взял пальцами за подбородок. Я мотнула головой, освобождаясь от этих настойчивых прикосновений.

– Ну не надо так, я ведь хочу по-хорошему.

– Что, по-хорошему? – сдавленно спросила я.

– Ты ведь умная девочка, ты понимаешь, что теперь принадлежишь мне, я не хочу, чтобы мы ссорились…

Какой-то необъяснимый для меня самой внутренний протест заставил вдруг пробудиться во мне чувство собственного достоинства, и, потеряв осторожность выкрикнуть:

– То, что вы похитили меня и силой привезли сюда, ещё не значит, что я принадлежу вам!

– Ты так считаешь?

Он, принял насмешливо – серьёзный вид, потёр подбородок, театрально задумался.

– Да, наверное, ты права… Надо что-то другое…

Он поднялся, а я напряглась, язык мой – враг мой. Зачем провоцировать его? Но было поздно сожалеть.

– Кажется, я знаю, как это исправить, – он щелкнул пальцами и крикнул, – Олен!

На крик хозяина моментально появился мой провожатый.

– Подержи-ка нашу гостью покрепче!

Я не успела дёрнутся, как сила медведя вдавила меня в кресло, не давая ни по шевелиться ни вздохнуть. Внутри меня всё похолодело. Райден тем временем снял с пальца левой руки довольно массивный перстень, полюбовался им с минуту, повертев перед своим лицом, подошёл к камину. Там он взял каминные щипцы, приладил к ним перстень и, проверив, надёжно ли он закреплён, сунул в камин, в горящую золу. Подержал там, достал, рассматривая, покачал головой и сунул обратно. Я, удерживаемая могучими руками Олена, молча, следила за его действиями. Холод ужасного предчувствия пробежал по моей спине. Я непроизвольно дёрнулась, пытаясь освободиться, но тщетно. Я не в полной мере понимала, что Райден собирается сделать, пока он не достал перстень из огня, и я не увидела раскаленный добела металл прямо перед своим лицом, воздух вокруг чуть подрагивал от жара. Я опять дернулась, всхлипнув, но железная хватка не дала мне вырваться.