Я откинула одеяла, собираясь встать, и в эту минуту открылась дверь, и вошел Алекс. Выглядел он всё таким же мрачным и не выспавшимся. Я замерла. Он прошёл, не говоря не слова. Скинул пиджак, небрежно бросив его в кресло, взъерошил волосы на голове, подошёл к столику с остатками моего завтрака и налил себе кофе, сделал глоток и только после посмотрел на меня.

– Ты должна уехать.

Словно удар молнии пронзил меня, дыхание остановилось, я замерла.

– Должна уехать? – эхом повторила я.

– Да. Сегодня же. Я закажу билеты на самолёт и такси.

Я сидела, уставившись на него, и не верила тому, что слышу. Мне казалось, что чья-то безжалостная рука окунула меня в ледяную воду, а затем, не раздумывая швырнула в огонь, доставать откуда не спешила.

– Ты хочешь, чтобы я уехала? – опять повторила я. Алекс смотрел на меня мрачным тяжёлым взглядом, и я вдруг пришла в себя, он гонит меня, я больше ему не нужна.

– Я могу хотя бы знать почему?

Он молчал.

– Ты ничего не скажешь?!

– Я уже всё сказал, – и он просто вышел в гостиную, больше ничего не добавляя. Перед глазами у меня всё поплыло. Я не могу потерять его! Мне ничего не нужно, только быть с ним! Я хотела всё это сказать ему, но знала – раз он закончил разговор – это конец, ничего не изменит его решений. Он достаточно ясно дал понять, что во мне больше не нуждается.

Чувство огромной несправедливости комом застряло в груди, сдавило горло так, что стало трудно дышать. Зачем надо было брать меня с собой в Париж, чтобы так жестоко порвать со мной, здесь. Зачем всё это и как понять случившееся. В чём моя вина, что я сделала не так. Всё это время, с первых минут нашего знакомства и до этого мгновения, всё пролетело как на одном дыхании. Я, не задумываясь, бросила всё, всю свою прежнюю, возможно не лучшую, но какую-то сложившуюся жизнь, и последовала за ним, с ним. И вот, теперь всё?!

Отлично себя зная, я понимала, что без обоюдных объяснений своим самокопанием просто сведу себя с ума. Но Алекс не собирался ничего объяснять, бросая меня на произвол моим мыслям. И это было ещё более жестоко, если бы он просто, например, сказал мне, что я ему надоела или у него есть жена, которая приехала сейчас в Париж, и нашим отношениям пришёл конец… или ещё что-нибудь, что угодно, но хоть какое-то объяснение его поступку.

Я посидела на постели ещё несколько минут, закрыв лицо руками и пытаясь собрать в едино свои мечущиеся мысли. От боли и горечи внутри меня всё как будто вымерло. Потом я принимала душ, пытаясь потоками воды остановить потоки слёз, складывала чемодан. Я собрала только те вещи, которые привезла с собой, всё остальное, купленное здесь, оставила в гардеробе. Возможно, это была просто глупая гордость или попытка мелкой мести, хотя я прекрасно знала, Алекс даже не обратит на это внимание, но я решила, раз я больше не нужна ему, значит и мне ничего от него не надо. Всё это время Алекса не было. И когда я уже была готова, он вошёл, держа в руках конверты. Он протянул их мне.

– Билеты и документы. На твоё имя открыт счет в банке Швейцарии, он будет пополнятся регулярно. Я хочу, чтобы ты была обеспечена. Ты ни в чём не будешь нуждаться.

Билеты я взяла, а второй конверт швырнула на кровать. Меня захлестнула горькая злость.

– Ты видно спутал меня с кем-то, мне плата не требуется! – я постаралась придать язвительность своему тону. Получилось плохо, горечь перекрыла её, но мне было всё равно, – мне от тебя ничего не нужно, ты и так дал мне достаточно много.

Я имела в виду те впечатления, эмоции и чувства, что он подарил мне. И их, наверное, могло хватить на целую жизнь, которая для меня заканчивалась.

– Я так хочу, – голос его звучал твёрдо. Даже сейчас, избавляясь от меня, Алекс пытался контролировать мою жизнь.

Он повернулся спиной и заметил мой фотоаппарат на тумбочке у кровати подошёл, взял его. Он стоял, держа камеру, как будто разглядывая её, затем протянул мне:

– Возьми, забери её.

В его голосе, в этой короткой фразе было столько неожиданной сейчас нежности, что мне вдруг показалось – всё ещё можно исправить, вернуть. Я попыталась заглянуть в глаза любимому и увидеть в них тот нежный и ласковый мой любимый взгляд. Но в этот момент дверь в номер бесцеремонно распахнулась и вошла та самая бесподобная брюнетка, которую я заметила за стеклом автомобиля со странным мужчиной, после встречи, с которым всё так изменилось.

Она уставилась на меня, а я смотрела на неё.

Потом она подошла к Алексу и, ласково проведя рукой по его спине, что-то нежно прошептала ему прямо на ухо. А Алекс вдруг сразу изменился, опять став холодным и чужим. Нет, я ошиблась, ничего не вернуть. С появлением этой женщины всё встало на свои места, с такой соперницей не мне тягаться.

– Конечно, такая женщина, Алекс, подходить тебе больше, чем я, – сказала это очень тихо. Во мне достаточно самокритики, чтобы реально понимать, что я не соперница этой идеальной красотке. Вот и ответ, которого так не хватало мне.

– Ты мог бы просто сказать, я всё понимаю и не стану мешать, я не стану цепляется за тебя, мог бы просто сказать.

Две пары глаз были прикованы ко мне, Алекс всё ещё держал в руках фотоаппарат. Подхватив за ручку свой чемодан, и ни слова больше не говоря, я вышла из номера.

Такси уже ждало меня у дверей отеля. Водитель погрузил чемодан, швейцар распахнул передо мной дверцу машины.

Я сидела, прижавшись лбом к стеклу, и глотала слёзы. Я чувствовала себя такой маленькой и совсем одинокой, выгнанной и никому не нужной. Ужасное чувство, выжигающее изнутри.

Это была сказка с первых минут нашего знакомства, великолепная мечта, воплотившаяся вдруг в реальность. Наслаждаясь каждым мигом этой сказки, я забыла, как порой жестоко спрашивает с нас судьба за такие минуты счастья. И вот так неожиданно всё рухнуло, разбилось на мелкие осколки, разбив при этом и моё сердце, которое теперь болело и не так, как говорят об этом в красивых романах, а настоящей осязаемой болью сдавливая грудь, мешая дышать. Хотелось кричать, рыдать во всё горло, но я не могла себе позволить этого и лишь тихонько всхлипывала, глотая слёзы. Я пыталась разжечь в себе злость на Алекса, надеясь заглушить этим боль от произошедшего. Ведь это он просил меня ехать с ним, хотя, конечно, совсем не упрашивал, а как всегда, просто принял решение, даже не сомневаясь, что я соглашусь. Приучил меня к себе, поиграл и выставил за ненадобность, встретив новую или старую подружку, ничего не объясняя мне, так грубо и равнодушно после всего того, что было между нами.

Но возможно всё это значимо только для меня, а для него нет! Ведь на сегодняшний момент я все, так же, как и при нашей встрече, почти ничего не знаю о нём, о его жизни и его делах. Только тайн и загадок стало больше. Алекс не посвящал меня в свои дела, не впускал по-настоящему в свою жизнь.

Но гордость моя, как и достоинство молчали, не желая помочь мне, злорадно усмехаясь где-то в глубине души. И я вдруг поняла, что мне это всё равно, я просто хочу быть с ним рядом, быть частью его этой странной, непонятной мне жизни. Даже измену я простила бы ему, если бы в этом было дело! Но Алекс ничего не говорил, не оправдывался, не объяснял, и я чувствовала, что причина нашего разрыва всё-таки в чём-то другом. Но в чём – я не понимала. Горе и отчаянье с новой силой захлестнули меня.

Так уже было! При первом нашем расставании. И уже тогда, знакомая с ним всего каких-нибудь пару – тройку дней, я уже знала, что жить без него не смогу. Только просто существовать. Горе моё, конечно сильно, и осознание того, что я не в силах что-либо изменить давит и угнетает меня, но до тех пор, пока я буду просто знать, что Алекс есть где-то на одной земле со мной, я буду пытаться жить, ради воспоминаний о нас. Это неправильно, настолько быть привязанной к кому-то, зависеть физически. Но я не могла изменить этого ни раньше, ни, тем более, сейчас.

Я ясно понимала, что если продолжу и дальше купаться в своих мыслях, то просто сойду с ума. Сейчас это ни к чему хорошему это не приведёт. Всё случившееся надо обдумать, но позже. Я попыталась выкинуть всё из головы и сосредоточилась на мелькавших за окном пейзажах.